— Ну прости, — Игорь не смог побороть себя и взять ее за руку. Только наклонился немного над столом, чтобы быть ближе. — Я так далеко в коммерцию лезть не хочу. Мне моих олигархов хватает. На хлебе и воде не сижу, сама видишь.

Вика помотала головой и замолчала, явно придумывая новые аргументы. Со второго этажа раздался грохот, а потом отборный мат. Игорь закрыл лицо ладонями — а он ведь надеялся, что девчонка уже уснула.

Вика напряглась.

— Майков, у тебя что там — женщина?

Женщиной девчонку назвать можно было с трудом (растрепанные волосы, глаза в половину лица, карликовый рост и ногти ярко-голубого цвета, какая уж тут «женщина»), но все-таки…

— Сама слышишь, что не мужчина, — белоснежное лицо Вики пошло красными пятнами, и Игорь поспешил добавить. — Просто пустил одну знакомую пожить.

— Какую знакомую, Игорь? Я знаю всех твоих знакомых.

— Боже, Вика, ты заставляешь меня отчитываться, как школьника!

— Потому что у тебя никогда не было секретов от меня!

Майков почувствовал, как кровь приливает к его лицу. Этот бесконечный день мог бы хотя бы закончиться нормально, но куда там! У него трещала голова от того, как сильно он устал.

— Это и сейчас не секрет, я тебе уже сказал.

— Игорь, я тебя не узнаю, — Вика затушила окурок в пепельнице и встала, забрасывая стильную сумочку на плечо. — Отказываешься от моих предложений, да еще и скрываешь что-то. Скоро я приеду, а ты не откроешь мне дверь?

— Зачем ты утрируешь? Вика…

Но она уже не слушала его — шагала в сторону выхода с таким обиженным видом, что Майков не посмел бы ее остановить, наступи сейчас апокалипсис.

И он наступил, потому что через секунду Вика столкнулась с девчонкой в дверях. Причем «столкнулась» в прямом смысле слова — новая знакомая Майкова врезалась в Вику с разбега, будто летела на кухню со скоростью гоночного авто.

Вика пискнула и отлетела к стене, схватившись за сердце. Девчонка уставилась на нее, не выпуская из рук своего кота.

— Простите! Я просто хотела покормить Бусю!

— Бусю?! — Майков никогда, НИКОГДА прежде не видел Вику такой злой. Наверное, все дело было в том, что в его доме никогда прежде и не бывали другие женщины. Разве что мама. — Нет, Майков, ну это уже слишком!

Она схватила ключи от машины, куртку, и выбежала на улицу, не позволив Игорю даже слова сказать. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что он удивился — как не слетела к чертям с петель?

Он схватился за голову.

Девчонка ошалело перевела взгляд с захлопнувшейся двери на Майкова, а потом заявила:

— Ну и вкус у вас, конечно.

Игорь прорычал:

— Вон. Отсюда.

Девчонки и след простыл.

Ладно, возможно, Аню чуточку, самую малость мучила совесть, потому что она жила здесь по доброте душевной господина Майкова, и наглеть не пристало. А вдруг эта дамочка — его любовница? Его девушка? Вдруг у него были на нее планы, включающие свадьбу, детишек и сад с качелями?

Представив Майкова примерным семьянином, Аня прыснула от смеха, но потом собралась, взяла себя в руки и грубо отчитала, стоя перед зеркалом.

А после и вовсе решила замолить грешки горячим шоколадом собственного приготовления. Шоколада хотелось ей самой, но и хозяина дома порадовать было бы неплохо, так что Аня быстренько сварила сладкий напиток и поднялась на второй этаж — так сказать, на ковер.

Майкова в комнате не оказалось (зато теперь она знала, что у него голубое постельное белье в колокольчик, хи-хи), и она пошла искать его по дому, стараясь не расплескать шоколад.

В гостиной тоже никого не было, как и в столовой, которая, казалось, пустовала всегда (зачем вообще нужна такая громадная столовая мужику, который живет один и никого к себе не пускает?). И тогда Аня поняла. Мастер кисти и пера пошел снимать стресс к себе в студию.

