— Поясни хоть, отчего любить нельзя? Неужели в тебе проснулась осторожность?

— Ага, стало быть ты веришь, что я на неё способен? — усмехнулся Саша, и наконец, выпалил, уже посерьёзнев:

— А разве могу я быть тебе невенчаным мужем в родительском доме! Тем более, принуждать, когда ты не готова!

— Принуждать, меня?! Что за чушь… — изумление застыло в её глазах, уступив место счастливому открытию: — В родительском доме? — эхом произнесла девушка.

И вдруг радостно улыбнулась, быстро покрыв поцелуями глаза, нахмуренный лоб, обрамленный завитками, и вмиг отозвавшиеся горячие губы. Все неприятное мигом слетело с её души, словно выброшенное разом в окно. Не удержавшись на одном сидении, они одновременно съехали на пол, и рассмеялись.

— О, бог ты мой! Прямо, как там, на болотах! А ведь признайся, хитрец, ты нарочно поймал меня в объятия, когда я бежала от драки!

— Ну не мог же я обнять тебя без повода… Хоть и очень хотелось… Но ты тоже не сразу отшатнулась, верно? — ответил Саша, улыбаясь.

Анастасия шутливо замахнулась в его сторону «Сказанием о Дракуле», подхваченном тут же.

О да, она видела этот момент, как сейчас. Ей неожиданно стало так спокойно, когда малознакомый юноша вдруг подхватил ее, визжащую от налетающих дуелянтов, на руки, и она бы и дальше спасалась в этих объятиях, но тут вспомнила о приличиях…

— Мне тогда так не захотелось никуда уезжать… — голос её дрогнул.

— А мне было тяжело тебя отпускать… — он произнес и запнулся.

Уже второй раз в разговоре всплыли события этого дня, такие неудобные сейчас. Их встреча тут же стала прощанием, а после была погоня, стрельба, нелепое удушение и ее отъезд с французом… Опять этот француз…

Смутно сквозь сознание Саше тогда слышался женский крик с его именем… А монахиня, подоспевшая на помощь, в первый момент даже предстала в вожделенном облике. Вместе со спасительным вдохом пришла насмешка над своим смелым воображением, но сестры тут же поведали о событиях, что видели с озера: — Рыдала по тебе девица, ох рыдала… да увели её за руки, не пущали…

«Бороться и спасать — только мой, мужской, удел, а не слабой, запутавшейся девушки… Раз душа её рвалась на помощь, значит, борьба востребована…» — так он обдумывал, оправляясь от удушения.

Но, странно, сейчас эта сцена выглядела как-то иначе, будто это было не с ними… Та слабая девушка, виденная раньше, более не была таковой… Вначале робко пойдя назло приказу, она вскоре последовала с ним в опасности, а теперь отвоевала у смерти… А сильно ли он сам изменился?

— Ладно, не будем об этом… — замешкался Белов.

— Но почему же не будем? Это же наша встреча, начертанная судьбой! Ты из-за Брильи, да? Но ведь я оставила его ради тебя, и сделала б это снова! — Настя погладила его по щеке и улыбнулась. — Да, он исправил свои грехи, ну так и что?

— Дело не в грехах. На его месте я бы тоже не был ангелом. Наверное… — буркнул Саша.

Он сам не ожидал, что проявит хоть подобие великодушия к покойному сопернику — это сорвалось нечаянно. Но ощущение своей бесценной сердечной победы, рухнувшее после мельницы, давно вернулось на место. Он без всяких надежд стал на пути у этого человека и выиграл самое дорогое, что мог желать… Шевалье стал врагом, и, кажется, ненавидел даже с того света. Но этот же враг напоследок подарил ему жизнь любимой, а забрать так ничего и не смог…

— Но ты и был на его месте! Почти! — воскликнула она. — То падение с лошади, ведь я обязана была помочь — это стыд мой вечный! Но Брильи даже подойти не дал! Как позволил мне ты… на мельнице… попрощаться… И я не верю, просто не верю, что ты мог бы давить каретой неповинную девушку! И нападать на троих целой толпой этих…

— Усопшей душе довольно! А тебе вообще стыдиться нечего! — прервал он и усмехнулся: — В отличие от меня, если уж зашло про стыд! Да, твой пресвятой Александр не предугадал очевидного — неравный бой, где не сможет защитить… И теперь, все, что связано с Брильи, оживляет не только миг знакомства, но и мою беспечность! Да, я видел, как ты переживала, потеряв ко мне доверие! — вырвались слова.

