— Он самый, — гадко хихикнул довольный старикашка.
— Но вы же вчера… — Шинигами-младший поморщился, — умерли.
— Чуть не умер, — поправил Чилун. — Пришлось избавляться от драконьего тела, чтобы не заразиться скверной. Это вы во всем виноваты.
Странный вывод. Спирит вдруг понял, что этот дедулька ему глубоко несимпатичен. Противный и мутный тип. В облике дракона он хотя бы выглядел величественно.
— А мы здесь при чем? — нахмурился Кид. — Мы вообще-то пытались вас спасти от ледяного тумана.
— Вы вообще-то этот туман и породили, два олуха. Демоны Цати — порождения человеческих темных помыслов, которые они смеют впускать в свою голову в священном месте. Вы должны были прийти с умиротворением и смирением, а вместо этого ты, — старик ткнул костлявым пальцем в Спирита, — думал о греховном поступке с неким юношей!
Коса Смерти поймал на себе косой взгляд Кида и, кажется, даже уловил направление его мыслей. Абсолютно неверных! Старик, конечно, мастер формулировок! Еще не хватало, чтобы его в пидоры-педофилы записали.
— А ты, — продолжил между тем Чилун, теперь ткнув пальцем в молодого человека, — все время думал о том, что у дракона всего один ус! Один. Ус. Что в этом такого-то?!
— Несимметрично, — буркнул в ответ Кид.
— Еще потом и сюда попали, потому что прицепились к хвосту, как пиявки. Клетки разрубили, моих невест напугали… Одни неприятности с вами.
Кто бы говорил, подумал про себя Спирит. Не тянул бы вчера резину три часа, ничего бы не было. И драконы целы, и гости довольны, как говорится. Сам же в молчанку играл, а теперь еще их с Кидом обвиняет. Да уж, теперь о сотрудничестве против ведьм можно забыть. Хотя, может, и к лучшему? Ну их, этих динозавров и по виду, и по возрасту.
— Так мы, может, тогда пойдем? — спросил тем временем Кид. Судя по его выражению лица, старикашка ему тоже не особо нравился. Вообще, у них всех это было, кажется, взаимно.
Чилун фыркнул:
— Куда? Отсюда нет выхода, пока вы не очистите свой разум от греха. Будете за моими яйцами ухаживать, а там посмотрим. — Он гадко хихикнул. — Идите за мной.
Спирит с Кидом переглянулись.
— Он ведь имеет в виду какие-нибудь другие яйца, а не те, что при нем? — неуверенно зашептал Коса Смерти молодому человеку на ухо.
— Я на полировку чьих-либо яиц не соглашался, — ответил тот, и Спирит понял повелителя без дальнейших разъяснений.
Они оба развернулись и рванули за порог дома-дворца. Глупо не воспользоваться таким шансом с открытой дверью.
Ощущение вновь обретенной свободы длилось всего несколько секунд, потому что внезапная боль пронзила ягодицу Спирита и тут же заполнила собой все вокруг. Мышцы онемели, ноги подкосились, и мужчина мешком рухнул на камни. Вторым таким же мешком рядом с ним свалился Кид.
Видимо, побег не удался.
Комментарий к Глава 4. Пленники
* Ханьфу - традиционный костюм ханьцев Китая. В наши дни ханьфу надевается только во время торжественных церемоний или в исторических телесериалах и фильмах.
========== Глава 5. Цати ==========
Деревня Донгкун, четверг, 7:06 a.m.
Соул, не открывая глаз и натянув расшитое узорами одеяло почти до макушки, сонно вслушивался в звуки тибетского деревенского утра. Окончательно просыпаться не хотелось, вылезать из теплого, нагретого места — тем более. За каменными стенами убогой лачуги завывал ветер: холодный и неуютный, как это всегда бывает на рассвете. Где-то поблизости с домишком стоял целый ряд дарчен — высоких палок-шестов, на которых развевались хлопковые флаги со священными фразами. Плотная ткань узких и длинных полотнищ хлопала от сильных порывов, и ветер «произносил начертанные фразы, наполняя мир добром». Так Соулу когда-то объяснила Линг. Над входом и окнами жилища разноцветные гирлянды флажков поменьше — дардинг — тоже еле слышно хлопали на ветру и одаривали этот дом удачей, благоденствием и процветанием. Где-то поодаль хрюкал як и слышалось ржание лошади в сопровождении торопливого говора местных жителей. Деревня уже проснулась и жила собственными ежедневными делами, в которых не было места привычным благам цивилизации, будь то телевизор или хотя бы водопровод с горячей водой. Здесь была другая жизнь и совершенно иной мир, который Соулу порой сложно было понять и принять.
