– Вижу, вы уже познакомились? – Альнов сделал шаг навстречу. – Проходите, – добавил он с гостеприимным жестом. – Не заблудились? Как вы себя чувствуете?

– Кажется, хорошо, спасибо.

– Может быть, еще нужно что-то? Как вам ваши комнаты? Чего-нибудь не хватает?

– Нет-нет. Благодарю вас, все замечательно.

– Дима, ты уже показал дом нашему гостю? – вступила Наталья, не оставляя времени для очередных возможных пауз.

– Нет, пока не успел.

– Тогда почему бы не сделать это прямо сейчас? До ужина как раз есть время.

– Да, конечно, – Дмитрий вопросительно посмотрел на Элвиса, – если вы не возражаете.

Элвис чуть склонил голову.

– Почту за честь.

– Тогда, действительно, пойдемте, – Альнов слегка развел руками, как бы говоря «отчего же нет?». – Дом у нас, правда, большой. Но здесь все просто. Мы когда строили, специально делали так, чтобы без длинных коридоров. Знаете, чтобы не искать, где кто… Тут у нас две проходных комнаты. Эта и, – Дмитрий указал в направлении холла, одновременно приглашая Элвиса и жену дальше за собой, – еще одна точно такая же с другой стороны. Мы их называем, так, чтобы не путаться, правая и левая гостиная. А здесь, – он опустил хромированную ручку и толкнул дверь в стене напротив, – здесь… Мы зовем ее голубой.

Гостиная, в которую они вошли, действительно была убрана в мягких оттенках голубого. Дмитрий пояснил, что это любимая комната Натальи. Она была небольшой, но очень уютной и до утонченности изящной. Как и в правой гостиной, тут даже стоял камин. Только меньших размеров и настоящий на этот раз, а не декоративная имитация. Через другой выход они прошли во внутренний холл и оттуда – в домашний кинозал. Элвис оценил внушительный черный плоский экран в центре и покатые корпуса аппаратуры видео- и аудиосистем, о назначении и возможностях которых он мог только догадываться, но ничего не сказал.

Очередная комната была погружена в полумрак. Дмитрий немного опередил их и щелкнул где-то на стене выключателем.

Элвис едва сдержался, чтобы не присвистнуть.

Они стояли на пороге длинного зала, в котором от потолка до пола и от стены до стены протянулись десятки стеллажей, ощетинившихся торцами пластиковых коробок. Их было так много, что естественный дневной свет четырех окон не мог проникнуть во все уголки, и на кронштейнах висели дополнительные лампы.

– Боже мой, – его голос упал от удивления, – хватит на радиостанцию…

– Не на одну.

– Как… как вы смогли собрать столько?

– Не я. Наталья. Это ее коллекция.

– Ваша? – с возросшим интересом Элвис переспросил жену Дмитрия, которая молча следовала чуть позади, предоставляя мужу вести разговор. – Все это собрали вы?

Наталья сделала шаг вперед.

– Не одна, конечно. Мне помогли…

Уважительное внимание Элвиса требовало более подробных объяснений.

– Я не планировала столько. Просто в юности я начала собирать пластинки. Мне действительно это нравится. Я люблю хорошую музыку… А потом, знаете, был такой период – наши друзья стали что-то приносить. Читатели присылали много – в газетах писали, что у меня такое увлечение. И каждый ведь старается удивить. Если Баха, то все до ноты. Или что-нибудь редкое. Например, Вертинский был в подарок. Одна я, конечно, столько бы не собрала. Некоторые имена мне даже, бывает, ничего не говорят. Но раз дарят… Что ж, приятно, спасибо.

– То есть вы половину и не слушали?

– Нет, почему же, – Наталья стала серьезней. – Это интересно. У меня, разумеется, есть свои личные пристрастия. Но о том, что мне пусть и не подходит, я хотя бы имею представление.

– Во всяком случае, – вмешался Дмитрий, – все лучшее за последние десятилетия здесь точно есть. И если будет любопытно – к вашим услугам.

– Как только тут можно разобраться? – сказал Элвис скорее самому себе, чем Наталье. – Сколько их здесь? Несколько тысяч?

– С компьютером не сложно… Это кажется так. Хотя, конечно, лучше не запускать.

