— Нам нужно поторопиться, спускаться в темноте опасно, — он тронул коня пятками, возобновляя движение.

— Хорошо.

Она по обыкновению ехала слева от него, крутя в руке цветок с умиротворенно-счастливым выражением на лице. Дорога под копытами их коней начала постепенно уходить вниз, в сторону Пограничья.

***

Когда они спустились с перевала Солнце уже наполовину скрылось за горами. До наступления темноты осталось меньше получаса. Длинные тени горной цепи удлиняясь, накрывали лес. Аман старательно искал место для ночлега.

— Это торговый тракт. А там, где торговцы — там и разбойники.

Девушка задумчиво кивнула и прикрыла глаза. Кончики ушей поворачивались в разные стороны, а потом вдруг резко замерли. Анью вслушивалась во что-то, хмуря брови.

— Аман, я могу ошибаться… Но судя по звукам, там как раз кого-то грабят.

— Где?

— Впереди. Далековато, не могу разобрать слова. Кто-то кричит.

Аман ударил коня пятками, срываясь в галоп. Анью практически сразу догнала его, весело улыбаясь.

— Меня-то не забывай! Я, как-никак, боевая мощь нашего отряда!

Несерьезное отношение девушки к ситуации его раздражало. Где-то там погибали люди, а искательница вела себя так, словно она на прогулке и ей выпала возможность побуянить.

«Далековато» оказалось в пятнадцати минутах бешенной скачки. Они выехали на небольшую поляну посреди леса. Аман остановил коня, спрыгивая на землю и пытаясь разобраться в творящейся неразберихе. На земле лежали тела, рядом с ним горела перевернутая набок повозка. Ещё несколько полыхали неподалёку. Беспорядочно бегали люди.

Кто-то бросился на Амана, размахивая мечом. Жрец откинул разбойника волной света. Где-то в гуще событий бешено дрожали магические потоки и искрились молнии, там очевидно что-то вытворяла Аньюриэль. За неё Аман не волновался — разбойники вряд-ли были для неё серьезными врагами. Оставалось надеяться, что в творящейся суматохе искательница сможет отличить торговцев от бандитов. Он опустился на колени рядом с истекающим кровью молодым мужчиной, одетым в мантию торговой гильдии, начиная заживлять рану на его голове и посылая в его тело магический импульс в поисках других повреждений.

Аман лечил третьего раненого торговца, когда к нему подошла Аньюриэль.

— Я, так полагаю, разбойникам моя помощь не потребуются…

Доказать девушке факт ценности жизни любого человека у него никак не получалось. Она руководствовалась исключительно своим чувством справедливости. Аман не видел смысла давить на неё в этом вопросе. У них впереди долгая дорога, он успеет подобрать правильные слова, чтобы достучаться до неё.

— В Артемисе за разбой предусмотрена смертная казнь. Не вижу проблемы в том, что я исключила судебную часть.

— Вы лишаете их возможности раскаяться в содеянном.

Девушка хмыкнула в ответ и куда-то ушла. Вернулась она спустя минуту, практически волоча на себе пожилого мужчину и положила его рядом с Аманом.

— Этот совсем плох. Сердце стучит неправильно, — она положила старика рядом на траву и снова ушла.

В течении пары минут, заручившись помощью нескольких торговцев, Анью перетащила к нему всех раненых и опять куда-то умчалась. К тому моменту как Аман закончил оказывать помощь пострадавшим, она уже успела потушить все пожары, закопать где-то тела разбойников и помогала организовывать лагерь для ночевки. Жрец лишь удивленно хлопал глазами глядя на то, как какой-то молодой торговец учит искательницу устанавливать походный шатер, в котором виднелось несколько обгорелых отверстий.

— Вы очень вовремя пришли к нам на выручку, господин жрец, — к нему, опираясь на трость, подошел тот самый старик, которого не так давно тащила на своих хрупких плечах Аньюриэль. — Я — Антонио Вентрес, вожатый этого каравана… Хотя, какой уж тут караван. Всё сожгли эти ироды… Говорили мне, что дороги сейчас опасные, а я поскупился на хороший отряд наемников. Если бы не вы с госпожой волшебницей — лежали бы мы сейчас в сырой земле.

— Скупой, как известно, платит дважды, — Аман перевел взгляд на старика.

Жадность этого человека едва не свела в могилу и его самого, и его спутников.

