Я же, наконец, удосужилась осмотреть всю мансарду. Глаза мои тут же округлились, щеки заалели, а в голове была мысль "обрадоваться тому, что это он или пойти попытаться сигануть с поручнем второй раз?". На втором кресле сидел Лорд Вольтер собственной персоной и попивал вино уже не из бокала, как внизу на лавочке, а прямиком из бутылки.

— У тебя удивительный смех, — произнес мужчина, не отводя глаз от меня и изредка перекрывая улыбку бокалом.

Мой резкий подскок с пола, и настолько же быстрое передвижение в сторону люка, было сопровождено ехидной усмешкой и веселым взглядом чёрных глаз, следящих за мной. В голове моей при этом творился самый настоящий бедлам с паникой и истерикой.

— Ты расстроилась вчера, почему? — понеслось мне вдогонку, когда я почти поравнялась с Лордовым креслом.

От неожиданности я остановилась, замерла не дыша и опустила голову, отчего волосы тут же упали на лицо. Стыд опалил щеки с утроенной силой. Я хотела бежать дальше. Я хотела, чтобы не существовало ни того поцелуя, что сидел где-то в сердце и карябал стенки, ни этого разговора, в котором сказать правду будет сравни концу света. Но мужчина терпеливо ждал уже с совершенно серьезным выражением лица, но, как и всегда, не отводя взгляда от жертвы.

— Я испугалась, — я храбро подняла голову и взглянула в глаза своему страху.

Нас разделяли пространство меньше двух метров и та бездна возраста, опыта, знаний и различий, что вообще могла появиться между семнадцатилетней девушкой и мужчиной… «за тридцать».

— Меня? — слишком уверенно и прямо сказал он.

Меня пугала эта строгость и уверенность. Возникало чувство будто я — провинившийся ребёнок, которого допрашивает большой и сильный взрослый, чтобы вынести наказание или похвалить. Думаю, что похвалы я не дождусь. Даже если моя правда понравится Лорду.

— Себя, — отчеканила я и шмыгнула в люк, сбежав от продолжения разговора.

Что он при этом подумал обо мне, я даже не хотела себе придумывать. Думаю, что суть он уловил, потому как его довольную улыбку разглядеть я успела, пусть и мельком.

Спрыгнув на запылённый пол и подняв в воздух пыль, я пробежала через комнату и ринулась по лестнице к выходу, в глубине души желая, чтобы он пошёл за мной. Я же сама хотела разговора, сама думала об этом часами, но выплеснуть на человека собственные страхи было бы кощунством. Тем более где вероятность, что он поймёт меня и не будет смеяться?

Возможно я и глупа, но идиоткой никогда не была.

Стоило мне выйти из башни и захлопнуть за собой дверь, за мной сомкнулось плетение заклинания, засветившись зелёным едким светом.

— Л-леди Асгард? — неуверенно оглядывал меня тот самый Рон, что хотел искать меня с мечём.

Я почему-то сдержанно кивнула, собрала силы в кулак и… почувствовала как по щекам текут слезы. Стражник тут же прогрохотал доспехами подальше от меня, видимо испугавшись. А я пошла в сторону отца, чтобы сказать, что со мной все хорошо, и что ни один заяц меня не съел. Папа правда нашёл меня первым, причём вышагивал он с очень злым выражением на лице. Но с каждым шагом в мою сторону, все морщинки и складки злости разглаживались, а взамен там селилось удивление. Я вытерла очередную набежавшую слезу грязным рукавом, подошла вплотную к папочке и неожиданно даже для самой себя обняла его поперёк туловища. Нос тут же уткнулся в сухой тёплый пиджак, а из глаз полился уже целый ручей.

Не знаю, как на это реагировал Вильгельм, но с моей точки зрения напряженность ушла, и отец стал будто мягче. В перерывах между моим вытьем и всхлипами мужчина даже погладил меня по голове пару раз, видимо желая, чтобы я побыстрее заткнулась и ушла. Через минут пятнадцать мне стало несколько легче, так что я немного отошла и, не поднимая головы, сказала:

— Прости.

А затем развернулась и, совершенно ни о чем не думая, бесстыдно сбежала в свою комнату, желая скрыться от глаз всех людей этого мира.

