- Пат, будь осторожен, - напоследок позволил себе предупредить генерал. - Я чувствую, что этот след весьма важен, но не могу понять его суть.

  - Как всегда, господин генерал, как всегда, - агент встал из кресла, улыбнувшись, и направился к двери, не задав более ни одного вопроса.

  В нем Винсент был абсолютно уверен - Патрик никогда не предаст и выполнит приказ. А еще он при необходимости может не только раствориться в толпе, но и исчезнуть. Этот парень был хамелеоном, у него не было ни семьи, ни друзей, его невозможно было купить или запугать. Винсенту же он служил лишь из-за сестры, которая была для парня целым миром. Она выходила его, поставила на ноги, она заменила ему мать. Потом ее не стало. Винсент отомстил за нее, Патрик был с ним тогда, все видел, все помнил, только Алису было уже не вернуть.

  Мир исчез тогда не только для О"Брайена, он исчез и для Винсента - Алиса была его невестой.

  Потом юный мальчишка изъявил желание стать агентом РСР, как и сам Винсент, чтобы больше никогда и никто не испытал ту боль, что они на двоих пережили со смертью Алисы О"Брайен.

  4

  Перепуганных мать и дочь втолкнули в тесную комнату без окон, без мебели, с единственной дверью, которую тут же заперли за их спинами. С потолка свешивалась одинокая лампочка на проводе. Старый паркет на полу рассохся и немилосердно скрипел под ногами. Когда-то стены были выкрашены в бледно-желтый, теперь же они были серо-бурого цвета от въевшейся грязи и запекшейся крови.

  Иоланта так и застыла около входа. Взгляд ее был совершенно отсутствующий, губы мелко дрожали, а в широко распахнутых глазах плескалось море ужаса и тоски. Женщина не шелохнулась до тех пор, пока Талинда не заставила ее отойти к одной из стен, показавшейся наиболее чистой.

  - Мама, все хорошо, - дрожащим шепотом пробормотала Талинда. - Нас не бросят. Ты же слышала приказ, который передали пилотам эскорта: нас вытащат. За нами вылетел Первый отряд. Они спасут нас.

  - Как бы не было поздно, - севшим хриплым голосом прошептала Иоланта. - Нас к тому времени уже могут убить или еще что сделать...

  - Нет, мама, не говори глупостей. Ты - жена кронпринца Розми, дочь императора Алсултана, я - дочь кронпринца Розми и внучка короля Розми. Они не осмелятся ничего с нами сделать, зачем тогда они так рисковали и не сбили наш самолет? Мы им для чего-то нужны. А эта комната - чтобы мы с тобой испугались и сдались. Это для морального давления на нас.

  - Талинда, они уже подняли руку на твоего отца, им ничего не стоит убить и нас с тобой... Или начать давить на твоего деда при помощи издевательств над нами, - прошептала Иоланта. - Откуда они знают, что твой дед наши жизни ценит куда меньше, чем они думают?

  - Мама, перестань! Ничего с нами не случится! - повысила голос на мать Талинда. - Вот увидишь! Нас освободят! Обязательно!

  Мать лишь опустилась на пол, обхватила колени руками, положила на колени голову и уставилась в одну точку. Иоланта исчерпала весь лимит страха и больше не могла выдержать стрессовой ситуации. Она предпочла бегство в себя.

  Несчастная женщина, на долю которой не выпало ни любви супруга, ни уважения свекра, ни любви собственного отца, выпихнувшего ее замуж за розмийского принца для укрепления хрупкого мира на границе, но совершенно забывшего о своей дочери через год, когда он вновь ввязался в приграничную войну с Розми. Иоланта всегда была разменной монетой в играх отца, мужа, свекра. Она изо всех сил старалась не замечать своей печальной роли, быть заботливой женой, достойной своего супруга и его высокого положения; быть любящей матерью своим детям, но мало кто обращал внимания на эти ее скромные потуги. По своему характеру Иоланта не была бойцом. Ей бы родиться в семье учителей и вести тихую размеренную жизнь, но коварная судьба забросила ее в семью императора Алсултана, а потом сделала женой принца Розми, ставшего неожиданно для себя наследником престола после гибели старшего брата.

  Принцесса не хотела больше видеть этот жестокий мир, не хотела жить, она просто хотела, чтобы все страдания побыстрее закончились. Лучше вместе с самой жизнью. Даже дочь, чья неокрепшая юная душа нуждалась в поддержке и опоре куда больше материнской, прекращала играть какую-либо роль для Иоланты.

  Талинда Виктория тихо заплакала, но почти сразу же стерла слезы со щек. Не дождутся. Никогда они не дождутся! Она не сдастся никогда! Пусть даже не надеются ее сломить! Нельзя сдаваться!

  Девушка присела в одном из углов, где особенно сильно встопорщились дощечки паркета. Она постаралась подсунуть под одну из них пальцы. Это удалось сделать, но не с первого раза. Потом Талинда потянула дощечку на себя, отрывая ее от пола. Через несколько минут бесплодных усилий, дощечка поддалась, не ожидавшая этого Талинда упала на пол с куском паркетины в руке. Ухмыльнувшись, девушка принялась отдирать соседнюю дощечку - эта сломалась посередине и была довольно острой, ее можно было бы использовать как оружие. Смешное оружие, но девочке так было спокойнее. Она запретила себе думать о том, что против взрослых мужчин, вооруженных автоматами или хотя бы пистолетами, хрупкая девочка-подросток с куском паркета в руке - это даже не смешно!

  Оторвав вторую дощечку, Талинда отправилась в один из углов той стены, где располагалась дверь, и принялась ковырять крошащуюся штукатурку. Занятие тоже бесполезное, но оно создавало видимость действия, позволяло занять себя хоть чем-то. К тому же, зная разгильдяйское отношение стройбата Керши к своим обязанностям, Талинда рассчитывала, что стена не слишком толстая, бетон не слишком качественный, а часть стены может быть вообще пустой или же заложена досками, которые можно будет как-нибудь вырвать. И не надо говорить, что занятие это заведомо глупое! Не надо! Ведь тогда девушке оставалось бы только лечь на пол рядом с матерью и завыть.

  Талинда как заведенная ковыряла стену, когда услышала, как ключ поворачивается в замочной скважине. Девушка едва успела отложить свое орудие труда в сторону и отбежать к углу, в котором сидела мать, как в комнату вошли три рослых кершийца. Рыжеволосые, как большинство представителей этого народа, лица их были словно бы вытесаны из камня не слишком умелым резчиком, а смесь наглости, осознания безнаказанности и довольства делала их физиономии просто отвратительными.

  Талинда Виктория гордо выпрямила спину, расправила плечи и постаралась придать лицу надменное выражение, как это делала жена дяди Вальтера во время всех официальных приемов. К счастью, мелко дрожащие руки девушка спрятала за спиной.