Рогов помнил — когда-то он назывался «Веснушка». Виктор в детстве и ранней юности множество раз сидел в его темном, уютном зале. Что же тогда шло? «Зорро»… «Сломаная подкова»… Много было хороших фильмов.

Говорят, сейчас больше кино не крутят. Кончились утренники, затих ребячий шум и ворчание старой уборщицы в синем, выцветшем сатиновом халате… Только раз в неделю какая-то секта арендует зал для своих молебнов и проповедей.

— Жаль. Жаль, конечно, если правда.

Выплыл навстречу обшарпанный лайнер из стекла и бетона — здание Корабелки. Трамвай прошмыгнул мимо, как чумазый буксир под бортом океанского теплохода, робко тренькнул звонком, поприветствовал.

Виктор вышел на следующей остановке. Вдоль недавно прорытого, но так и не доведенного «до ума» канала углубился в парк, поднялся по тенистой аллее и очутился в квартале от своего дома.

«Вот сейчас приду, — подумал он, — и просто завалюсь спать. Выключу телефон, завалюсь на диванчик…»

— Привет, Рогов. А я тебя заждался. Ох, заждался! И не я один.

Виктор опешил. По телу его пробежала судорожная, холодная волна, отразившаяся в глазах непониманием и тревогой.

Прямо в лоб Рогову, снизу вверх, от бедра глядел вороненый ствол «макарова». Это, разумеется, исключало всякие возражения.

— В чем, собственно, дело? Что нужно-то от меня?

— Обьясню, — лицо участкового не выражало ничего, кроме серьезного и вдумчивого отношения к работе. — Обьясню! Только не здесь. Давай-ка отойдем…

В голосе и словах стоящего напротив человека Виктор не почувствовал ни злобы, ни даже законной радости удачливого ловца, на которого выбежал зверь.

— Куда отойдем?

— А куда хочешь, — продолжал удивлять участковый. — Хочешь, в кафе… Я бы, честно сказать, сьел чего-нибудь. А то ведь сутки тут из-за тебя толкусь, не жравши толком.

— В кафе? С этим? — Рогов кивнул на пистолет.

— Зачем граждан пугать? — Собеседник оглянулся и сунул оружие под мышку, в кобуру. — Мы же интеллигентные люди.

— А может, опять ко мне домой? — Бросил пробный шар Виктор.

— Нет, вот туда как раз нельзя! — Улыбнулся, будто остроумной шутке участковый. — Ни в коем случае нельзя.

Он ощутимо и настойчиво подтолкнул Рогова в плечо:

— Давай без глупостей? Пойдем. Нечего тут светиться. Сожрем чего-нибудь, посидим, покалякаем. Ты мне что-нибудь веселенькое раскажешь, потом я тебе…

— О чем рассказывать-то?

— Разберемся, Витя. Сам знаешь, есть о чем…

— Подожди, может быть…

— Не надо! Не надо кочевряжиться. А то ведь, ей-Богу пальну.

— Что же, — поверил Рогов. — Кочевряжиться не буду.

— И правильно. Сам же понимаешь, зла я тебе не желаю. Хотел бы повязать — повязал бы, «браслеты» в кармане.

— Нет проблем, Серега. Пока, правда, ни хрена не понятно, но пусть будет по-твоему.

И мужчины пошли, теперь уже рядом, в противоположном от дома Рогова направлении…

Зальчик на втором этаже торгового центра был размалеван «под кирпич»: над каждым столиком свое бра, стойка темного дерева, скатерти… Раньше здесь по выходным шумел довольно дорогой гриль-бар. Теперь шумит каждый день, но уже неизвестно что — какое-то не то питейное заведение средней руки, не то притончик сомнительный.

Едальня, одним словом… Главное, располагалась она совсем на другом конце района, у самого залива, и вероятность встретить здесь общих знакомых была тем самым сведена к минимуму.

Но все равно сели в самом темном уголке, за перегородкой. Участковый заказал «на двоих»:

— Не возражаешь, если угощу?

— Серега, вот теперь мне уже страшно, — хмыкнул Рогов.

— Почему?

— Такое начало… Не каждый ведь день старший лейтенант милиции обедом кормит.

— Капитан, — поправил участковый.

— Извини… Поздравляю!

— Спасибо, — рассеянно кивнул собеседник. Виктор подумал, что в штатском он выглядит таким же уверенным в себе, как и при милицейских погонах. — Что тебе взять?

Рогову было не до меню, он ожидал обьяснений, а потому только пожал плечами:

— Выбирай сам.

