Слизеринец толкнул дверь очередной комнаты и увидел Блейза, расположившегося у игрального стола, на котором были разбросаны карты. Пара человек стояли напротив него, и это вообще не походило на дружеское времяпрепровождение.

— ...всё какое-то дерьмо! — мулат ткнул одному человеку пальцем в грудь. — Это совершенно вне правил!

— Никто не говорит о честности, но у игры есть критерии, и она понимает только лишь «выигрыш» и «проигрыш», — спокойно ответил некто, сидящий на стуле. Его голос звучал натянуто, так что нужно быть идиотом, чтобы не понять, что спокойствие всего лишь манипуляция.

— Серьёзно? Никто не говорит о честности? — возмутился Блейз, нервно рассмеявшись. — Пошли вы!

— Эй, друг, не кипятись, — приподнялся Поляков, пытаясь усмирить Забини. — Для тебя это разве сумма? Просто заплати, и мы забудем об этом.

Голос Даниеля прозвучал для Драко словно щелчок.

— Как приятно видеть настоящих друзей в действии, просто потрясающе, если я всё правильно понял, — раздался голос Малфоя, когда он сделал шаг вперёд.

Все сидящие тут же подскочили, скорее от неожиданности, потому что ничего не успели сообразить, и только Даниел отступил назад, быстро решив головоломку. Драко обвёл глазами присутствующих и не нашёл Крама. Что ж, он не врал, когда говорил, что не приветствует такие мероприятия.

— Пойдём отсюда, Забини, — произнёс Малфой.

— Спокойно, чувак, я не знаю, каким чёртом ты сюда пробрался, но он не может просто так уйти, — парень с сильным акцентом вытянул руку вперёд. — Блейз проиграл и должен заплатить. Таковы правила.

Драко перевёл глаза на стол и легко узнал одну из магических карточных игр. Специально, чтобы должники не могли сбежать, такие игры подкреплялись заклинанием. Что-то вроде игры на желания, но более сложная механика действия.

— Чёрта с два, вы просто подставили меня! — взорвался Забини.

— Но ты не можешь уйти, не заплатив, — надавил ещё один парень, и как бы ни хотелось избить его, вывод был очевиден: действие заклинания вполне чёткое. Проиграл — плати, иначе не уйдёшь отсюда.

Малфой подошёл к столу и, подняв левую руку вверх, расстегнул замок пряжки на запястье. Часы повисли у него между пальцев, пока он говорил:

— Это гоблинская работа на заказ, белое золото с изумрудами. Вы берёте это и отваливаете нахер, — Драко бросил часы прямо на горсть фишек, разбросав их по полотну. — А ты, — Драко сделал несколько шагов в сторону Даниеля.

— Слушай, я... — начал тот.

— Заткнись, — оборвал его слизеринец. — Если ты ещё хотя бы раз подойдешь к кому-то из наших, то вылетишь отсюда, а твой папочка получит большие проблемы, чем бы он ни занимался. Будь уверен.

Драко подтолкнул Забини в плечо, и они вышли, всё ещё не веря, что ничья челюсть не сломана. Друзья смогли спокойно пересечь пределы комнаты, ведь сколько бы ни составлял долг Забини, вряд ли эта сумма была больше стоимости часов, подаренных матерью Драко на день рождения.

Ветер хлестнул обоих по лицу, когда они молча выбрались на дорогу к замку. Малфой не был уверен, что хочет говорить.

— Спасибо, что пришёл, — произнёс Блейз.

— О, а мы уже разговариваем? — нарочито удивлённо спросил Драко, возвращая другу его же реплику. — Не знал.

Он услышал вздох Забини. Парадная дверь замка открылась, и они оба скользнули в тепло. Ноги Малфоя понесли его вверх по лестнице, в место, которое он всегда использовал, когда ему хотелось побыть одному. Или когда нужно было поговорить без лишних ушей. Кабинет, который перестали использовать два года назад из-за его чрезмерной отдалённости, а также первогодки вечно терялись по пути, мешая учебному процессу. Раньше это был кабинет искусств, потом Чар, и, к счастью, Малфой знал к нему короткий путь от главного входа в Хогвартс.

Один ряд парт, диван под стеной, на котором лежали подушки. Раньше ученики отрабатывали на них манящие чары, а сейчас они просто валялись. Драко опёрся спиной о подоконник, засунув руки в карманы, в ожидании ответов.

— Мы просто напились в один вечер, — начал рассказывать Забини, — он предложил поиграть забавы ради. Я ни хера не соображал, но тогда мне так не казалось.

