========== Пролог ==========

Don’t say that it’s the end,

I think I’m lost again.

I’m standing on the edge.

Don’t leave me,

I’m begging you my friend

Save me once again.

Would you save me once again?

(Save me once again — The Rasmus)

I’ve tried so hard to tell myself that you’re gone.

(My immortal — Evanescence)

Город Смерти, воскресенье, 10:35 p.m.

Бейсбольный матч по кабельному подходил к концу, и Нью-Йоркские янки безбожно рвали Детройтских тигров. Спирит Албарн тем временем так же безбожно разделывался с пивом на журнальном столике, опустошая алюминиевые банки одну за другой. В просторной гостиной пахло солодом, сигаретным дымом и холостяцкой берлогой. Может, стоило немного прибраться? Хотя кому этот порядок нужен? Франкену, что ли, хвастать чистыми полками без пыли?

— Может, не стоит так налегать на пиво? Тебе все-таки завтра в командировку, — Штейн открыл очередную банку Гиннесса и передал другу.

Спирит тут же сделал глоток, почесал пузо под вылезшей из брюк рубашкой и только потом ответил:

— Да брось! До Тибета почти сутки в самолетах лететь, успею выспаться.

— Киду твоя помятая физиономия с перегаром вряд ли понравится.

— Я постараюсь помять физиономию симметрично, обещаю.

Штейн только хмыкнул и затянулся сигаретой. Коса Смерти снова сделал глоток и украдкой посмотрел на друга. Что-то здесь было не так. Черт, ведь они знакомы большую половину жизни, и Спирит сейчас готов был дать руку на отсечение, что винтоголовый заглянул в гости неспроста.

Нет, посиделки с пивом и сигаретами в холостяцком доме Албарна не были такой уж большой редкостью. Все сейчас на первый взгляд казалось привычным: и Спирит с пивом, и Штейн с сигаретой в зубах… Приятель всегда предпочитал травить легкие, а не печень. Только вот… выглядел он так, будто что-то подтачивало его изнутри. Не сильно, но настойчиво.

Коса Смерти решительным жестом поставил полупустую банку на подлокотник дивана и хмуро взглянул на приятеля:

— Выкладывай уже. Что случилось?

Штейн поправил очки, хотел, чтобы получилось непринужденно, но вышло скованно и нелепо:

— Ты о чем?

— Что-то с Макой?

Мысль о том, что с его ненаглядной дочуркой могло произойти несчастье, почти отрезвило плывущую солодом голову Спирита. Хотя вроде бы у них с Джоан последнее время не было серьезных заданий. Опять же стараниями папы, который чуть ли не на коленях умолял Шинигами не поручать Маке слишком опасные операции. Не то чтобы он не доверял этой Джоан, но Спирит уже давно осознал, что Итеру он в свое время верил больше.

— Все с ней в порядке, успокойся, — Штейн откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. — Хотя ее дико бесит отсутствие нормальных миссий. Может, тебе стоит больше полагаться на новое оружие Маки? Они ведь неплохо сработались.

— Знаешь, что меня больше всего радует в новом оружии Маки? Что это — девушка. — По недоуменному взгляду профессора было видно, что тот понял его слова превратно, поэтому Спирит тут же добавил: — Да здравствует стабильный резонанс душ…

…И никаких взаимных влюбленностей и разбитых сердец. Что, собственно, и случилось больше двух лет назад с его Макой и ее напарником Соулом Итером. То, что Итер был влюблен в его дочурку, Спирита не сильно-то волновало, ведь Мака знала главное — оружие и повелитель не могут встречаться, потому что взаимная влюбленность в подростковом возрасте делает резонанс душ неуправляемо мощным и неконтролируемым. Папа был уверен, что доченька никогда не поступится желанием сделать из Соула Итера Косу Смерти ради обоюдных симпатий и будет делать все возможное, чтобы держать его на расстоянии. Но, как оказалось, народная мудрость на то и народная, что верна в ста процентах случаев. А мудрость эта гласила: сердцу не прикажешь. И Мака, его ненаглядная Мака, влюбилась. В своего напарника. А главное, по уши и безрассудно; наплевав на все предостережения и риски.

