Робер молчит, и пыл Жежена угасает. Он мрачно смотрит на приятеля.

   - Думаешь, я не прав?

   Робер досадливо дергает плечом. Потом спрашивает:

   - Скажи... этой женщине есть, куда пойти?

   Жежен сплевывает в камин.

   - Думаешь, я изверг? Есть у нее куда пойти, есть. У нее домик на краю деревни и клочок земли - подарок покойного дядюшки. Не хочу даже думать, за какие заслуги... И потом, я выплатил слугам расчетные! Знаешь, сколько? Мне в год столько не давали...

   Робер примирительно кивает.

   - Клочок земли - это хорошо, - он снова возвращается к супнице и половнику. - Давай, что ли, ужинать? Суп остынет.

   Видно, хозяйственные заботы добавили молодым людям аппетита - оба едят, не отвлекаясь на болтовню. Наконец, отвалившись от стола и вытирая губы салфеткой, Жежен говорит:

   - Рано утром приедет нотариус - уладить кой-какие формальности. После поедем нанимать прислугу... - Он вздыхает. - Эх, заботы... А теперь - спать. Завтра мне нужна свежая голова.

   - А как быть с этим? - Робер кивком указывает на грязную посуду.

   - Оставь, - Жежен машет рукой. - Пусть новая прислуга займется...

   Пожелав приятелю доброй ночи, Жежен уходит. Робер подходит к окну. Теперь я его не вижу, но слышу, как он возится с оконной рамой. И вот - блаженное чувство! - холодный, зимний воздух наполняет комнату. Подставляю ему лицо, грудь... Робер захлопывает окно, но я продолжаю протягивать руки к уже затихнувшему ветру. Какое счастье - несколько долгих мгновений быть живой...

   Робер идет в спальню. Прижимаюсь к стене, однако он даже не смотрит в мою сторону. Отворачиваюсь, давая ему возможность раздеться. Пусть уснет, и тогда я проверю, всегда ли его сонное лицо действует так успокоительно. Лег, устраивается поудобнее... наверно, уже можно. Бросаю быстрый взгляд на постель. Робер не спит. Он лежит, опершись на локоть и наблюдая за горящим в фонаре пламенем. Протягивает руку к фонарю... И в этот миг обрушивается тьма, вырывая меня из объятий призрачной жизни. Тьма и холод...

<p>

***</p>

   Просыпаюсь с ощущением: вчера было что-то плохое. Робера в комнате нет. Горит огонь в камине, на полу у кровати - раскрытая книга, фонарь роняет на страницу радужные отблески.

   Фонарь... теперь я вспоминаю. Робер погасил свет, и окружающий мир вдруг погас.

   А ведь можно было догадаться, что мое пробуждение связано с фонарем! Нет света - нет меня, и если фонарь будут гасить каждый вечер...

   Словно в ответ на мои мысли, в коридоре слышны шаги.

   - Доброй ночи! - это голос Робера.

   - Риана, не забудь распорядиться насчет завтрака. - Это Жежен.

   Значит, они все же наняли прислугу. Женский голос отвечает что-то неразборчивое. После паузы Жежен соглашается:

   - Да, пожалуй, к одиннадцати.

   Шаги все ближе. Поспешно отступаю к стене. В дверном проеме, как в раме, появляется Робер в охотничьем костюме, раскрасневшийся от ветра и, может быть, от вина. Медленно подходит к кровати, наклоняется, поднимает с пола книгу. (Как долго он будет читать? Час? Два?) Пролистнув несколько страниц, Робер откладывает книгу, начинает раздеваться. Не отрываясь, слежу за ним: сейчас он потянется к фонарю, сейчас...

   Мимоходом отмечаю: как странно, что обнаженное тело считают чем-то постыдным. Ведь оно красиво, как античная скульптура... если только античные скульптуры умеют дрожать от холода.

   Переодевшись в ночную сорочку, Робер ложится на кровать, что-то шепчет. Наверно, молитву, потому что, взглянув вверх, он улыбается, быстро крестится и натягивает одеяло до подбородка. Закрывает глаза... Благодарение Богу, он забыл погасить свет!

   Не открывая глаз, Робер протягивает руку к фонарю.

   Неожиданно для себя самой я кричу: "Не надо, пожалуйста!", - и бросаюсь между ним и фонарем. Робер открывает глаза, отдергивает руку, видит меня и с воплем подскакивает, как ужаленный.

   - Что?.. кто вы?.. - Он сидит на кровати, глядя на меня расширившимися глазами. - Как вы сюда вошли?

   - Месье, я... - В отчаянии развожу руками, и вдруг начинаю рыдать. Взахлеб, как не плакала с самого детства. Сквозь слезы слышу растерянный голос Робера:

   - Мадемуазель... не плачьте, прошу вас!

   Еще раз окликнув меня и пробормотав что-то на незнакомом языке, он встает с постели. Делает неуверенный шаг ко мне, протягивает руку... Я с ужасом отстраняюсь.

   - Простите, я не хотел вас обидеть! - В голосе Робера слышно искреннее огорчение. - Вы такая молодая... и красивая.

   Слезы вдруг высыхают. Бормочу:

   - Мне так жаль... Я не...

   Робер переспрашивает:

   - Что? Вы говорите слишком тихо...

   Глядя в пол, произношу отчетливо, без выражения:

   - Я не знаю, где я, не знаю, почему я здесь. Я только сейчас поняла, что не помню даже своего имени. Я сама не знаю, как оказалась в этой комнате... но вот уже год, как не могу из нее выйти!