— Немного, — в глазах Косы Смерти презрение смешалось с чем-то неуловимо странным. На мгновение молодому человеку показалось, что он видит в них жалость или обиду — наверное, виной тому плохое освещение.
— Рад за тебя. Если это все, что ты хотел, то я пойду. Меня ждут, — и Соул развернулся, чтобы уйти.
Просить не говорить о встрече — не имело смысла. Он почему-то был уверен, что Спирит Албарн никому не расскажет об этом, разве что профессору Штейну или Шинигами, но те двое о местонахождении Соула Итера и так знали. Главное, чтобы он не рассказывал ей. Хотя, скорее всего, ей уже все равно…
Он сделал пару шагов в сторону двери, когда Спирит все-таки нарушил тишину:
— Я ведь считал тебя когда-то лучше себя. А ты оказался обычным трусом, Соул Итер.
Молодой человек остановился и выдохнул, чтобы дать себе время подумать — стоит ли что-то говорить. Все-таки развернулся и в упор взглянул на Спирита.
— Хочешь скажу, кто из нас трус? — не повышая голоса спокойно спросил Соул. И тут же сам ответил: — Ты. Единственный трус тут ты, Спирит Албарн. А знаешь почему? Потому что столько лет отравлял жизнь жены и дочери и так и не нашел в себе сил сделать первый шаг и уйти, чтобы дать им жить своей жизнью. Без ненависти и боли. Мне для понимания этого хватило трех месяцев.
— Значит, считаешь себя героем? Вместо того, чтобы поддержать и быть рядом в трудную минуту, ты сбежал на другую сторону Земли. А теперь обвиняешь меня в трусости… Жалкая попытка оправдать свою слабость, Итер. Ты действительно думаешь, что так избавил Маку от страданий?
Имя. Кажется, он целую вечность не слышал этого имени, произнесенного вслух. Внутри все стянуло, а от холодного спокойствия не осталось и следа, хотя Спириту этого показывать не следовало. Пусть лучше считает его равнодушной мразью — тогда Соулу и самому легче будет в это поверить и отыграть свою роль в соответствии с ожиданиями папаши.
— Боль неизбежна. Но страдание — личный выбор каждого, — процитировал Соул. Благо, за три года он подобных мудростей наслушался немало. — Будда херни не говорил.
Он достал из кармана старенькие можжевеловые четки и бросил их Спириту. Коса Смерти поймал подарок и крепко сжал в руке, удивленно разглядывая.
— Помогают успокоиться. Тебе бы не помешало, а то, говорят, мудрый Чилун любит, когда к нему приходят с чистым сердцем и ясным умом. Не хотелось бы, чтобы из-за меня переговоры сорвались и ты тут торчал еще хрен знает сколько времени.
Молодой человек с облегчением вздохнул, только когда оказался внутри стен общежития. В грудине ныло: врезал Спирит точно от души и со всей силы. Так и ребра сломать можно. Соул прислонился к обшарпанной стене и согнулся, уперев ладони в колени, так пока было легче дышать. В голову настырно лезли непрошеные мысли, которые молодой человек гнал от себя прочь. Впрочем, он знал, что это напрасное занятие и единственный способ избавиться от мусора в голове — покромсать пару демонов. Надо уговорить Линг взять задание и слинять на несколько дней подальше от города, например куда-нибудь в ущелья за перевал.
Комментарий к Глава 1. Белая ворона
* Город Лхаса - городской округ в Тибетском автономном районе КНР, место размещения правительства автономного района, бывшая столица независимого Тибетского государства.
========== Глава 2. Внезапный конец ==========
Драконье озеро (где-то в Гималаях), среда, 4:46 p.m.
Проводники были из местных, поэтому разговаривали только между собой и изредка с сопровождавшим их буддийским монахом — ламой, который тоже оказался тибетцем, но китайский и английский знал прекрасно, все-таки в монастырях учили не только медитации. Вот такая мини-делегация сопроводила Спирита и Кида до определенной точки, после чего им указали узкую тропку, ведущую к горному озеру, где их должен был поджидать великий учитель Чилун. Идти дальше тибетцы наотрез отказались, поэтому до места переговоров гости добрались только вдвоем.