Жрец отвернулся от торговца, ища взглядом Тайфуна. Конь был неподалёку. Аман взял поводья, ведя коня к краю купеческого лагеря, туда, где колдунья уже начала разводить костер. Охтар сам подошел к нему и пошел следом.

Рядом с искательницей продолжал крутиться молодой торговец, что-то ей рассказывая и активно жестикулируя. Девушка улыбалась в ответ, устанавливая над огнем котелок с водой. Когда он подошел к ним, Анью обернулась и радостно улыбнулась.

— Ты уже закончил с ранеными? — за ушком у неё был закреплен, невероятным образом уцелевший во всей этой неразберихе, цветок гелиопсиса.

— Да, — Аман снял с Тайфуна уздечку и принялся за крепления седла.

Торговец продолжал травить походные байки, всё то время, пока Аман чистил и поил коней. Совсем юный, не больше двадцати лет мужчина, с серо-голубыми глазами и светло-русыми волосами явно был заинтересован в искательнице. Девушка слушала, улыбаясь и периодически задавая уточняющие вопросы, продолжая готовить ужин. Аман молча прислушивался к разговору. Насколько он успел понять, караван завтра утром отправляется в Торнтон за новыми товарами, противоположную сторону от Легрийского монастыря.

— Делим, а ты давно путешествуешь, — Анью, помешивая будущий ужин, подняла взгляд на мужчину. Тот смущенно покраснел.

Аман положил седло неподалёку от костра и сел, облокотившись на него. Что бы там не готовила Аньюриэль, пахло это вкусно.

— Да разве что не с младенчества. Я — потомственный торговец. В детстве отец будил меня до рассвета, усаживал на вьючного мула, и мы шли на восток, в сказочную Юдию, где белоснежные горы сливаются с облаками. Мы везли туда мед и пряности, а возвращались с мешками туго набитыми солью… На обратном пути отец всегда сворачивал в Легрийский монастырь. Монахи принимали караван с большой радостью. Они угощали нас свежим монастырским хлебом. Самым вкусным хлебом в мире! Я с удовольствием макал в молоко.

— А какая она — Юдия? — девушка слегка наклонила голову на бок.

— Юдия. Бескрайнее плато, над головой светит безжалостное солнце, а под ногами, вместо песка хрустит соль.

— Делим! — крик от одного из соседних костров прервал мужчину. — Иди уже сюда, оставь красавицу в покое! Ты всё равно не в её вкусе!

Торговец смущенно зарделся и встал.

— Доброй ночи, леди, — он улыбнулся девушке, молча кивнул жрецу и ушел к своим товарищам.

Анью аккуратно пробовала то, что приготовила и, кивнув каким-то своим мыслям, начала раскладывать ужин по тарелкам.

— Вам не стоило поощрять юношу.

— Ты сейчас о чем?

— Вы ведь явно его заинтересовали.

— Аман, — девушка подняла на него взгляд, — не говори ерунды. Я ведь силлин. Силлины не создают пар с людьми. Разве этому тебя не учили? У этого мальчика ведь даже дара нет.

— Это я знаю, а он — скорей всего нет, — жрец взял предложенную ему тарелку.

Пахло вкусно. Аман аккуратно попробовал.

— Это куролисковый суп?

— Да, вроде даже похож на тот, что я ела в «Приюте паломника».

— А где Вы куролиска нашли? Они ведь здесь не водятся.

— Торговцы предлагали мне деньги за убийство разбойников, но я отказалась. Так что они принесли мешок припасов. Там я и нашла вяленое мясо. Делим объяснил, как его готовить.

— Получилось отлично!

— Спасибо! — девушка довольно улыбалась. — Аман, а в монастыре будет хлеб с молоком?

— Вы хотите хлеба?

— Ага. Это ведь самый вкусный хлеб в мире! Хочу попробовать! — она смотрела на него своими удивительными изумрудными глазами.

Ну точно дитё…

— Думаю будет.

В котелке медленно закипал травяной сбор. Аман смотрел на звёзды, вдали от городских огней они казались ярче. Аньюриэль что-то записывала в какую-то книжку в переплете из грубой кожи. Где-то там о чем-то переговаривались торговцы, по счастливой случайности и благодаря своевременному вмешательству никто из каравана не погиб. Аман думал о том, что их ждёт завтра, по приезду в монастырь. О какой такой опасности писал тот монах Панакий? Имеет ли он какое-то отношение к тому Панакию из «Книги знахарей»? Ответов на эти вопросы у жреца не было. От размышлений его отвлекло ощущение колебания магических потоков.