— Теперь у тела Спирита будет новый хозяин, — равнодушно сказал Соул сзади. — Забудь про него.

Мака обернулась. Соул спокойно смотрел на нее и улыбался как ни в чем не бывало. Выше по склону с улыбками так же глядели ведьма и откуда-то взявшаяся Линг. Девушка стояла рядом с ведьмой, и бирюзовые ленты в ее туго заплетенной черной косе удивительно хорошо сочетались с белым кружевным платьем чуть ниже колена. Здесь не было зеркал, но Мака и без них знала, что платья обеих повелительниц различаются лишь цветом.

— Соул, — позвала Линг, — давай быстрее. Ты должен сделать еще один выбор.

Соул стер улыбку с лица и серьезно взглянул на Маку:

— Разочаровал тебя, да?

— Да.

— Не круто. Думал, ты на моей стороне. — Он протянул руку и положил ей на плечо. — Тогда я останусь с Линг. А ты умрешь.

Соул с такой силой оттолкнул от себя повелительницу, что она ощутила, как земля ушла из-под ног, и девушка чуть ли не кубарем покатилась вниз по склону. Она остановилась, только когда упала в маки. Дыхание сбилось. Тело ныло. Синева слепила.

Несколько лепестков взметнулись над Макой, на мгновение слившись с небом, а потом вдруг превратились в бабочек. Невзрачные мотыльки метнулись к лицу девушки. Она вскочила на ноги, отмахнулась, да только сразу поняла, что все напрасно.

Голубое маковое поле вмиг стало коричнево-охристым. Миллионы цветов обернулись бабочками, вспорхнули со стеблей и ринулись к Маке удушающе коричневым облаком, от которого нет спасения. Насекомые полезли в нос и уши. А когда она рефлекторно открыла рот, чтобы сделать вдох, то сразу проникли в горло.

Маке казалось, что хитиновые лапки скребут трахею и карабкаются вниз по пищеводу.

Чудилось, как чешуйки с крыльев забивают носовые пазухи, осыпаются на язык.

Мерещилось ощущение пушистых брюшек внутри слуховых проходов.

Бабочки были снаружи.

Бабочки были внутри.

Бабочки были повсюду и сулили смерть.

Бабочки убивали.

Мака истошно закричала.

***

Испуганный вскрик вырвал повелительницу из сна в объятия раннего утра и Соула, которому она вцепилась пальцами в предплечье, кажется, до будущих синяков. Только что разбуженный, он приподнялся на локте и теперь сверху вниз смотрел на Маку заспанными глазами, в которых не было ни намека на только что снившийся ему кошмар. Его размеренное дыхание и расслабленное тело свидетельствовали об одном — Соул сновидение не запомнил. А может, оно не казалось ему таким уж страшным…

Кошмары всегда были личным делом каждого из них, поэтому лезть с расспросами или утешениями они друг к другу никогда не пытались. Так уж повелось. Да и снились плохие сны всегда там: за тонкой стеной соседней комнаты. Мака вдруг почувствовала себя неловко, поэтому попыталась выровнять дыхание и утихомирить сердце, рвущееся прямо в ладонь Соула из ее груди.

— Схожу за водой… — пробормотал он.

Сон никак не хотел отпускать девушку из своего кошмарного плена, а она лишаться единственной опоры с реальностью — крепким предплечьем бывшего напарника.

— Не уходи, — зашептала Мака и наконец смогла окончательно сфокусировать взгляд на молодом человеке. — Сон. Соул, тебе ведь сейчас тоже снился кошмар?

— Плохо помню, — честно ответил он тоже шепотом, замерев над девушкой и по-прежнему приобнимая ее одной рукой. Сердце под его ладонью отстукивало ритм уже не так бойко, и дыхание постепенно приходило в норму. — Во сне была старуха-ведьма около скалы со свастикой, а рядом с ней Линг… Хм… Мне кажется, я знаю это место из сна.

— Маковое поле внизу, — подсказала Мака, и Соул задумался.

— Да. Вроде бабочки и цветы были… И ты… В платье, — почти равнодушно. — Не помню.

А еще там была кровь… Перемазанные в крови руки, которыми Соул толкнул ее в маковое поле; забрызганное кровью лицо с улыбкой… и такие же кроваво-красные глаза, которые сейчас внимательно смотрели на Маку, словно вновь возвращая ее в сон.

Непривычно длинные волосы в нечесаном хаосе путались и закрывали белыми прядями часть лица бывшего напарника. Маке хотелось видеть больше. Маке хотелось… точнее, требовалось… возможно, было жизненно необходимо убедиться сейчас в том, что на его щеках нет алых брызг, что все это осталось в кошмаре, а ростки страшного сна не пробрались в реальность.

