— Не нойте, совсем скоро поход в Хогсмид, обещаю устроить вам выходной от книг в этот день, — усмехнулась Гермиона, держась за руку Гарри, чтобы не поскользнуться на тонком слое льда, покрывающем брусчатку.

— Чёрт, я надеялся, что нам изменят расписание во втором полугодии, — простонал Поттер, наблюдая за тем, как на опушке собираются слизеринцы.

Гермиона проследила за его взглядом и была уверена, что холодный воздух каким-то образом нашёл способ и забрался прямо под слои её одежды, минуя все переплетения шерсти и кашемира, которыми она так старательно себя оберегала от января. Девушка не видела Малфоя около двух недель. Его не было в школе даже вчера. Во время ужина Гермиона посмотрела на стол слизеринцев, но не нашла парня. Не то чтобы она искала, конечно, просто Малфой всегда выделялся. Возможно, он всё ещё дома, не может уговорить себя вернуться из кричащей роскоши Мэнора в обычные условия студентов. Гермиона закатила глаза. Так было бы даже лучше.

Они подошли ближе, и на миг всё её внимание захватил совершенно другой факт.

— Где Хагрид? — нахмурился Гарри, озвучивая мысли девушки.

На опушке стояла низенькая женщина — профессор Граббли-Дёрг, а рядом с ней топтался единорожек. Белый снег под копытами животного казался серым по сравнению с его переливающейся шерстью.

— Годрик, какой милый! — расплылась Гермиона в улыбке.

— Где она его раздобыла? Их так трудно поймать! — в восхищении пропищала Лаванда, когда все остальные девушки создали полукруг возле единорога.

— Молодые люди, остановитесь, два шага назад, — скомандовала профессор. — Единороги предпочитают женскую руку. Давайте, девочки, подходите медленно, неспешно...

Гермиона оставила Гарри с Роном позади, приближаясь к животному вместе с однокурсницами. Его очарование было таким сильным, что умилялись даже слизеринки. Все сформировали небольшие группки и по очереди подходили, чтобы провести рукой по блестящей шкуре единорога.

Драко прислонился к дереву, опоздав на урок на пятнадцать минут, но профессор была так увлечена лекцией, что даже не потрудилась в начале проверить присутствие всех учеников. Он прибыл только утром частным экипажем, и, видит Салазар, это — лучшее за последнее время. Вернуться сюда. Какая насмешка судьбы.

— Мы уж думали, что ты продался эльфам Мэнора за сладости, — хохотнул Тео, завидев его в толпе.

— Они пытались, — лениво ответил Драко, запахивая чёрное пальто.

Блейз повернулся, и они встретились взглядами. Беспокойство и насторожённость. Да, Забини, всё херово. Итальянец ловко накинул на себя маску и усмехнулся.

— Нам повезло, в первый учебный день этот кретин, видимо, ушёл в отставку, — кивнул Блейз на опушку, намекая на Хагрида. — Я надеялся, что его сожрала одна из его любимых тварей, это была бы потрясающая ирония, но увы, увы... — вздохнул он.

Драко перевёл взгляд на опушку. Возле деревьев стоял жеребёнок единорога. Парень клялся, что не искал её глазами. Она просто оказалась в поле зрения. Грейнджер стояла рядом с животным и восторженно переговаривалась с девочками, поглаживая единорога по загривку, пока он довольно мотал головой. Девушка улыбалась, смотря на зверя, как на святой грааль. Драко хмыкнул. Единороги насторожённо относились к мужчинам, предпочитая общество девушек, видимо, только потому что были самовлюблёнными пижонами, ибо только девчонки могли прийти в такой неописуемый восторг просто от чего-то милого. Грейнджер повернулась, чтобы задать какой-то вопрос Граббли-Дёрг. Единорог ткнулся мордой ей в руку, и ямочка на её правой щеке стала более видимой от улыбки. Да, вот так. Ему стало легче. Это была такая тупая реакция его нервной системы на довольное лицо грязнокровки, что стоило бы врезать самому себе. За все каникулы Драко столько раз слышал различные вариации на тему того, что будет со всеми магглорожденными в извращенных фантазиях друзей отца, что сейчас видеть то, как Грейнджер счастлива от чего-то столь незначительного, было словно напоминанием: всё хорошо. Пока что.

