– Неужто их не видят обычные люди?! – изумилась я.

– Нет. Существует некая завеса, которая застилает взор простых смертных. Они, например, вместо трупов адских гончих будут видеть всякий мусор, с которым не захотят поиграть и взять домой. Что-нибудь мерзкое, сломанное и старое. Например, ржавую банку из-под кофе, в которой ползают всякие жуки. Точно природа завесы не известна. Отец считал, что это заклятья наших врагов-заклинателей воздействуют так на мир. Но я в ходе экспериментов, скорее, уверовал в то, что это природное явление, некая физиологическая особенность.

– А как люди видели битвы, в которых чернокнижники бились с двумя другими расами? – задумался мой братец. – Такое бы точно заметили. Разрушенные здания, куча трупов…

– Они видят землетрясения, тайфуны, наводнения… В общем, всё, что угодно, только не истину, – радостно сообщил Эд.

– Ты сказал, что наши предки призывали воду, которая отравляла озёра. А до этого рассказал, что мы призываем опасных тварей, – сказала я, и Пётр одобрительно кивнул, подтверждая мои слова.

– Я не совсем точно описал наш дар. Мы призываем всё, что угодно, из иных измерений. Пределов нет. Просто обычно мы не можем вызвать достаточно воды, чтобы утопить врага, а вот зверушку, способную разорвать его, – запросто.

– Вы научите нас этому? – спросила я, не уверенная в том, какой ответ хочу получить.

– Конечно, – мягко улыбнулся Пётр. – Мы научим вас всему. Это куда интереснее школы. Я рассчитываю, что вы нам поможете в войне. Мы даже купим тебе, Алиса, новую винтовку, чтобы ты пользовалась ей до тех пор, пока не станешь достаточно могущественной чернокнижницей. А тебе, Андрей, необходимо подкачать мускулатуру. Сильное тело сделает тебя более выносливым, да и большинство наших оппонентов считает, что мы слабы в ближнем бою. Хотя это не так, у нас прекрасная реакция и сила чуть выше обычной. И всё же устоявшийся стереотип не раз помогал моему брату.

– Ты сказал, что мы наполовину заклинатели, – задумался Андрей. – Значит, мы можем не только призывать, но и околдовывать. Ты и этому нас научишь?

Лицо Петра стало каменным, на секунду лишь мелькнула всепоглощающая зависть.

– К несчастью, я не умею зачаровывать предметы и не могу помочь овладеть этим искусством.

– А почему бы вам нас не убить и не забрать всю мощь магии себе, как это сделал дедушка? – резко спросила я, разглядывая старшего родственника.

– Как тебе такое вообще в голову пришло! – мгновенно вспылил Эд. Он даже вскочил с места. – Мы бы никогда так не поступили, мы одна семья!

– К тому же, магия нам не передастся, она просто рассеется, – спокойно продолжил Пётр. – Магический поток течёт от отца к детям, от первого поколения ко второму. Но не наоборот и никак не по развилке. Так что даже если бы я убил Эда, магия мне бы не досталась, она бы просто развеялась, и контроль над суккубкой, получив которую мы бы победили в этой войне, был бы недоступен. Так, по крайне мере, объяснял отец, – Пётр говорил так, будто уже не раз задумывался: а не убить ли ему всех нас. – Ты ведь это хотела услышать? – вдруг уточнил он, будто проникнув в мою голову. – Ты хотела услышать рациональные доводы, почему вам ничего не угрожает? – теперь его слова не были холодными, они били, как плети, прорубающие кожу до мяса. – Что ж, перед тем как спрашивать, ты бы задалась вопросом: зачем мы спасли ваши жизни. Ведь так просто было опоздать. А если думаешь, что все благодаря моему братцу, то вспомни, что излечил тебя я. Ему я мог бы наврать, что рана была смертельная или что яд слишком сильно отравил организм… – он резко встал, обрывая разговор, и вышел всё с таким же непроницаемым лицом, как обычно.

– Класс! Ты его обидела, – проворчал Эд.

– Скажи, зачем нам сражаться? Мы можем жить наверняка и среди других родственников, – заметила я.