Она облокотилась на стопку книг, откинув назад волосы, и покачала головой.

— Я много из-за чего переживала, Саша… Несправедливость — вот моя беда! Да, я боялась шевалье, а он принял мою пулю… Но… мне не о доверии думалось, а хуже… Что ты разлюбил меня, остыл… Не спрашивай, почему!

Она взмахнула руками, увидев какой-то растерянный, обескураженный взгляд. — Если б сама знала, то не возвращалась бы к этой мысли!

— Разлюбил тебя и остыл… — Белов покачал головой и грустно вздохнул, сам не зная, как относиться к такому открытию. Ведь он больше месяца полагал, что пожар все расставил по местам. Видимо, не все… Прекрасные глаза смотрели смущённо и выжидающе, моля успокоить каким-то словом... может, даже трактатом?»Но, милая, ведь я всего лишь солдат, хоть и остропонятлив… Но, наверное, не там, где тебе нужно…»

— Если б ещё знать, как это! Не думать? Не мечтать видеть в здравии и счастии? Не сходить с ума от ласки? Но в моей душе и теле это просто не-воз-можно! Да и зачем, если рядом так счастливо… Голубка моя…

Выпалив на одном дыхании, он прижал ее к себе, и не удержался, чтобы не провести нежно рукой по ее спине, спустившись на талию.

— Прости… Но сейчас ты снова подумаешь, что я остыл…

— Подумаю… — она облегчённо усмехнулась, и сняв его руку, прижала её запястьем к своим губам, чувствуя учащенное биение.

— Но ведь не тащить же снова… моего хранителя принципов… в охотничий дом… Нас, смутьянов, туда и на порог не пустят…

— Нет уж, это место расставаний, запретов… Надоели они… — под тихий шёпот его пальцы ласкали шею, брови, щеку, освобождали от остатка шпилек волосы… — Давай просто радоваться жизни, любить друг друга… и не ждать испытаний… Хоть ты не согласна, а я уверен — хороших случаев на нашу долю все одно будет больше… Просто по формуле…

— А знаешь! Я поверю твоим учёным! — пробормотала девушка, прикрыв веки. — Зачитай мне ещё что-нибудь интересное… Только, умоляю, Сашенька, без этих занудных формул! Иначе я просто засну!

— Хорошо, понял… — Белов улыбнулся и подмигнул. — Хотя так и хочется тебя усыпить, как ты меня теми либретто! Уж не знаю, то ли злющие раны мешали мыслить, иль твои нежные пальчики в антракте… Но вот, ей богу, почти ничего не усвоил. Разве что последнее, там был некий дворецкий Сильвио… Он ухаживал за… Альбертой?

Анастасии сразу вспомнился минувший месяц, и она, грустно усмехнувшись, быстро чмокнула в нос.

— Дворецкий Альберто, пьеса «Тайные чувства»! А на Сильвии хотел жениться заезжий лицедей из «Заморской любви»! Но я же нарочно читала самое путаное! Чем ещё можно было твои злющие раны усмирить! Только «Заморской любовью»!

— И любовь усмиряла… Родная, не заморская…

Сашины глаза, заблестевшие от нежности и волнения, глядели прямо в её… Их губы робко сомкнулись, и последующий поцелуй словно очистил все недоразумения и недомолвки. Когда оба друг от друга оторвались, недавняя ссора стала казаться какой-то далёкой, и помнился лишь прерванный книжный выбор.

— Ну ладно, видел я тут кое-что годное для досуга… — прошептал Белов, и придерживая объятия, потянул к себе сшитые листы.

— Верно, папенька твой выписывал… Жаль, более не издают… И да внемлют твои прекрасные ушки в «Месячные исторические, генеалогические и географические примечания Ведомостей»… — произнес он патетически, рассматривая статьи. — «О ветрах… нет, не то… О свадебных увеселениях диких племен… А что, развлечем гостей? Поди, обсуждать долго будут! Вот, нашёл! Но лучше нам заранее расжечь камин…

Спустя несколько минут они устроились в прежней позе, придвинувшись ближе к огню, и молодой человек произнес:

— Итак, «Записки о Камчатской экспедиции Беринга»… Здесь про истинных героев, не заскучаешь!

— Ах, Саша… Читай, о ком угодно… Но мой герой и так предо мною… — девушка охватила его плечо, прижавшись теснее.

— Что ты, душа моя! Разве я преодолевал такое? Ты только послушай! «А каждый вечер в пути для ночи выгребали себе станы из снегу…»