— Херасе… — пробормотал удивленно, а затем хохотнул и тут же скривился от боли в грудине, но все же озвучил мысль: — Никто себе носки из шерсти Кида Шинигами-младшего не хочет на память? Я бы не отказался…

========== Глава 32. Признание ==========

Где-то на Тибетском нагорье, четверг, 11:43 p.m.

Костер почти догорел, с жадностью сожрав все можжевеловые ветки, какие припасли девчонки, пока Соул отмокал в горячем источнике, приходил в себя после произошедшего и честно пытался не ржать каждый раз, когда смотрел на Кида в образе дородного упитанного яка. Надо отдать должное случаю, магии или колдовству — як из Кида получился ухоженный, совершенно не вонючий, да еще и очень полезный. Вообще-то, он попросту спас их всех от участи окоченеть ночью без палатки, без надлежащей одежды, да и не дал умереть с голоду, потому что кроме шелковых поводьев с колокольчиками на нем оказались две просто шикарные расшитые золотом и ярким пурпуром попоны (теплые и добротные), мешок с перекусом (тут надо сказать спасибо бесячей Джоан — припасла в дорогу для себя и Спирита) и сменная одежда для Кида на случай, если он вдруг снова каким-то чудом станет человеком. Одежду Соул позаимствовал с согласия друга себе, перекус все слопали у костра за обе щеки практически молча, а попоны решили использовать в качестве покрывал на предстоящую ночь в скалах. Кид и тут их спас. Длинная шерсть яка, да и он сам были теплыми и вполне сошли за некое подобие огромной грелки. В итоге девушки разместились с одной стороны животного, молодой человек после недолгих раздумий — с другой. В гордом одиночестве.

И вот теперь Соул смотрел на тлеющие угли костра и ждал, когда же мысли в его голове прекратят безумный хоровод, и он сможет-таки заснуть. В конце концов по сравнению со вчерашним вечером все выглядело не так уж плохо: Линг, живая и невредимая, спала на «женской половине» Кида, ведьма больше не могла подчинять его своей воле, а Спирит был все еще жив и наверняка очухивался от пережитого в Шамбале.

Правда, Маки сегодня под боком не оказалось… А вчера была. И уж кому-кому, а себе врать было бессмысленно: несмотря на всю усталость, волнение и измотанность, Соул вчера обнимал ее совсем не с целомудренными мыслями. И хотел не только обнимать… Хотел, чтобы прижималась теснее; хотел, чтобы дышала не так ровно и спокойно; хотел руку под одежду, чтобы им обоим стало жарко.

Хотел.

Ее.

До одури, до злости на себя за идиотизм.

Это все ведьма со своей шепелявой болтовней. Вот же мудак. «Согрей меня» — очень херовый способ держаться от Маки на расстоянии. Лезть к ней целоваться, когда ее пальцы так будоражаще-нежно коснулись щеки утром, вообще безумие…

Наверное, Соул все-таки задремал, потому что упустил момент, когда Линг оказалась перед ним и юркнула под попону:

— Можно к тебе? — видимо, вопрос был скорее риторический, потому что ответа она не дождалась.

— Линг! Ты опять за свое… — недовольно зашептал он, чтобы не разбудить остальных, и попытался отодвинуться, но повелительница уже обвила его руками за торс, уже примостила голову на груди и поджала ноги так, чтобы они не торчали из-под покрывала. Да так ловко и быстро устроилась, словно делала подобное каждый день. В прошлой жизни кошкой была, не иначе.

— Не гони, — попросила почти жалобно. — Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Соул выругался про себя. И как быть? Снова выругался — вот же «счастливчик», каждый день новая девушка под боком. Чмошник-Тао со своими придурками обзавидовались бы от подобного. Даже по кафе водить не надо и тратить время на красивые разговоры.

Он смирился; устроился поудобней у теплого бока яка, на всякий случай достав руки из-под одеяла. Одной зарылся в косматую шерсть — чтоб не замерзла, второй чуть приобнял Линг, не позволяя одеялу сползти с ее плеч.

— Ну и? — подал голос, когда не дождался от повелительницы ни слова.

Линг обняла еще крепче:

— Про ведьму. И амулет, который я дала, а потом забрала…

А, так вот в чем дело.

— Око бон, — кивнул Соул. — Мака с Мингжу нашли про него в библиотеке. Я уже знаю, что так старуха следила за мной.