Все это так по-дурацки напоминало историю самого Спирита и его бывшей жены с той лишь разницей, что у Косы Смерти тогда хотя бы хватило сил научиться жить с мыслью, что они в какой-то момент времени стали просто обычной парой, без крепкой связи оружие-повелитель. А вот Соул Итер смириться не смог и просто сбежал, трусливо поджав хвост, три месяца спустя бесплодных попыток хоть как-то восстановить утраченный резонанс. Три месяца адских изматывающих тренировок, за которыми Спирит наблюдал с тревожным сердцем и искусанными в кровь губами, потому что иначе было невозможно. Он даже смирился с выбором дочери и, кажется, мечтал тогда об одном — только бы у Маки с Соулом получилось наладить резонанс, только бы не замечать, какими отчаянием, злобой на саму себя и безысходностью день ото дня наполняются ее глаза.

А потом все закончилось.

Внезапно. Бесповоротно. Будто что-то оборвалось.

Итер уехал. Просто в один прекрасный день его не стало.

Спирит думал, что неудачные тренировки — предел отчаяния в глазах Маки, но исчезновение напарника подкосило ее окончательно. Отчаяние, растерянность, обида — кажется, эту смесь чувств она никому не хотела показывать, но скрывать все равно не получалось. Потом зелень ее глаз наполнилась безразличной отрешенностью, а начавшиеся налаживаться отношения с папой снова полетели к чертям собачьим. И опять по вине Соула Итера. Потому что дочь решила, что Шинигами обязан был знать, куда отправился Соул, значит этим тайным знанием должен был обладать и Коса Смерти.

Да если бы только Спирит знал, он первым бы добрался до Итера, чтобы сделать то, что должен был сделать уже давно — врезать этому трусливому ублюдку по самое не хочу. Но, увы, Косе Смерти местонахождение теперь уже бывшего напарника дочери было неизвестно. Только вот Мака уже больше двух лет упрямо продолжала не верить в такое положение вещей.

— О чем задумался? — прервал невеселые думы Штейн, с любопытством глядя на друга; голову от спинки дивана он так и не оторвал.

— Да так, — поморщился Спирит и пару раз сжал и разжал кулак, будто разминал его. — Снова вспомнил, что задолжал Соулу Итеру пару ударов.

Штейн вздохнул и устало потер переносицу:

— Вот этого я и боюсь, — еле слышно пробормотал он.

— Что? Что ты имеешь в виду? — насторожился Коса Смерти.

— Волнуюсь за твою завтрашнюю командировку. Ты же знаешь, что эти азиатские драконы помешаны на дзене и прочей их буддийской замороченности насчет внутренней гармонии и бла-бла-бла. Не облажайся там.

Спирит хмыкнул:

— Не смеши. Ты думаешь я буду стоять перед великим наследником Лун-Вана* и думать о бывшем оружии Маки с желанием набить тому морду?

Штейн выпустил облако дыма изо рта и только потом ответил:

— Надеюсь, что нет…

— Тем более, что переговоры будет вести Кид как наследник Шинигами. — Спирит сделал очередной глоток. Про Соула Итера он уже забыл, теперь его больше заинтересовал другой вопрос. — Слушай, Франкен… А этот Чилун, он выглядит как дракон или человек?

— Дракон.

— Ясно. Значит, я лечу на переговоры с доисторическим тираннозавром. Парк Юрского периода китайского разлива.

Штейн расслабился и даже хохотнул:

— Если вы договоритесь с этим «тираннозавром», то мы получим поддержку всех азиатских драконов в противостоянии с ведьмами. А учитывая количество китайцев… Получается, что каждая седьмая ведьма по статистике — китаянка. Драконы смогли бы сильно облегчить нам задачу, знаешь ли.

— Ага… И сжигать еще в довесок по тысяче китайцев при каждой попытке уничтожить очередную ведьму.

— Они не дышат огнем. Это все сказки. Но ты все равно их недооцениваешь, Спирит. Кстати, человеческий облик драконы тоже могут принимать, но делают это редко. В основном когда дело касается продолжения рода с невинными девицами-красавицами из деревень.

— Надеюсь, с невинными молодцами-красавцами они род продолжать не пытаются? — мрачно пошутил Коса Смерти.

— Если что — бегите, — вдруг расхохотался Штейн. Наверное, напредставлял там себе черт знает что. — Ты же для этого и летишь: прикрывать задницу Шинигами-младшего. В прямом и переносном смысле.