– Где были твои другие родственники, когда умерла твоя мать? – парировал он. – Они её преследовали. Мы ваша семья, Алиса. Прими уже это, – он посмотрел на дверь, за которой скрылся его брат. – Тебе нужно ещё многому научиться, но в первую очередь вам обоим надо определиться, кто вы – чернокнижники или заклинатели. Потому что если второе, то вам не место в этом доме, – Эд тоже встал, прихватил бутылку с коньяком и, насвистывая, ушёл из кухни.

– Умеешь ты обидеть единственных людей, которым на нас не плевать и которые пытаются о нас позаботиться, – заметил Андрюша.

– Или же пытаются завербовать нас на чужую войну. Мы спокойно жили без убийств. Я спортсменка, а не солдат. А ты… ты просто школьник. Мы не созданы для призыва демонов и прочих смертоубийственных штук.

– Родители тоже спокойно без них жили, но на них напали, – заметил Андрей. – Сестра, у нас нет выбора. Нужно учиться магии. Но вначале тебе придётся извиниться перед кузенами.

– Эд сумасшедший, – заявила я. – А Пётр… я не понимаю, играет он роль бесчувственного парня, который ощущает очень сильную боль, или он бесчувственный чурбан, который играет гнев и остальные эмоции.

– Они наши кузены. Родню не выбирают, сестра. Как и сторону в войне.

С того дня, когда я впервые убил адскую гончую, прошла неделя. За это время мы с Алисой успели привыкнуть и к взрывному Эду, и к холодному, как кусок айсберга, Петру. Кузены даже стали для нас чем-то вроде семейки. Один мог развеселить, а второй был разумным советчиком, знавшим о жизни и мире, казалось, вообще всё. За неделю я, правда, заметил, что сестра, в итоге попросившая прощение у родственников, стала для нашей семьи чем-то вроде тихой бухты. К ней нередко приходил Эд пожаловаться на своего старшего брата, да и я не раз прибегал к Алисе за помощью или советом. И только Пётр не нуждался ни в ней, ни в нас.

Он взял на себя часть нашего обучения, и, в отличие от Эда, учитель из него вышел превосходный. Он заставлял нас много читать, думать и практиковаться. Я даже научился призывать двух сетов за раз и подчинять их своей воле. Пёсики с треугольными ушками казались даже забавными, но ровно до того, как я приказал им напасть на манекен человека. Его они разорвали в клочья. Пётр для меня стал ближе Эда. От младшего кузена я не знал, чего ожидать, и поэтому всегда в его обществе чувствовал напряжение. Старший же был чем-то вроде ледяной стены, за которой можно укрыться от любой бури. С ним я ощущал спокойствие и защищённость, даже больше чем с Алисой. Нередко мы оставались вдвоём в его кабинете и молча читали чёрные книги, написанные кровью, сидя в двух креслах перед очагом.

Алиса, в свою очередь, сошлась куда больше с Эдом. Они вместе бегали, занимались спортом, дрались, вызывали адских гончих и стравливали их друг с другом, а затем шли играть в икс-бокс. Оба терпеть не могли чтение и не желали тратить время на зубрежку песен на языке чар. Да и сам язык учить они не хотели и, просто запомнив наиболее могущественные заклятья, валяли дурака.

Я тихо скользил в тёмных одеяниях по двору, но остановился у гаража, прячась в тени. Там Эд весь день пытался починить свой мотоцикл. Сейчас транспортное средство снова было на ходу, а он изумлялся, откуда Алиса знает, как работает это чудо техники.

– Бывший научил меня кататься.

– Куда он делся? – уточнил Эд, играя перед зеркалом своими мышцами.

– Он меня отвлекал от биатлона. К тому же связался с плохой компанией.

– Как тебе новая винтовка?

– Прекрасно. Как ты смотришь на то, чтобы прокатиться? Кто последний придёт к финишу, тот призывает водяного мыть посуду.

Я двинулся дальше, сжимая в руках целую кипу чёрных книг. Миновав небольшой парк из клёнов с красными листьями, я подошёл к маленькому озеру, у которого сидел Пётр.

– Я тебя обыскался! – недовольно заметил я.

– Правда? – рассеяно спросил он, глядя на двух крыс, черную и белую, которые бегали рядом с ним. Как оказалось, мы могли подчинять любых животных, каких только пожелаем. Исключение составляли лишь наделенные разумом существа, в том числе люди.