Линг замолчала и ждала реакции. Вывалила на него всю правду, а заодно и свои страхи. Честно все рассказала, хотя прекрасно понимала, что Соул от того, что она натворила, придет в бешенство и в лучшем случае накричит, а в худшем больше никогда не захочет с ней разговаривать или вообще работать. Это ведь не шутки. И он точно бы разозлился, если бы не одно обстоятельство. Соул Итер сам был виноват в том, что произошло. Его нежелание до конца быть откровенным с Линг привело к тому, что он чуть не угробил ее или Маку, сам того не подозревая.

— От тебя не уеду, — наконец сказал он. — Только теперь ты не перебивай, лады? Мне тоже нужно тебе кое-что рассказать.

— Про Маку? — догадалась повелительница.

— Да.

Пальцы нервно затеребили грубую ячью шерсть, а поток слов комом застрял в горле. Соул даже не знал, с чего начать — он не был готов к таким откровениям вообще, а сегодня и так день был не из легких, но либо сейчас, либо никогда. Линг сказала ему правду, он должен отплатить ей тем же. Правда и ничего кроме правды. Как бы тяжело ему не было объяснять, как бы неприятно это не было для Линг.

— Не только про Маку, — Соул прочистил горло и уставился на красно-черные угли. — Насчет твоего признания… Я знаю, как ты ко мне относишься и без тех твоих слов. Понимаешь, во время резонанса душ партнер может читать не только сиюминутные поверхностные эмоции, но и более глубокие… привязанность, например… влюбленность… влечение…

Теперь Линг ошарашенно взглянула на Соула и нервно сглотнула:

— Так ты мои?..

…”Чувства к себе знал давно?» — закончил про себя фразу Соул. Еще бы не закончить, если он сам говорил чуть ли не теми же словами, когда ему все объясняла Мака. Теперь он оказался на месте Маки, а переполнявшие сейчас Линг эмоции прекрасно понимал. А еще уже наперед знал: то, что она услышит дальше, понравится ей еще меньше.

— Да. Но все не так просто. Это никто не афиширует среди учеников Академии ни здесь, ни в Шибусене, но если подростки, повелитель и оружие… втрескаются друг в друга, то их резонанс душ сразу полетит к херам собачьим. Они больше не смогут работать в паре. Поэтому… — глубокий вдох, — если бы ты тоже мне нравилась как девушка, мы бы не смогли работать вместе…

Он бы никогда не согласился, чтобы Линг Янг стала его повелительницей, если бы допускал хоть малую вероятность, что она может ему понравиться в таком смысле. Наступить на одни и те же грабли дважды — нет уж, увольте. Соулу и одного раза хватило. Линг была для него маленькой девочкой, младшей сестрой, чьим-то ребенком… Это ведь тоже своего рода любовь, просто другая. Но Линг как-то незаметно выросла и хотела от своего оружия больше, чем он готов был ей дать. Соул же хотел, чтобы его напарница никогда не взрослела.

Линг долго молчала, а потом упрямо поджала губы и тряхнула головой:

— Если ученики не знают об этом, откуда ты знаешь? Может, это просто байки от учителей? Для поддержания морали, целомудрия среди учеников и все эти бла-бла-бла о чести.

Соул усмехнулся:

— Если бы.

А потом повелительница ойкнула. Наверное, прочитала по его выражению лица.

— Ты и Мака Албарн?.. — почти шепотом.

— Да, — кивнул углям в костровище, однако после все-таки нашел в себе силы взглянуть на реакцию притихшей Линг.

Повелительница смотрела на Соула с поджатыми в упрямую полоску губами, внимательно изучала его лицо и глаза, словно хотела там прочитать больше, чем он готов был рассказать. Подробности, которые все это время были от нее скрыты.

— Но… Теперь ведь все в прошлом? — спросила наконец. — Ты бы не оставил Маку, если бы был в нее влюблен. Ты не такой.

— Слушай, Линг… — Соул чувствовал, как начинают теплеть уши. Слишком далеко зашли, пора было завязывать с откровениями, подробности повелительнице знать уже не обязательно, потому что это личное и касается только двоих. — Не хочу ни с кем об этом разговаривать. Давай закругляться.

Линг снова опустила голову на грудь оружия и после долгих размышлений пробормотала:

— Когда любишь — хочешь быть всегда вместе и никогда не расставаться. Разве нет?