Спустя всего час после моего прихода в комнату, небо затянуло грозовыми тучами. Тут же окативший весь сад дождь только прибавил тоски к итак неладному самочувствию. Хотелось то ли плакать, то ли пойти помокнуть и пострадать на улице. Спасла ситуацию Аргхельм, придя ко мне в комнату и заставив встать с кресла у окна.

Из башни для девушек мы выходили с первыми хлопьями снега, благо подруга додумалась взять из гардеробной плащ, иначе я бы заледенела.

Достаточно тонкие туфли с затвердевшим от холода каблуком, хорошо хоть с закрытым носком звонко цокали по каменной кладке в такт моего бега, а Аргхельм бурчала о том, что за мной нужен глаз да глаз. Есть, куда-то идти, да и вообще что-либо делать мне не хотелось, потому девушка полностью руководила моими действиями.

Со мной определенно что-то творилось. За все почти семнадцать лет моей жизни ни разу не было чего-то подобного. Я всегда переживала невзгоды и болезни на ногах, сейчас же мир казался тусклым и темным.

Мы пробежали по заиндевелым дорожкам парка, минули вход в учебную башню и сразу же заняли свои места в кабинете предсказаний. До начала оставалась лишь пара минут, так что я положила голову на парту и устало прикрылась руками.

— Рассказывай! Что у тебя там происходит?! — наконец не выдержала Арья, толкнув меня в бок и тем самым заставив посмотреть на себя.

Вариантов говорить или нет в моей голове даже не возникало — я сама еще ничего не понимала, чтобы кому-нибудь что-то рассказывать. Потому единственным вариантом было: ответить вопросом на вопрос, к тому же в голове ещё остались несколько "почемучек".

— Почему леди выдают замуж именно с шестнадцати лет?

Подруга нахмурилась, но стоически решила вытерпеть мой очередной допрос с пристрастиями.

— К девушкам до совершеннолетия вообще прикасаться нельзя. Любой сбой или стресс может привести к потери магии. Поэтому их… то есть вас всячески ограничивают. Но при этом балуют, защищают и остерегают, — голос ее был немного напряженным, да и сама девушка начала понимать, что у меня явно не все так чисто, как могло бы показаться с первого взгляда.

А я недоумевала, потому как налицо присутствовал акт нарушения законов Деймоса: Вольтер меня не то что трогал, целовал! А значит, сам собой напрашивается вопрос: ему плевать на то, что я якобы "потеряю магию" или… он знает наш с бабушкой секрет? Очередная загадка века.

В кабинет тут же долетел звук колокольчика, одновременно вошла преподаватель и мне стало еще хуже. Это была именно та женщина, что разнимала нас с Гавнией. Мои надежды на то, что она не вспомнит моего лица не оправдались, потому как, оглядев класс, преподаватель остановила на мне презрительный взгляд, кивнула своим мыслям и громко на весь класс проговорила:

— Что ж, представьтесь, девушка, которая любит драться!

Я решила не бедокурить хоть сегодня, потому поднялась на ноги, вежливо и с улыбкой осмотрела окружающих.

— Алиса Асгард, второй боевой факультет.

Не знаю, зачем сказала про номер класса, видимо привычка из той далекой жизни на Фобосе.

У Леди-преподавателя тут же слетела улыбка, а губы превратились в тонкую полоску. Кажется, она начала ненавидеть меня в несколько раз сильнее.

"Не обращай внимание. Она так ко всем красивым относится, определяет вас в особую касту и издевается потихоньку. Не думаю, что к тебе, правда, сможет приставать, но лучше не провоцируй ее" — сунула мне записку Аргхельм.

Я прочитала ее, тут же нахмурилась и непонимающе оглядела подругу.

"Почему тогда я оказалась в этой "касте"?" — я стащила у девушки карандаш и тут же написала ответ. Точнее вопрос.

"Шутишь? Тут же одни блондинки живут, забыла? К тому же ты выглядишь как идеальная аристократка — тощая и мелкая. Таких здесь считают эталоном!"

Я нахмурилась и взглянула на подругу исподлобья. Та лишь пожала плечами и улыбнулась в ответ на мой высунутый язык.