Вслед за гимнастическим залом и репетиционным, на которые Дмитрий только указал, Элвису была продемонстрирована музыкальная комната.

– Я хотел устроить здесь домашнюю студию. Но как-то все нет времени закончить. Да, впрочем, она и не особенно нужна.

Но для студии эта комната решительно не подходила. Несмотря на весь сумбур инструментов от кабинетного фортепьяно до неплохой ударной установки, звукоизоляцию, отсутствие окон и даже аппаратную за стеклом. Самый сочный звук здесь превратили бы в его глухое подобие плотная тканая обивка на стенах, толстые ковры и объемная мебель. Но зато тут было довольно мило. Бордово-бронзовые тона, нерезкий свет и небрежность случайных инструментов настраивали на романтический лад. Хотя играть здесь вряд ли бы захотелось.

В аппаратной был еще худший беспорядок. Почти всю ее занимал профессиональный микшерный пульт с хаотично торчащими проводами. Пара не подключенных магнитофонов пылилась рядом. На полу лежали и вовсе не распечатанные коробки, накрытые полиэтиленом.

– Техника средняя, но я брал в расчете на демонстрационную запись. Чтобы в студию не ездить. Но там с инженерами проще, – прокомментировал Дмитрий перед тем, как выйти.

Из музыкальной комнаты они снова попали в правую гостиную и через холл перешли на другую половину дома. По пути Альнов добавил, что их спальня и детские занимают второй этаж, а весь третий – и это еще одиннадцать комнат – для гостей. В левой гостиной, обставленной более официально, часть двух смежных стен заменяли раздвижные ширмы, смыкавшиеся к угловой колонне. Когда Дмитрий развел створки из карельской березы, за ними обнаружилась глубокая зала, разделенная по диагонали еще одной подвижной перегородкой. При необходимости она могла отделять банкетную половину, с длинным столом на десятки человек, от другой – с удобными диванами и кофейными столиками. Вместе с левой гостиной все это пространство подходило для самых крупных приемов.

Позади смежной семейной столовой располагалась бильярдная, но туда они не пошли. Дмитрий позвал в библиотеку.

Вид громоздких дубовых шкафов, под самый потолок закрывающих стены, заставил глаза Элвиса восхищенно загореться. Он глубоко вдохнул устоявшийся теплый книжный запах, жадно впитывая взглядом сотни томов вокруг.

– Библиотекой тоже занимаетесь вы? – спросил он у Натальи, которая в ответ улыбнулась.

– Слава богу, тут постарались предыдущие поколения. Здесь наши семейные библиотеки. Но, да, вы правы, я стараюсь следить за современной литературой.

Она предложила им выпить что-нибудь до ужина и, извинившись, оставила мужчин одних.

В семь они собрались в столовой. За едой разговор шел на нейтральные темы: о городе, о погоде. При этом Дмитрий и Наталья даже друг с другом общались только по-английски. Элвис с благодарностью отметил про себя такую проявленную по отношению к нему любезность. Не теряя нити беседы, Элвис, сидя напротив хозяйки, украдкой рассматривал Наталью.

Красивая женщина. Не той броской красотой моделей, которая сразу привлекает внимание, но в ней было что-то… Наталья как раз была в том возрасте, когда точно определить годы очень нелегко. Ей можно было дать и двадцать пять лет, и тридцать. Насыщенно-зеленые глаза на гармоничном, мягко очерченном лице сбивали с толку. Точнее, их непрестанно меняющееся выражение. Ее взгляд был то по-юному открытый, доступный и восприимчивый ко всему вокруг, то вдруг без перехода, под действием очередной увлекшей мысли, становился глубоким, но непроницаемым, и, казалось, теперь уже сам охватывал сокровенную суть вещей. Говорила Наталья немного, только по необходимости, негромким, ровным и спокойным голосом. И если и чувствовала из-за присутствия гостя какой-то дискомфорт, то это, во всяком случае, ни в чем не проявлялось.

Дмитрий спросил у него что-то, и Элвис отвлекся…

Выпить кофе Альнов предложил в голубой гостиной. Наталья еще раньше снова попросила ее извинить и ушла.

Вдвоем они расположились с чашками прямо на ковре, похожем на длинношерстную белую медвежью шкуру. У зажженного камина, который один достаточно освещал комнату в вечернем сумраке.