— И умереть в один день… — ворчливо ответил Соул, устало склонив голову к ячьему боку. Неплохая все-таки подушка на ночь.

Философские разговоры про любовь он всегда обходил стороной. К чему это пустословие с красивыми фразами и рассуждениями? Пусть девчонки, если им так нравится об этом говорить, и болтают между собой, выписывают цитаты из книг, сыплют фразочками из фильмов. Линг как раз была из подобных любительниц. Явно пересмотрела наивных мелодрам со счастливым концом. Соул хмыкнул и все же решился ее поправить. Пусть не так красиво звучит, зато правда, какой он ее видит и понимает:

— Любовь — это не когда вместе, любовь — это когда лучше отпустить, чем мучиться вдвоем и понимать, что не можешь сделать человека счастливым.

— Значит, желал счастья для нее? — все-таки перепрыгнула от абстракции к конкретике повелительница. — А сам?

— Что сам?

— Ты счастлив?

Линг задала вопрос, ответ на который Соул толком не знал. Жизнь просто как-то текла своим чередом. Да, в рутине тибетских учебных будней и множества миссий случались мелкие радости, что-то приятное и поднимающее вдруг настроение, но была ли в этом хоть малая доля того чистого кристального ощущения счастья, каким оно было тогда: одним воскресным утром, когда проснулся рядом с Макой, и жизнь впереди еще маячила радужными перспективами? Вряд ли.

— О… Давай без психоанализа и девчачьего любопытства, — уклонился он от ответа.

— Ответь, — заупрямилась Линг.

Вот же настырная. Другую давно бы уже стоило с такими вопросами послать подальше. Соул хмыкнул и ответил, все равно ведь не отстанет:

— Если ты сделаешь из меня Косу Смерти, я буду гораздо счастливее, чем сейчас.

Он полуприкрыл веки в наступившей тишине и подумал было, что Линг наконец угомонилась. Напрасно.

— Скучал по Маке Албарн, да? — спросила внезапно повелительница, застав Соула настолько откровенным вопросом врасплох.

— Какая, к черту, разница? — пробурчал он недовольно.

— Просто хочу знать правду.

Соул снова открыл глаза и задумчиво посмотрел на Линг, но та на него не глядела, примостившись на груди с уже закрытыми веками. Настороженно ждала ответа, и он задумался… Правду? Насколько правда будет ей неприятна? Изменит ли это что-то? Разве что ему самому станет легче на душе — от своей честности.

В замешательстве Соул чуть повернул голову, чтобы взглянуть на спящую с той стороны яка Маку…

…И встретился с ней взглядом.

Она смотрела на него и тоже ждала ответа.

Соулу показалось, будто его кинули на раскаленные докрасна угли, вырвали легкие и оставили задыхаться без возможности сделать вдох. А может, он просто забыл, как это делается. Тело окаменело, только сердце брыкалось в груди и пыталось вырваться на свободу.

Мака смотрела. Не смутилась. Не испугалась. Просто так же, как и Соул, вполоборота привалившись к Киду и умостив голову на его боку, глядела на свое бывшее оружие без тени улыбки на лице. Тоже будто окаменевшая.

— Рад, что она снова рядом? — не сдавалась Линг.

И Соул вдруг ответил.

Твердо.

Не отводя взгляда.

Честно.

— Да.

Потому что врать Маке в глаза попросту никогда не умел.

Линг судорожно выдохнула и пробормотала:

— Все равно не отдам тебя ей. Докажу, что я гораздо лучше. А еще сделаю тебя счастливым. Вот увидишь. И Косу Смерти из тебя тоже сделаю.

Соул не слушал, Соул только смотрел. Наблюдал за весной на лице Маки. Ледяная холодность ее глаз растаяла и сквозь нее пробилась теплота, согрев темную зелень взгляда. Уголки губ почти незаметно уползли вверх, а щеки наверняка расцвели румянцем — не разглядишь в тусклом свете месяца и звезд. И даже мрак вокруг девушки показался Соулу теперь не таким густым и беспроглядным.

Мака отвела взгляд первой.

А потом не глядя протянула руку вперед, как если бы хотела достать ей до Соула. Но як был большой, а они слишком далеко друг от друга.