— Не знаю, может, он заболел и лежит с температурой... — слизеринец услышал приглушённое бормотание Поттера и, переведя взгляд, нехотя вспомнил, что у двух её долбанутых дружков тоже, оказывается, есть кое-какие мужские половые признаки, и именно поэтому они толпятся здесь вместе с другими парнями.

— Жив твой Хагрид, просто прячется, боится показаться на люди, — Драко расплылся в улыбке и, уловив раздражённый взгляд Поттера, усмехнулся ещё больше. Он начинал чувствовать себя почти нормально.

— С чего бы это? — нахмурился Гарри.

— А с того, что теперь весь мир знает, кто он такой, — Забини швырнул в него газетой, наслаждаясь происходящим.

Глаза Уизли и Поттера бегали по строчкам в изумлении.

— Представляю, какой шум поднимут родители, зная, что в школе нас учит отпрыск великана, — Драко прислонился к дереву, думая, слишком ли дерзко будет закурить прямо здесь, пока профессор отбивается от неугомонной Грейнджер.

— Ну, они не имеют ничего против того, что мы учимся в одной школе с отпрыском твоего папаши — самого мерзкого монстра в мире, так что, полагаю...

— Завали пасть, — Драко толкнул Поттера, и он нехотя исполнил приказ слизеринца, чуть ли не поскользнувшись на заледенелой земле, если бы не вовремя поддержавшая его рука Уизли.

Газета полетела в сторону, а лицо Поттера окрасилось в красный от злости.

— Дружище, оставь его наедине со своим дерьмом, он того... — начал что-то лепетать рыжий.

— Да, прибереги свои силы для рыданий по великанскому выродку, вижу, слёзки по родителям уже подсохли, — кивнул слизеринец.

Драко чувствовал, как Блейз рядом напрягся вместе с Теодором. Внимание девушек всё ещё было отдано единорогу, поэтому не слышалось никакого верещания и криков о начинающейся драке, так что они вполне могли бы продолжить. Как будто мало физической боли получил за эти две недели.

— Знаешь, Малфой, — Поттер выдернул руку из хватки друга и зло отряхнул куртку, — да, Рон прав. Ты того не стоишь. Ты просто самое большое дерьмо на планете.

— Так, патлатый, вали отсюда нахер, пока... — влез Забини, сделав шаг вперёд.

— Если бы я хотел, то вышиб бы из тебя все мозги, но во имя всего... — Гарри продолжал тыкать пальцем в Драко.

Малфой рассмеялся, качая головой.

— Салазар, ты такой придурок. У меня чувство, будто мне угрожает пятилетний.

— Надеюсь, ты утопишься в том сраном озере, — рявкнул Рон, пытаясь оттащить Гарри. Возле них собиралась небольшая группка жаждущих посмотреть, во что всё это выльется.

— О, нищий и мальчик-который-совершенно-без-мозгов сумели, наконец, разгадать загадку? Уверен, убери из вашей троицы грязнокровку, ты бы просто отказался от второго тура, — после этих слов оба гриффиндорца стали красными. Видимо, Драко попал в самую точку. Ну, конечно. Грейнджер опять подтёрла им зад.

— Не смей обзывать её! Не смей даже думать, чёртов ты ублюдок! — рыкнул Вислый.

Малфой закатил глаза, и внезапно на него нахлынула такая волна... вседозволенности. Это было потрясающее чувство, потому что он знал, что может сейчас разрушить жизни этих двух болванов. Парень мог сказать, просто намекнуть, что их дражайшая подружка чуть ли не умоляла ей засадить, а он был так благосклонен, что согласился. Драко мог ещё чуточку подержать её в напряжении, и грязнокровка сделала бы всё, что угодно, если бы слизеринец тогда попросил. Парень видел это в её глазах: такую потерю контроля, с которой хорошая девочка Грейнджер вряд ли когда-то сталкивалась. Он сам тогда себя едва контролировал. Самое большое дерьмо на планете? Что ж, это не мешало вашей Грейнджер, которую вы так яростно защищаете, облизывать мою шею, пока я ей засаживал. Драко представил их выражения лиц. Понимание того, что, несмотря на всё, у них был общий секрет.

— Подождите, подождите, как я мог забыть, — Малфой несколько раз цокнул языком. — Ещё одно слово, Потти-задроти, и, клянусь, я заставлю Грейнджер сделать что-то очень-очень хреновое, — паника вперемешку с ужасом понимания затопила глаза гриффиндорцев, и он снова рассмеялся. — Видите, я могу контролировать вас, даже не применяя магию. Какой, всё-таки, отличный день.