Ей стоило развернуться, унести напиток обратно на кухню и забыть об этой дурной идее раз и навсегда. Но Аня не была бы Аней, если бы не пошла на риск. Она шагала по узенькому коридору очень медленно, благо ноги были босыми. Ей казалось — скрипни сейчас хоть одна половица, и у нее от страха остановится сердце. И тогда Майкову придется что-то делать с трупом в своем доме, а ведь он даже не помнит, как ее зовут, что обидно, кстати.

Дверь в мастерскую была приоткрыта. Аня застыла в проходе, но уже не от страха. Ей вдруг почудилось, что мужчина, стоящий у мольберта с карандашом — это и не Майков вовсе. Майков не может быть таким расслабленным, спокойным, вдохновленным. Он не может смотреть на что-либо с такой любовью — тем более, на пустой холст. Плечи не напряжены, взгляд не режет, подобно бритве, а ласкает… Внезапно оказавшиеся очень длинными пальцы бережно сжимают простой карандаш.

Майков был красивым, когда рисовал.

— Одного раза вам было недостаточно? — проговорил он.

Аня вздрогнула, но не от холода в его голосе — наоборот. Он спросил это мягко, лениво, будто настолько устал, что больше не мог спорить.

— Я просто, — от стыда румянец залил все лицо. Глупая, глупая, чем только думала?! — Я не хотела мешать, я искала вас, чтобы… Вот.

Она поставила кружку на маленький столик у дверей. Еще раз мазнула взглядом по четкому профилю мужчины и поспешила выйти.

Образ рисующего Майкова преследовал ее до самой спальни, а потом еще целую ночь напролет.

Просыпаться от непривычных, чуждых ему вещей стало новой традицией. Вчера это была громкая музыка, сегодня — что-то мягкое и пушистое под левым боком.

Прежде чем разлепить глаза, Игорь прошелся рукой по этому комку шерсти. Комок легонько вздрогнул от неожиданности, а потом мяукнул, растягиваясь по кровати и смешно закручиваясь в пружину.

Игорь посмотрел на котенка и понял, что впервые за несколько лет его утро началось с улыбки.

— Ты комнату не перепутал, чудо? — спросил Игорь, продолжая гладить животное за ушком. Котенок разлепил один глаз и внимательно посмотрел на Майкова. Потом закрыл его и продолжил спокойно спать, из чего Игорь сделал вывод, что нет — не перепутал.

Аня прошлепала на кухню, не потрудившись переодеться из пижамы во что-то более приличное. Едва войдя внутрь, она замерла от увиденной картины.

Буська с аппетитным хрустом уплетал из миски сухой корм, а Игорь, сидя на корточках, поглаживал котенка по голове.

— Доброе утро, — она подперла косяк плечом.

Майков подпрыгнул от неожиданности, вскочил на ноги и заметался по кухне, ища для себя занятие. Он выглядел так, словно его поймали на месте преступления.

— Доброе, — отчеканил он, прокашлявшись.

Аня улыбнулась и прошла к холодильнику, чтобы вытащить молоко.

— Поздно стоить гримасы злодея, я все видела.

— Не понимаю. Что видела?

— Вашу умиленную моську.

— Уми… Чего?

— Умиленную. Полную умиления. Мимимишную, понимаете?

— Нет, не понимаю. И вряд ли когда-нибудь пойму, молодежный сленг — не моя стихия.

— Зря. В вашем возрасте нужно тянуться к молодежи.

Заявила это и вышла из комнаты, унося с собой стакан молока.

Игорь тряхнул головой.

— Не ходите по дому с едой! И в каком это таком возрасте?

Он не заметил, как пошел за ней в сторону гостиной. Девчонка уселась в кресло, включила телевизор, оставив музыкальный канал, и с удовольствием присосалась к стакану. Она выпила залпом сразу половину, и Игорь по какой-то причине следил за этим, как завороженный.

— В вашем возрасте, — ответила она, наконец. — Сколько вам лет?

— Не так много, как вы думаете.

— Ну, тогда не о чем беспокоиться.

— То есть, сначала вы называете меня стариком, а потом говорите, что мне не о чем беспокоиться?

Девчонка закатила глаза.

— Я не называла вас стариком. Вы сами отделили себя от молодежи, вот я и делаю выводы.

Игорь сел напротив нее на диван и свободно раскинул руки по спинке. От девушки это движение не укрылось, и она жадно мазнула взглядом по его мускулам. Майкова вдруг обдало жаром.