- Ох, и кто это нам попался! - радостно воскликнул на кершийском один из пришедших. - Неужели целая принцесса Розми и ее доченька.
- И какая аппетитная доченька! - заржал второй.
- Как думаешь, твой дедушка отвалит за тебя с мамочкой денег или бросит здесь? - оскалился третий, демонстрируя щербатый рот, полный желтых плохих зубов.
- Господа, разве вы не в курсе, кто перед вами? - надменно осведомилась Талинда на чистейшем кершийском языке. Конечно, было бы глупо скрывать, что розмийская принцесса и ее дочь не знают языка своего главного потенциального противника.
- В курсе, персик мой, в курсе, - осклабился второй. - Так что думаешь, раскошелится твой дед?
- Раз вы в курсе моего титула и титула моей матери, то я не понимаю, на каком основании вы задержали наш самолет, определили нас в это помещение, лишенное минимальных удобств, и смеете разговаривать в столь оскорбительной манере и таким непозволительным тоном? - немедленно осведомилась девушка. Мать ее приподняла голову, уставившись на дочь, посмевшую столь гордо говорить с их тюремщиками.
- Персик мой сладкий, неужели ты еще не поняла, что ты находишься полностью в нашей власти? И за пребывание именно в этих апартаментах, а не в каменной клоаке, где сидят твои слуги, тебе придется расплатиться? - заржал щербатый кершиец.
- Керши подписала конвенцию о содержании военнопленных, а также пленных гражданских лиц, поэтому условия содержания должны быть соблюдены в отношении меня, моей матери, принцессы Иоланты, а также сопровождающих нас лиц, - ладони Талинды вспотели от страха, по бокам и позвоночнику у нее потек холодный пот. - Тем более, что нам не предъявлено никаких официальных обвинений, а Розми и Керши не находятся в состоянии войны. Однако все может измениться, если ваша манера поведения не изменится, и мне, моей матери, и моим слугам и военнослужащим, сопровождающим меня, не будет предоставлено нормальное помещение, где мы могли бы ожидать представителей Розми.
- Дорогуша, твой папочка застрелил кучу хороших кершийских парней. Его охрана устроила заварушку прямо в нашей столице. Неужели ты думаешь, что мы потратим хоть один кольст на твое содержание в нашей уютной гостинице для таких дорогих гостей, как розмийцы? - нагло улыбнулся первый посетитель, придвигаясь чуть ли не вплотную к девушке. - Отрабатывать придется, дорогая... Говорят, розмийские девки - прелесть как хороши!
- Напоминаю, что я - дочь кронпринца Розми и внучка короля Розми, я имею дипломатический иммунитет высшей степени. Оскорбляя меня, вы оскорбляете Розми и корону Розми, что может нести для Керши крайне негативные последствия, - Талинда Виктория, отступая от высоченного кершийца, уперлась спиной в стену.
- Какие умные слова знает наш персик! - заржал щербатый кершиец.
- Не трогайте ее, - встала на ноги мать Талинды, но голос ее был слабым и дрожащим. - Вы можете ненавидеть Розми сколько угодно, но Алсултан всегда был союзником Керши. Моя дочь является также внучкой императора Алсултана!
- Ах, мадам, мадам, - заржал второй кершиец. - Кто ж узнает, что вы выжили в той заварухе, что устроил ваш дражайший супружник? Вы погибли там, вас не узнали в уличных боях и пристрелили... Очень жаль! Поэтому здесь придется вам довольствоваться нашим простым и скромным гостеприимством!
- Не трогайте ее! - срывающимся голосом взмолилась принцесса.
- Заткнись, шмара! - прикрикнул щербатый мужчина и оттолкнул принцессу, которая не удержалась на ногах и упала на пол.
Скорее всего, у этой троицы был приказ просто попугать пленниц, оказать на них психологическое давление, и ни в коем случае, не причинять вред. Керши не могла отважиться воевать с Розми, ведь одно дело - убийство в развязанной розмийским кронпринцем заварухе, а другое дело - убийство в плену. Возможно, что слезы и дрожь, страх и мольбы были целью этой троицы, отправленной начальством к пленницам, но откровенный вызов и презрение, явленные кершийцам Талиндой, раззадорили их, заставляя искать способ унизить и сломать девчонку.
Первый кершиец схватил девушку за подбородок и, наклонившись, заявил:
- Проверим легенды на правдивость, а?
Талинда дошла уже до такой степени ужаса и отчаяния, что ей стало все равно, что будет дальше, лишь бы этот мерзкий человек, от которого дурно пахло потом, табачным дымом и перегаром, убрал свою руку от ее лица и не посмел бы поцеловать ее. Она, издав нечленораздельный возглас, вонзила ему в глаз сломанную деревяшку от паркета.
Кершиец дико заорал, хватаясь за лицо, отскочил от девушки, зажимая рукой изувеченный глаз. Деревяшка осталась в ране.
Пару минут в два голоса орали перепуганная Иоланта и покалеченный кершиец, а потом оставшиеся солдаты пришли в бешенство: один из них ударил кулаком по уху Талинду. Девушка отлетела к стене, но не упала на пол. Она смогла блокировать удар второго кулака кершийца, как ее учили телохранители, и врезала ему ступней между ног. Тот согнулся пополам и упал на пол, тихо скуля. От удара третьего, щербатого, кершийца увернуться у девушки уже не получилось: она сумела вновь сблокировать его удар, направленный в ее голову, кулаком, но сокрушительный удар в живот пропустила. Новоявленная наследница престола упала на пол, и едва успела прикрыть голову рукой и подтянуть колени к животу, как на нее посыпались удары ногами. Несколько ударов пришлись на ноги и спину, но все же пара пинков досталась ей по ребрам, один пришелся в голову, еще один достал по животу.
Когда Талинде показалось, что сейчас ее просто забьют насмерть (как раз сумел встать на ноги второй обидчик, которого она пнула промеж ног), в комнату влетели четыре кершийских солдата, которые принялись оттаскивать озверевших соратников.
Дверь захлопнулась.
Наступила тишина.
Талинда лежала на полу, свернувшись в клубочек. Она лишь очень надеялась, что это не ее всхлипы и стоны нарушают тишину комнаты. Рядом упала на колени мать. В самом начале драки она попыталась вступиться за дочь, но ее отшвырнули к противоположной стене, сейчас же она сумела подползти к девушке, и, рыдая, уткнулась лицом в избитый бок Талинды, добавляя страданий девочке... Кажется, все же пара ребер треснула. Талинда очень надеялась, что они не сломаны.
