Впрочем, логично. Побеждает тот, кто хитрее.

Он лежит и наблюдает, как пространство в комнате медленно светлеет и заполняется лучами солнца. Пора вставать.

Лир пишет Рихарду сообщение о том, где он может забрать документы на квартиру. Их должны были уже сделать. Он впервые так серьезно задумывается о разводе. Обдумывает случившееся на свежую голову, а не под эмоциями, как вчера, и все больше убеждается, что не хочет возвращаться обратно. Терпению тоже есть предел.

Лир осматривает кухню, находит небольшие запасы специй и пачку гречки. Странно, что тут вообще это есть — домработник всегда приносил еду для дяди сюда, и крайне редко готовил на месте.

Он так погрязает в мыслях, что не сразу замечает звонок в дверь. Думая, что это домработник решил навестить его или сосед-склерозник забыл, что Коди уже нет, и пришел в гости, Лир открывает дверь. Перед ним люди в полицейской форме — трое. И четвертый с ними… Рихард.

— Вот он, видите? Забрал ключи и заперся изнутри. Не хотел открывать, — говорит что-то странное муж.

— Разберемся, — один из полицейских проходит внутрь без приглашения. — Значит, вы, Лир Грегори, — обращается к нему незнакомый по фамилии его родителей, — незаконно вторглись в собственность вашего бывшего мужа Рихарда Тарно и отказывались его впускать.

— Что? — он хмурится, не понимая, к чему клонят эти люди. — Эта квартира моя, мой покойный дядя, Коди Грегори, завещал ее мне. И с мужем мы не разведены.

— Бредит, — говорит один из пришедших. — Вы говорили правду, Рихард. Он не в себе.

— Вот, смотрите, в документах говорится об обратном, — первый из полицейских достает бумаги и протягивает их Лиру.

Он всматривается. В них сказано, что владелец дома по этому адресу — Рихард, и что собственность передана ему от Лира. Дальше — бумаги с его же подписью. Под ними подписанное заявление о разводе, дальше — уже подтверждение развода.

И он все осознает.

Руки начинают дрожать. Рихард обманул его, подсунул бумаги, обустроил все так, что Лир добровольно их подписал и сам по сути отдал ему квартиру дяди.

Их развели. «Задним числом», у Рихарда, как у адвоката по профессии, есть связи. Судя по датам, все сделали быстро, без суда и личного присутствия Лира.

Он попросту шокирован. Раскрывает рот и не знает, что сказать. Полицейские же смотрят на него с нескрываемой насмешкой и забирают документы обратно.

— Если вы немедленно уйдете из квартиры, то мы не будем составлять протокол и отпустим вас, — говорят ему.

— Рихард, ты… — Лир смотрит в упор на альфу, ищет в нем хоть намек на то, что происходящее — неудачная шутка. Он не в силах поверить в реальность.

Это слишком жестоко.

— Да он сумасшедший, — обращается к полицейским Рихард. — Таскается за мной, думает, что между нами еще не все кончено. По нему психушка плачет.

— Вижу, — поддакивает ему кто-то и противно смеется.

— Так, Лир Грегори, попрошу на выход, не задерживайтесь, — какой-то человек кладет ему руку на плече, и Лир резко отскакивает в сторону. Нет. Это не может быть в самом деле правдой.

— Он… он обманом это все. Не верьте ему, он клевещет, я в своем уме, — но голос предательски дрожит, а глаза слезятся. — Документы поддельные, я не давал согласия на развод…

— Успокойтесь, иначе нам придется увезти вас в участок, — кто-то снова пытается к нему лезть.

— Вы не имеете права, — сопротивляется Лир, впервые за годы повышая голос от отчаяния. — Вы, не имеете, права!

— Видите? Он неуправляемый, — слышит он голос Рихарда. — У него галлюцинации, видит то, чего на самом деле нет.

Этот альфа, которого он считал родным, выставляет его сумасшедшим перед остальными, как будто мало было поддельных бумаг.

Ему приходится сдаться. Приходится собрать вещи обратно в дорожную сумку. Лира выставляют за дверь, отобрав ключи. Вот так запросто — без вариантов. Он стоит перед дверью и задыхается.

— За что?.. — хрипит в пустоту.

Он все не верит, что больше ничего нельзя исправить. Срывается с места, мчит к остановке. Там — на первую встречную маршрутку, полчаса и Лир у подъезда дома, где прожил последние семнадцать лет. Если он поговорит с Сэдди, то сын сможет помочь ему смягчить Рихарда. Или хотя бы посочувствует.