Для начала выпили по сто граммов водочки, закусили салатом из свежих помидоров, расслабились.

Потом участковый небрежно выкинул на стол несколько снимков:

— Глянь!

Виктор взял в руки фотографии, отшатнулся и выдавил из себя:

— Это не я сделал. Серега, это не я.

На верхнем снимке крупным планом было зафиксировано опрокинутое, в кровоподтеках и ссадинах лицо мертвого Пиккельмана.

— Верю, что не ты, — усмехнулся капитан милиции. — Даже не сомневаюсь! Но им-то не дакажешь…

Участковый неопределенно повел подбородком куда-то в сторону:

— Разве обьяснишь? Кстати, там, на складе, договорчик какой-то остался. На твое имя, свеженький.

— Ну и что?

— В момент убийства ты там был, доказано. Ты и еще… кто-то.

Помолчали.

— Я друга не могу сдать, Серега. Извини. — Рогов ещё чуть-чуть призадумался, и добавил:

— Пока не могу.

— А и не надо, — заверил его участковый. — Мне, собственно, дела нет, что там произошло и как… Плевать, понял?

— Не понял.

— В квартире у тебя опера сидят, из Главка. А мне приказано на всякий случай у дома караулить. И задержать, если что…

— Почему же не задерживаешь?

— Не верю. Не верю, что ты обратно на зону захотел.

— Я Пиккельмана не убивал, Серега, — повторился Рогов. — Клянусь, не я! Пальцем не тронул, он же старик все-таки.

Участковый нюхнул остатки водки в графинчике:

— А на Лиговском чего натворил? Морда разбита, машина тоже…

Виктор покраснел, вспыхнул, не зная, что отвечать.

— То-то, — капитан разлил ещё по пятьдесят граммов и приятельски хлопнул Рогова по плечу:

— Такие, брат, дела… Прямо, Голливуд!

— Что посоветуешь? С повинной идти?

— Не поможет. Судимый ты, упекут за милую душу. Без разговоров.

— Тогда что? В петлю?

Участковый, не чокаясь и не дожидаясь собеседника, осушил свой стакан:

— Бежать тебе надо. Исчезнуть, хотя бы на время.

— Куда?

— Куда глаза глядят, — мухнул рукой капитан, но тут же поправился. Но так, чтобы ни одна душа живая… Паспорт есть заграничный?

— Нету, — вздохнул Виктор.

— Плохо. Очень жаль.

— Да кому я там нужен-то, за этой самой границей? Денег нет, языков не знаю…

— Зато, здесь ты много кому понадобился! Даже слишком… Постой. А мать твоя где сейчас?

— На Украине, в Светловодске, — не раздумывая ответил Рогов, но тут же осекся и недоверчиво посмотрел в глаза собеседнику.

— Ты говорил, домик у вас там. Родня всякая, да? — Невозмутимо продолжил участковый.

— Ну, допустим. Так и есть. Но, Серега…

— Домик — это всегда хорошо. Домик, понимаешь… А на Украине вдвойне! Просто изумительно.

— Почему? — Хмыкнул Рогов, уже догадываясь, куда клонит капитан.

— Климат очень полезный. Для здоровья. Садик, огородик, сало с горилкой… Курочки кудахчут.

— Да я, если честно, не любитель.

— Придется полюбить, — назидательно поднял палец участковый. — Сейчас ведь Украина — что? Правильно, независимое государство. Самостийное! Хохлы от Москвы нос воротят, как черт от ладана. Все поделили: флот, деньги, кастрюли… Как говорится: сам не гам — и другим не дам.

— Ага, — припомнил старый анекдот про вагон яблок Рогов. — «Що нэ з'им — покусаю!»

— Вот именно. Решить вопрос, чтоб из «ближнего зарубежья», из СНГ преступника выдали — это проще с Израилем договориться, или даже с прибалтийскими странами.

— Да ты что? А по телевизору…

— Сказки. Для таких дураков, как ты.

Виктор не обиделся:

— Может, тогда действительно? Махнуть к матери?

— Пользуйся моментом, а то завязнешь по самые гланды. Пока суть да дело, пока ещё официально во всероссийский розыск не обьявили — чеши до этого самого Светловодска.

— Серега, слушай… А в поезде не нахватят? Не нарвусь на паспортный контроль?

Участковый помотал головой:

— В ближайшие дня три — нет. Пока подпишут, согласуют по инстанциям, ориентировки разошлют… Так что, как говаривал один мой знакомый старшина-гаишник, «ехай спокойно».