Девушка подняла голову и почти испуганно взглянула на свое оружие снизу вверх:

— Знаешь? И не злишься за это? — настороженно.

Наверное, стоило, что сразу все не рассказала. Но уж не ему обвинять Линг в сокрытии правды. Сам ведь еще хуже. У нее хотя бы хватает смелости сознаться. А у него? Соул нахмурился:

— Старуха ведь тебя обманула? Тоже наговорила херни, да? Мы с тобой просто два доверчивых идиота. Забей, Линг. Теперь ока на мне больше нет, гусеницы тоже, а ведьму мы с тобой найдем и порежем. Ты же понимаешь, что это наш шанс сделать из меня Косу Смерти.

И наконец доказать себе, что хоть что-то он все-таки может довести до конца. Весомое доказательство для семьи — он не променял карьеру музыканта на участь неудачника, который ничего в жизни не смог добиться самостоятельно: без денег и связей. Доказательство для Маки, что даже без нее он продолжает двигаться вперед. Ради Маки. Он не променял ее на пустоту и не сдался, он дал им обоим шанс найти дорогу порознь. Она двигается вперед своим путем, а он своим. Не стоит на месте, не тонет в трясине безысходности или лени. Она научила его идти вперед к своей цели несмотря ни на что, и он действительно идет: упорно, шаг за шагом.

— А что потом? — вдруг спросила Линг.

— Потом?

— Ты останешься со мной? — почти с детской робостью в голосе, с надеждой в глазах и пальцами, вцепившимися в водолазку на спине.

— Да.

— Обещаешь?

Соул по привычке потрепал пятерней повелительницу по макушке и усмехнулся, когда она недовольно поморщилась:

— Обещаю, что буду с тобой, пока ты этого хочешь.

Все равно возвращаться некуда. Особняк Эвансов он уже давно перестал ощущать домом и почти не вспоминал. Дом там, где твои мысли — так, кажется, звучала китайская мудрость. А мыслями Соул Итер против собственной воли возвращался все эти тридцать месяцев только в одну квартиру, но там ему места больше не было: чужие люди проводили вечера на диване в гостиной, спали в его кровати и, возможно, даже пили из его чашки вкусный чай. С уже не его Макой.

— Соул… — не хотела униматься Линг. — Это еще не все про ведьму. Дело не только в амулете.

— Что еще? — насторожился молодой человек.

Линг собралась с мыслями, прежде чем продолжить. Она опустила взгляд и заговорила:

— Это касается меня и Маки. Тогда у сарая… Перед тем, как идти отдавать старухе браслеты, я видела, как ты наблюдал за Макой Албарн. Ты никогда ни на кого так не смотрел. Ни на одну девушку.

Ну началось… Соул запрокинул голову и уставился на ржущий месяц. Тот своей ехидной ухмылкой только подлил масла в огонь раздражения.

— Линг… — чуть ли не умоляюще попросил он.

— Подожди. Не перебивай, дай договорить. Я тогда очень разозлилась. А ведьма предложила помочь. Она сказала, что ты должен сделать выбор, и когда выберешь кого-то из нас — вторая исчезнет из твоей жизни. С помощью ока старуха узнает о твоем выборе. А потом… Потом, когда я попыталась сжечь амулет, она явилась ко мне и заявила, что заберет тело отвергнутой себе несмотря ни на что…

Теперь все становилось на свои места. Так значит истерика Линг с ее «кого бы ты выбрал?» в кафе не просто приступ ревности, а лепет ведьмы про выбор между двумя девушками — не просто ее прихоть и пустая болтовня. Соулу стало не по себе.

— Бля… Линг… — выдавил он ошарашенно, с каждой секундой все больше осознавая, в какой опасности все это время были обе его повелительницы. Одно неверное решение или слово — и кого-то из них могло бы уже не быть. Ведьма им попалась не слабая и очень хитрая. Надо с ней кончать как можно быстрее.

Линг торопливо продолжала:

— Вот почему я так разозлилась, что ты мне сразу все не рассказал… Я же не знала, что Мака твоя бывшая повелительница. Я просто думала, что ты на нее запал. Что это все мимолетно… — она судорожно всхлипнула. — Соул, я не хочу, чтобы она умирала… И сама не хочу умирать. И тебя терять тоже не хочу. Прости. Мне страшно. Ты ведь уехал от нее на Тибет. Значит, можешь и от меня уехать.