Настоящего дракона Спирит видел впервые. Будто только что сошедшее с полотен мастеров восточной живописи, это божество не могло не вызывать восхищения и мистического трепета. Снежные горные вершины за спиной заменяли ему корону, мириады солнечных бликов в водной ряби — дворцовые убранства, гранитный выступ посредине горного озера — трон. Драконье, по-змеиному вытянутое тело с четырьмя когтистыми лапами мерно вздымалось и опадало — в такт дыхания зверя, — и в чешуе цвета спелой сливы играли отблески солнца, усиленные в десятки раз водяными бликами. Протянувшийся вдоль хребта гребень острых пластин отливал золотом, такими же золотыми казались и многочисленные вздыбленные щитки на хищной массивной морде Чилуна, перечеркнутой с одной стороны старым шрамом. Что за создание могло нанести дракону подобные повреждения и лишить его одного из двух длинных канатов-усов, Спирит предпочитал не думать.
И все было бы здорово, если бы не одно весомое обстоятельство, которое перечеркивало всю красоту и величие момента. Оказалось, что у драконов странное представление о том, как должны проходить переговоры. Либо Коса Смерти что-то не догонял в происходящем. Потому что этот гадский «динозавр» молчал. Два часа и тридцать шесть минут одноусая доисторическая морда немигающим взглядом антрацитовых глаз смотрела на двух людей на берегу и не сделала ни одной попытки открыть пасть. Пасть, из которой, кстати, торчали внушительных размеров зубы, коих Спирит насчитал двадцать восемь. О, остальное, поддающееся счету, он у дракона тоже уже успел посчитать: от пятидесяти четырех золотых пластин вдоль хребта до двухсот шестнадцати рядов чешуй на жилистом теле, из которых на хвост приходилось девяносто пять. Впрочем, окружающую природу также настигла инвентаризация. Горные пики, облака, камни у ног, да даже скальные выступы на противоположном конце озера — все было посчитано и пересчитано Спиритом дважды. И как после подобного издевательства можно оставаться спокойным и уравновешенным? Коса Смерти терпеливостью никогда не отличался. Может, у этого Чилуна и есть пара тысяч лет в запасе, чтобы позволить себе подобную пытку, но у них с Кидом такой роскоши в количестве бездарно убитого времени точно нет.
Все тело затекло от неподвижного сидения, кулак, которым Спирит вчера с таким удовольствием врезал Итеру, слегка ныл, мозг вскипал от негодования, а мысли Косы Смерти все время возвращались от бесполезного счета к вчерашней краткой беседе с бывшим оружием дочери. Пальцы уже давно без участия мозга перебирали бусины подаренных четок, а слова Соула Итера никак не хотели выветриваться из головы. Неужели этот идиот всерьез считал, что поступил правильно, когда решил уехать? Подробности Спирит не знал. Все-таки Мака с папой в теплых отношениях не была, чтобы рассказывать хоть что-то относительно своей личной жизни, но почему-то он был уверен, что Итер с ней даже не попрощался. Это было по-скотски гадко. И вот этот говнюк вчера еще пытался сказать, что Спирит трус? Трус, потому что всеми силами старался быть ну пусть не идеальным мужем, но хотя бы хорошим отцом? Трус, потому что не сбежал от трудностей?
Как бы Спирит ни пытался не думать обо всем этом, но выходило с трудом. Мысленные диалоги с Соулом велись на повышенных тонах с кучей аргументов и почти неизменно заканчивались приятной сценой мордобоя, стирающей гадкую усмешку с лица воображаемого оппонента, потому что иного он не заслуживал.
Кид на соседнем камне заерзал и что-то проворчал себе под нос, возвращая Спирита из фантазий с кровавыми носами на берег озера. Если уж терпеливый Шинигами-младший ворчит, значит дела и правда плохи или… Догадка ворвалась в мозг яркой молнией, несущей облегчение. И как он только раньше не догадался.
— Вы телепатически общаетесь? — тихо спросил Спирит, чуть качнувшись в сторону Кида. Взгляд от дракона мужчина на всякий случай отрывать не стал, мало ли.
— Если бы, — так же тихо ответил Шинигами-младший и тут же с надеждой спросил сам: — А вы?
Коса Смерти отрицательно мотнул головой и после минуты разочарованного молчания снова обратился с вопросом, скорее риторическим:
