Она хмурилась, думала… и иногда улыбалась одними уголками губ своему отражению на стекле, потому что вспоминала счастливые глаза Соула, так неожиданно ставшего Косой Смерти. И гордилась. Не собой — им. Про то, что она теперь повелительница, сделавшая оружие Косой Смерти, Мака, конечно, тоже размышляла с каплей гордости за себя, но за Соула почему-то радовалась в разы сильнее. Ей бы хотелось взглянуть на него еще раз, чтобы увидеть ошалелую улыбку и ощутить дыхание его души, просто побыть рядом, в конце концов. Без всех этих недомолвок, недопониманий — без всех «недо», которые все это время грозовой тучей висели над ними обоими. Но Соула рядом не было, он уехал вперед на мотоцикле. Один.
Зато рядом сидел отец. Хмурый и задумчивый. Настроение у папы однозначно пробило отметку «хуже некуда» и продолжало катиться вниз. От этого повелительнице становилось не по себе.
А еще она тревожилась за Джоан, хотя они вроде бы успели обсудить произошедшее. Маке даже показалось, что ей удалось успокоить подругу насчет того, что вдвоем бы они с Гома-кьи все равно не справились. Мощности резонанса бы не хватило. Вот почему повелительница была искренне благодарна Джоан за то, что та дала Соулу шанс, поступилась своей гордостью и чувством собственничества ради единственного верного и справедливого решения. Однако напарницу все равно что-то мучило и никак не отпускало, и отчасти в этом была причина их фиаско с ведьмой. Не только Мака теперь закрывала часть души от своего оружия-глефы, но и Джоан вдруг что-то начала от нее утаивать, закрыла двери в пару комнат: наглухо, будто на десяток замков. Что за страшный зверь теперь жил там, в темных пространствах внутреннего мира Джоан, и от кого она его прятала: от себя или других?
Повелительница посмотрела вперед на пассажирское сидение, где ехала напарница. Утомленная после всего пережитого, она спала, но даже во сне ее лицо казалось Маке застывшей маской тревоги, а дыхание души неспокойными волнами растекалось вокруг подруги. Словно зыбкая рябь на море перед бурей. Ощущение надвигающейся беды на секунду поглотило Маку, но почти сразу отхлынуло.
Просто все устали, и всем нужен хороший отдых, успокоила себя повелительница и перевела взгляд на Кида, сидевшего сзади за Джоан. Вот уж кому-кому, а ему точно снилось что-то приятное, потому что Шинигами-младший во сне мило улыбался и изредка причмокивал губами так, будто жевал жвачку… Или траву… Мака улыбнулась, подумав, что Киду наверняка снится его недолгая травоядная жизнь.
Улыбка бесследно пропала с ее лица, стоило лишь поймать на себе внимательный взгляд папы. Спирит не спал. Глубоко задумавшись, он буравил взглядом дочь. Серьезный и недовольный.
— Ты ведь теперь не можешь взять в руки Косу Смерти Итера, верно? — спросил он внезапно.
Папа видел резонанс душ и, конечно, все правильно понял. Только обсуждать со Спиритом Албарном их с Соулом заморочки в отношениях и чувствах Мака хотела меньше всего. Хотя «отношения» — слишком громко сказано.
— Нет, — кратко ответила она и отвернулась к окну, давая понять, что не намерена продолжать разговор.
В машине надолго повисла тишина. За окном горы бесстрастно подпирали ледяными шапками небо, хохочущее солнце ползло в сторону высокого облака, а пара птиц парила в поисках добычи, и тени от них двумя серыми пятнами блуждали в злаковых волнах около дороги.
Мака смотрела на птиц, чья жизнь от рождения до смерти будет связана с Тибетом, и снова думала про Соула. Что будет с ней, если он захочет остаться здесь? Предпочтет горы пустыне и суровый Тибет жаркой Неваде?
Спирит прервал молчание, вырвав дочь из невеселых мыслей:
— И дело не в том, что тебе не хватает опыта, навыков или не можешь синхронизировать ваши дыхания душ, — на этот раз папа не спрашивал, а утверждал.
— Я не знаю, в чем дело, — сквозь зубы процедила Мака.
— Знаешь, — не унимался он.
Мака развернулась и в упор посмотрела на отца:
— Тогда не хочу об этом говорить.
— Мака… доченька… — Спирит с трудом подбирал слова. Это было видно по еле заметной морщинке на лбу, которая появлялась у папы только в минуты крайней озабоченности. — Как такое вообще возможно? Ты не только его простила, но и до сих пор… — он даже сглотнул, прежде чем закончить мысль: — Итер тебе до сих пор нравится. После всего, что он сделал?