Лир открывает своим ключом, и прямо в коридоре натыкается на Марика. Курящего. Омега презрительно фыркает.

— Сэд, иди сюда, тут этот твой приперся, — Марик выдыхает сигаретный дым прямо ему в лицо и смеется. — А ты еще не в курсе, что больше тут не живешь?

— Это мой дом, — возражает Лир, проходя внутрь. В простреленной Рихардом душе клокочет злость.

— Ошибаешься, папаша, — продолжает смеяться омега.

— О-о, — Сэдди выходит из комнаты. — Сейчас все доходчиво поясню. Тут, понимаешь, какое дело… Отец пообещал переписать на меня эту квартиру, как только мне исполнится восемнадцать. А до этого я буду жить тут с Мариком, а отец будет жить в его новой квартире с женихом. Круто мы придумали, да?

— Так ты с ним заодно? — он холодеет от осознания, что и сын его предал.

— Думай, как хочешь. Зато теперь мне никто не будет ковырять мозги вечными советами, — пожимает плечами Сэдди.

— Ты не можешь, ты же мой сын, я жизнь положил на то, чтобы сделать все для те…

— Опять начинается, — цокает языком Сэдди. — Давай-давай, вали отсюда.

— Ты хоть понимаешь, что мне некуда идти?

— Не мои проблемы, — отрезает сын. — Я не хочу и дальше жить под твоей гиперопекой. Все, мне это надоело. Хватай свой чемодан и вон. Это моя квартира.

— Но…

Сын грубо хватает его за воротник пальто и выпихивает за пределы коридора силой. Громкий хлопок оповещает, что дверь закрыта.

Лир идет. Спускается с шестого этажа вниз пешком. Еле передвигает ноги, в груди пожарище — невыносимо жжет. Он перестал судорожно искать выход из ситуации. Просто бредет, оказываясь вскоре на улице, где снег окрашивает белым больше не родную улицу.

Он идет, а лужи под ногами замерзли. Шум, люди, гудки машин с трассы неподалеку. А Лир все бредет и не знает, куда. У него нет ни образования, ни жилья, ни работы. И даже связей нет.

Лир поворачивает голову и натыкается на свое отражение в витрине. Вот он — использованный и выброшенный за ненадобностью. Старый бесполезный омега.

Изувеченный.

========== Глава 6 ==========

Он сидит на лавочке у супермаркета, доедая булку, купленную на последнюю мелочь в кармане. Перебирает попутно номера в телефоне. Кому он может позвонить? Дарлу, у которого пять детей и пьющий муж, и живут они в однокомнатной квартирке? Так у них точно будет негде провести ночь. Второй школьный друг, Ориэлл, переехал в другой город, третий заграницей. Ему даже обратиться не к кому.

На ум почему-то приходит мысль об Ароне, однако у него нет ни его адреса, ни номера телефона. Разве что соцсеть, но после того, как Лир так некрасиво отказал ему в общении, было бы подлым просить о помощи.

Лир жадно глотает последние куски, застревающие в горле. Он догадывается, что это его последняя пища на этот день. Было бы где переночевать, он смог бы найти подработку, пусть самую грязную. Мыл бы полы в дешевой забегаловке или пошел на стройку. Туда, где возьмут без диплома о высшем образовании.

Он смотрит в приложении погоду. Этой ночью обещают минус двадцать. Значит, пересидеть на лавочке не выйдет, а уже начинает темнеть. Невольные слезы безысходности застывают в глазах. Холодно, тело занемело от мороза — Лир дышит на ладони, трет их и не чувствует пальцев. Изо рта пар.

Стоило ли положить семнадцать лет к ногам мужа и сына, чтобы в итоге оказаться на улице?

Он поднимается. Берет сумку, думая вернуться в квартиру и попросить сына отдать хотя бы его старенький ноутбук и фотоаппарат, а так же немногочисленные украшения. Все это можно продать. Кроме фотоаппарата, конечно же — подарок отца, такие вещи не продаются. На вырученные деньги он сможет снять комнатку на ночь.

Лир ступает вперед и неожиданно на кого-то натыкается. Поднимает голову — Арон. Сердце начинает биться быстро от испуга. Или от стыда — он ведь снова заплаканный и выглядит жалко.