В комнате, наполненной клубами сигаретного дыма, находились двое мужчин. Первый был юн, на вид не более двадцати лет, невзрачен, забит. Сидел в кресле, чуть сгорбившись, бегая испуганным взглядом по стенам, картинам, столу. Старался смотреть куда угодно, лишь бы не встретиться взглядом с человеком, сидящим напротив него.

Человек, сидящий напротив, обладал внешностью уверенного и знающего себе цену мужчины лет тридцати. Стальной взгляд серых глаз заставлял ссутулиться парня ещё больше. Мужчина являлся хозяином положения, а в данный момент и хозяином жизни юноши.

— Ты знаешь, почему ты сейчас здесь? — спросил мужчина, сделав глубокую затяжку и выпустив клуб сизого дыма из легких. Прищурившись, с уверенностью взглянул на юношу.

— Да. Я проиграл тебе деньги, — ответил юноша.

— И? — вопросил мужчина, облокотившись локтями о стол, сделав очередную затяжку.

— Мне нужно еще немного времени. Сейчас у меня ничего нет. Прошу, дай мне еще месяц, и я верну все до копейки, — молящим тоном произнес юноша.

— Я и так слишком долго ждал, дольше, чем ты заслуживаешь, — ледяным тоном произнес мужчина, — Поэтому сейчас, ты либо отдаешь мне все, что имеет какую-либо ценность, либо я заберу твою жалкую, никчемную жизнь.

— Но у меня ничего нет, квартира и та принадлежит сестре…

— Сестре? Это она? — спросил мужчина, достав из ящика стола несколько фотографий, на которых была изображена девушка, возможно, ровесница юноши.

Миниатюрная брюнетка, была запечатлена в разных ситуациях и, совершенно точно, не подозревала о том, что ее фотографируют. На одной из фотографий она сидела на автобусной остановке. На другой — выходила из здания университета, пытаясь раскрыть зонт. На следующей — заходила в подъезд бетонной пятиэтажки.

— Откуда это у вас? Откуда вы знаете?..

— А ты думал, что я идиот, и не узнаю о платежеспособности своего оппонента прежде, чем сяду с ним за игральный стол? — мужчина уже начинал злиться, о чем говорили все более частые и глубокие затяжки.

— Она — вся моя семья… после гибели родителей опекает меня… она работает, может помочь отдать долг… мы все отдадим…

Парень начал что-то бессвязно бормотать, его охватила мелкая дрожь, сказывалась наркотическая ломка. Возможно, он только сейчас в полной мере осознал, насколько серьезной оказалась сложившаяся ситуация.

— Значит, она и отдаст твой долг. Собой. Либо ты отдашь его своей жизнью. Выбирай. Завтра вечером жду твое решение в своем кабинете, в это же время. И только попробуй ослушаться меня. А сейчас выметайся, щенок.

Откинувшись на спинку кресла, мужчина щелкнул пальцами, и в ту же секунду дверь кабинета открылась, вошел один из охранников. Схватив за шкирку, выкинул юношу в коридор, словно тряпичную куклу.

Мужчина в кресле самодовольно улыбнулся, выпустив с наслаждением очередной клуб сигаретного дыма, он знал какое решение примет юноша. Любители легких денег всегда идут по пути меньшего сопротивления.

Протяжный звонок в дверь прервал мое путешествие в царстве Морфея. Нехотя, я вылезла из-под одеяла и, вставив ноги в мягкие тапки, прошаркала в прихожую.

Воскресенье — единственный выходной, в который я могу позволить себе расслабиться и выспаться вдоволь, не думая о проблемах на работе и предстоящей сессии в университете. Но, видимо, даже эта маленькая радость мне сегодня не позволена.

Восемь часов утра. Кого могло принести в такую рань?

Открыла дверь. На пороге стоял младший и единственный брат — Дима. Как всегда во всем черном: толстовка, джинсы, кроссовки. Вгляделась в родные черты: взгляд пустой, испуганный, словно ищущий что-то одному ему известное. Разбитая губа, похоже, опять что-то случилось и, поэтому он соизволил вспомнить о существовании своей сестры.

— Доброе утро, Даша. Впустишь? — указывая подбородком в сторону входной двери, спросил он.

— Утро для меня было бы добрым, если бы началось в обед, — язвительно заметила я. — Давай, без долгих и нудных прелюдий. Просто скажи, сколько на этот раз тебе нужно денег и я пойду дальше спать.

Взяв с комода кошелек, начала отсчитывать купюры. Думаю, пару тысяч ему вполне хватит, чтобы поесть, но не напиться.

— В этот раз дело не в деньгах, — как-то слишком затравлено проговорил брат, воровато оглянувшись.

— Надо же, становится интересно, — подняв брови от удивления, окончательно проснулась. — Тогда проходи, потолкуем.

Пропустила его в квартиру, шире открывая дверь. Он даже не соизволил снять обувь, видимо разговор будет коротким и, вполне вероятно, малоприятным.

Прошли на кухню, Дима привычно сел за стол лицом к окну. Поставила кипятиться чайник и достала все необходимое для бутербродов. Наверняка он как всегда голодный после очередной «пати на хате».

— Так и будешь молчать или, может, все-таки расскажешь, что же такого чрезвычайно важного произошло, что ты в столь ранний час решил побаловать меня своим вниманием? — поинтересовалась, нарезая колбасу кружочками.

— Я проиграл тебя в карты, — нож в руке замер, едва услышала тихий голос брата за своей спиной. Повернулась к нему, не веря в реальность фразы, произнесенной им.

— То есть, как это — «проиграл меня в карты»? — нахмурив брови, подошла к нему ближе. — Это у тебя шутки такие?

— Я проиграл одному серьезному человеку в карты, в качестве оплаты он требует тебя, либо он меня убьет.

— Что за чушь ты сейчас несешь?! Меня — в качестве оплаты? Ты в своем уме? — в ярости швырнула нож на стол и нависла над братом. — Ты хоть понимаешь, насколько бредово это звучит? Или ты до сих пор пьян? Ты в каком веке в карты играл, а? Где это на кон ставятся живые люди?

— Мне больше не к кому идти, Даша. Прошу, мне нужна твоя помощь. Он меня убьёт, понимаешь? Прошу, помоги.

Его глаза — такие родные, того же карего оттенка, что и мои, так умоляюще смотрели. Сердце сжалось в груди. Отвернулась от него, не в силах что-либо ответить. Подошла к окну и прижалась лбом к стеклу, чувству, как его прохлада несколько остужает поднявшуюся злобу.

За последние два года на нас слишком многое свалилось.

С тех пор, как погибли наши родители опека над, тогда еще, семнадцатилетним братом, обрушилась на меня, как на старшую совершеннолетнюю сестру. Я делала все возможное, чтобы он не чувствовал себя ущемленным и ограниченным в чем-либо: перевелась с очного обучения в педагогическом институте на заочное, устроилась на еще одну работу, брала написание курсовых и дипломных работ.

Но, видимо, где-то перестаралась с заботой к брату и упустила из виду, что он все меньше стал делиться со мной своими проблемами, секретами, переживаниями, радостями. Все больше стал пропадать с новыми друзьями в клубах, на квартирных вечеринках, все реже появляясь дома.

Как-то незаметно наши отношения стали ограничиваться формальностями, теперь он обращался ко мне только за финансовой помощью или с просьбой вызволить его из «обезьянника». И то, о чем он просил меня сейчас — слишком дико, неправильно, но я знаю, что отказать ему не смогу: он единственный родной человек, который остался в моей жизни.

Не поворачиваясь к нему, глядя в окно, решительным тоном произнесла:

— Хорошо, я поговорю с твоим серьезным человеком, — намеренно выделила последние слова. — Где и когда?

— Сегодня, в девять вечера, клуб «Джокер», — поспешно, на одном дыхании ответил он.

— Как его зовут?

— Арчи. Он будет ждать тебя в своем кабинете. Охрана тебя пропустит.

— Ясно, — выключила закипевший чайник. — А теперь, давай уже позавтракаем, мистер Проблема.