— Сделал что? — не удержалась Мака от вопроса. Вряд ли он скажет что-то новенькое, а про то, какой Соул гад, она слышала от папы за два с половиной года столько раз, что и не сосчитать. Раз за разом, одними и теми же фразами, словами, с одними и теми же эмоциями и единственным желанием Маки заткнуть уши и не слушать, не слышать ничего, чтобы папа наконец отстал и не выворачивал ей душу.
— Оставил одну. Уехал, когда понял, что ты стала бесполезна для него как повелительница. Нашел себе здесь другую напарницу… — О, теперь и Линг приплел, такого Мака еще не слышала, а Спирит между тем продолжил: — Ты сегодня сделала для него в сотни раз больше, чем он того заслужил.
Сделала то, что было правильно и верно, потому что Соул — единственный, кто бы смог убить ведьму из них всех. Потому что он даже не осознает свой потенциал, который Мака как повелительница заметила сразу еще при схватке с Чилуном, когда впервые взяла косу в руки. Возможно, дело не только в нем, но и в ней самой, но факт остается фактом: Соул Итер — великолепное оружие.
Мака все-таки не выдержала и заговорила. Так, словно отвечала выученный урок перед учителем:
— Соул больше чем кто-либо достоин стать Косой Смерти. У него очень мощное дыхание души, отличные навыки синхронизации и проведения атак. Он теперь гораздо сильнее в качестве оружия, чем раньше, когда мы работали в паре. Возможно, он сам этого не понимает, но я после долгого перерыва вижу разницу. Из него получится отличная Коса Смерти.
— Еще и защищаешь этого труса… — фыркнул Спирит с негодованием.
— Папа!
— Отличная Коса Смерти, говоришь? Тебя послушать, так ты восхищаешься им! Пусть Коса он и отличная, но человек он дерьмовый, Мака. Сукин сын, который просто пользуется тобой! Разве ты этого не видишь? Пользовался тогда и воспользовался сейчас, когда представилась подходящая возможность. — И папу понесло дальше: — Что он уже успел тебе наплести? Про вечную любовь? Про скучаю, жить не могу без тебя? Это все чушь, Мака. Так бывает только в книжках. Это у женщин влечение неотрывно связано с чувствами, у мужчин не так. Не путай любовь с обычным вожделением ради удовлетворения своих физиологических потребностей. — Спирит со злостью скрежетнул зубами и спросил: — Он приставал к тебе?
Маке показалось, что это не колеса машины попали в яму на дороге, а ее саму встряхнуло от вопроса:
— Отстань, папа! — зашипела она негодующе. — Не приставал!
— Если увижу, как этот трусливый недоносок прикасается к тебе…
— И хватит называть Соула трусом!
— Потому что трус! Да у него даже смелости не хватило тогда попрощаться, не говоря уж о том, чтобы поговорить с тобой!
— А мама? — не выдержала Мака и пытливо заглянула Спириту в глаза: — Мама попрощалась с тобой перед отъездом? Разговаривала? Со мной нет.
Отец от неожиданности даже глотнул воздух ртом прежде чем возмущенно ответить:
— При чем здесь мама? Не сравнивай какого-то там Итера со своей мамой! Что между ними может быть общего?!
— Гораздо больше, чем ты видишь, папа! — закусила губу Мака и снова отвернулась к окну.
— Я не позволю Итеру снова сделать тебе больно, Мака, — сказал Спирит уже спокойно и даже немного злорадно. Дыхание его души на долю секунды вспыхнуло какой-то чуждой ненавистью. — Не удивлюсь, что он не только останется после всего произошедшего на Тибете, но и попрощаться с тобой перед нашим отъездом не придет, потому что плевать он хотел на тебя. Вот увидишь.
========== Глава 40. Пять фужеров шампанского ==========
Город Лхаса, суббота, 9:01 p.m.
Официальная часть с речами, аплодисментами и поздравлениями закончилась час назад. Больше не нужно было жать руку преподавателям, пытаться выдавить вежливую улыбку и чувствовать себя диковинным зверем, на которого все пришли поглазеть. Последовавшая за скучной болтовней студенческая вечеринка немного отвлекла всех от Соула и, набрав обороты, все больше напоминала движуху в обычном клубе. Веселиться в Академии умели. Китайская и корейская попса вперемешку с нестареющими медляками из двухтысячных царапали слух, хохот и возгласы не замолкали ни на секунду, а поток из девчонок, желающих пообщаться с Косой Смерти Соулом Итером, наконец пошел на убыль.