Впрочем, к чужакам в таких поселениях всегда относились вполне радушно, и на то были свои причины. Суровые условия жизни и опасности окружающего мира, начиная от перепадов суточных температур без возможности добыть древесину для костра и кончая отсутствием нормальных асфальтированных дорог между разбросанными по Тибетскому нагорью деревушками, делали любое путешествие опасным и рискованным. Не для тех, кто здесь родился — иного мира они и не знали, но для приезжих паломников и малочисленных туристов уж точно.
К ученикам Академии отношение в таких крохотных поселениях было по-особому теплое. Среди гор находилось место не только благочестивым буддийским монахам, природа вокруг кишела древними демонами, полубогами и людьми, которые были не прочь воспользоваться сверхсилой во вред себе и своим недругам. Так появлялись яйца Кишина, тайные знания и заклятия тысячелетней давности привлекали ведьм, а разбушевавшиеся демоны могли устроить переполох целой деревне. Тогда на помощь и приходила Академия: ученики получали возможность потренироваться и собрать души, а местные избавиться от нечисти. Вот и сейчас Соул Итер и Линг Янг оказались в этой затерянной в горах местности не случайно: где-то в окрестностях завелся недокишин, который резал яков и выпивал их кровь. Задание вроде и пустяковое, но чтобы выполнить его, нужно было почти сутки добираться до места. Опять-таки из-за отсутствия нормальных дорог. Вот почему Академия Шибусен в США держала под присмотром большую часть мира, а Тибетское отделение занималось только Тибетом — дороги, мать их.
Холод ворвался в лачугу как-то внезапно и бодряще — сон окончательно как рукой сняло. Неужели дверь открылась и теперь придется вылезать, чтобы ее закрыть? Соул выругался про себя и высунулся из-под одеяла ровно настолько, чтобы оценить ситуацию. Может, Линг тоже проснулась и сама изъявит желание встать? Однако повелительница еще спала, также зарывшись в теплое одеяло с головой, а дверь, как ни странно, была по-прежнему заперта на задвижку — старую, ржавую, но надежную. Только вот видно ее почти не было, потому что около входа стелился сгусток плотного белого тумана. Молодой человек завороженно уставился на странную субстанцию, боясь шевельнуться и спугнуть нечто. Нужно было разбудить напарницу, она наверняка знала, что это за туманная херня, но Линг спала слишком далеко, почти у противоположной стены лачуги, а позвать ее Соул не решился. Так и лежал, глядя на клубы ледяной белизны.
Из недр плотного облака послышалось еле слышное урчание, а в следующую секунду оттуда показалось бесплотное щупальце, будто маленький горизонтальный торнадо потянулся вперед по направлению к матрасу Соула. Легкий, невесомый и загадочный. Молодой человек, может, к заумным книгам страсти и не питал, но зато ужастиков в своей жизни пересмотрел немало, поэтому тут же отбросил шальную мысль протянуть вперед руку, чтобы потрогать этот «тентакль». Однако и бревном лежать тоже смысла не было. Кто знает, что этому Чужому от него понадобилось, поэтому Соул вынул руку из-под одеяла и превратил кисть в лезвие, напряженно ожидая, как на подобный поступок отреагирует его новый знакомый. Оружие туманную херню не испугало, а тентакль чуть сменил траекторию и теперь потянулся к руке. Все ближе и ближе. Соул затаил дыхание.
Как только тонкое щупальце коснулось лезвия, кисть пронзила стрела жгучей боли.
Молодой человек вскрикнул и дернулся, путаясь в одеяле и пытаясь вскочить с матраса, но нить будто прилипла к стали и потянулась за рукой, опутывая туманной паутиной все больше и больше, пока не дошла до запястья. Из недр тумана вдруг раздался жалобный рык, щупальце резко отпустило руку и завилось кольцами в воздухе.