Кто бы знал, каким усилием воли Малфой заставил себя не закатывать глаза.

— Сначала это реально походило на дружескую игру, ничего такого, но потом я стал проигрывать. Они сказали, что мы доиграем в следующий раз, — Блейз сел на парту, скрестив ноги. — А затем я заметил, что они подтасовывали карты. Одна и та же масть мелькала несколько раз, мне казалось, что я просто путаю, но потом увидел это даже на трезвую голову.

— Твою мать, Забини, неужели не ясно, что за игральный стол стоит садиться, когда ты действительно понимаешь в картах? — не выдержал Драко.

— Да знаю я, понятно? — огрызнулся Блейз. — Но в тот момент я общался с ним, и он не казался ублюдком.

— Хорошо, что сейчас мы выяснили, насколько ты не разбираешься в людях, а не после того, как миссис Забини продала бы ваш дом, — сжал губы Малфой. — Сколько ты должен Паркинсон?

Брови мулата поднялись в удивлении, но спрашивать, откуда Драко знает, он не стал.

— Копейки, маман завтра всё пришлёт, — отмахнулся Блейз, и, кажется, это было правдой. — Просто сегодня всё немного вышло из-под контроля, я не думал, что они на это способны, тем более Даниел.

— Ну, конечно, — фыркнул Драко, качая головой. — Крам говорил, что они этим зарабатывают.

— Это стало ясно довольно быстро, — кивнул Блейз и вновь повернулся к другу. — Я куплю тебе новые часы, ты не должен был...

— Блять, Забини, завали, ладно? — раздражённо воскликнул Малфой. — Купи себе новые не проспиртованные мозги.

Блейз растянул губы в улыбке, и, кажется, его отпустило. Драко чувствовал, как злость всё ещё бушевала внутри, нашёптывая, что он должен вернуться и лишить Даниела возможности ходить, но никому не нужны были проблемы. Совершенно точно подобного рода игры запрещены в Хогвартсе, и в это втянули Забини. Его бы тоже со свистом исключили.

— Ты не выглядишь довольным жизнью, — осторожно начал итальянец.

— Правда? — иронично спросил Малфой.

Ему почему-то страшно хотелось язвить, но потом он понял, что в этом нет никакого смысла, и вздохнул, опустив голову. Забини прав: Драко было тяжело наедине со всем этим дерьмом. Блейз обладал способностью создавать порядок в голове. Точно такой же, какой бывал у него в вещах: всё идеально по полочкам. Драко не хватало этого его свойства. Он протёр глаза ладонями и поднял лицо, пока мулат покорно ждал.

— Всё лето... — начал Драко, смотря на какой-то плакат на стене, который в лунном свете был просто тёмной кляксой. Он не мог припомнить, что там изображено, хотя бывал в этом кабинете сотни раз. — Люциус собирал приспешников. Я был нужен ему для помощи. Он собирает людей, которые верны Тёмному Лорду.

— Чтобы?.. — подтолкнул Малфоя Забини, хотя, кажется, знал ответ.

— Чтобы они были готовы, когда он вернётся, — подтвердил слизеринец его догадки. — Я ничего не говорил тебе, потому что сначала это было запрещено, а потом вовсе перестал понимать, что происходит, и не хотел вводить тебя в заблуждение.

— Та херня на Чемпионате? — поднял брови Блейз.

— Да, — кивнул Драко. — На самом деле ничего серьёзного. Просто знамение для тех, кого отец не смог отыскать, чтобы они нашли его сами. Как знак того, что возвращение Тёмного Лорда не за горами.

Повисла тишина, и Забини покачал головой.

— Драко... Я знаю, как ваша семья относится к Волдеморту, и насколько она была с ним близка. Меня тоже бесят грязнокровки, но... — он оборвал речь, подбирая слова. — Рассказы матери не слишком вселяют надежду. Вряд ли то, что предлагает он, лучше того, что происходит сейчас.

Малфой молчал, так что Забини продолжил:

— Тогда он не успел добраться до матери, да и она точно бы согласилась стать одной из них, ведь подходила по всем параметрам, но... не знаю. Ты уверен, что это хорошая идея?

Драко пожал плечами, повернул голову, и на его щёку упал серебряный свет. Это было правильным, разве нет? Всё будет расставлено по категориям. Чистокровные — наверху, грязнокровки — внизу. Не в одном ряду. Его память пакостно подбросила ему воспоминание о сдавленном стоне Грейнджер, когда он толкнул её к стене, и во рту появился приторно-сладкий вкус. Малфой выдохнул, отгоняя от себя наваждение.