Затаив дыхание, она потянулась рукой к лицу Соула. Коснулась теплой скулы, пропуская его волосы между пальцами, заскользила ими к виску и дальше, чтобы пряди не упали обратно.

Крови, конечно, не оказалось, и Мака чуть улыбнулась своей глупости.

А потом вдруг поняла, что сглупила вдвойне. Потому что Соул ее не понял, но времени на объяснения уже не осталось. Рука стремительно метнулась вниз и уперлась парню в грудь, а сама повелительница еле успела отвернуть голову. Вместо губ Соулу досталась щека.

— Не надо, — почти беззвучно выдохнула она в сторону и услышала разочарованный вздох в ответ, обжегший щеку горячим дыханием.

Наверняка Соул был не из тех, кому часто отказывали; наверняка он сейчас не понимал, почему Мака вдруг отвернулась, ведь сама несколько дней назад первой тянулась к его губам, да и только что… как это выглядело со стороны?.. Заигрывала с ним? Давала повод думать, что хочет совсем не разговоров?

На Маку Соул больше ни разу не посмотрел, пока поспешно выбирался из спальника, а потом порывисто надевал рубаху поверх футболки. Зато Мака наблюдала за его резкими движениями и почти физически ощущала горящую в нем злость. Не на нее. Соул злился на себя.

— Один — один по неудачным поцелуям, — буркнул он перед тем, как выбраться наружу под утреннее солнце.

========== Глава 29. Марионетка ==========

Окрестности деревни Ака-Кьи, четверг, 3:02 p.m.

От козы осталось немного: шерсть, кожа и голова. Несчастному животному вспороли брюхо, после чего сожрали все внутренности. Да что там — даже часть позвонков и ребер оказались частично обгрызенными или вообще отсутствовали.

Линг хотела подойти поближе, но угодила ногой во что-то липкое на траве и остановилась:

— Кто это сделал? Ирбис? — не обращаясь ни к кому конкретно, спросила она.

Повелительница подняла ногу и тягучая нить, похожая на вязкую слюну, потянулась за ботинком. Вот же гадство. Из трех собравшихся около туши пастухов ответил самый молодой — Норбу. Тот самый, мотоцикл которого Соул чинил несколько дней назад.

— Не зверь, — отрицательно мотнул головой юноша. — Животные не забирают глаза и не отрезают язык.

Линг перевела взгляд на пустые глазницы козы и нахмурилась:

— Человек, — констатировала она.

— Не просто человек. Ведьма, — кивнул второй пастух постарше. Это он час назад наткнулся на останки животного, когда решил перегнать стадо чуть выше по склону. — Для колдовства взяла. Только зачем выпотрошила — непонятно…

— Ведьма так близко к деревне — не к добру, — подал голос третий пастух, старик с редкой седой бородкой и плотно надвинутой на глаза шляпой. — Жди беды. Нужно предупредить всех жителей, чтобы были осторожней.

— Это не может быть кто-то из самой деревни? — спросила Линг у старого пастуха, но украдкой взглянула на Норбу, чтобы увидеть его реакцию. Либо парень не знал, чем занимается его дед (а в том, что он к этому причастен, повелительница не сомневалась), либо хорошо умел держать лицо, потому что молодой пастух выглядел все таким же озадаченным и грустным, как и минуту назад.

— В деревне уже лет пятьдесят не было ведьм, — ответил тем временем старик. — Ты же видишь наши двадцать с горсткой домов… Все, что осталось от некогда огромного поселения. Мы знаем каждого здесь. Нет у нас ни колдунов, ни ведьм.

Видимо, плохо знают, подумала Линг, но озвучивать свои мысли вслух не стала. Позже, когда они останутся с Норбу наедине, она все у него расспросит про деда. В конце концов, она ведь оказалась здесь именно поэтому — поговорить со старым шаманом и старухой ведьмой. Большой риск, но попытаться все же стоило.

Повелительница прекрасно понимала, что действует против правил Академии. И за меньший проступок можно вылететь, а уж за нарушение сразу нескольких пунктов устава выговором дело точно не ограничится. Во-первых, она ничего не сказала своему оружию о месте своего пребывания, во-вторых, находилась за пределами Лхасы без Соула, в-третьих, собиралась торговаться с ведьмой и попытаться уговорить ее оставить их с Соулом в покое в обмен на обещание, что останется жива. Ну, а если та, кто называет себя Гома-кьи, не согласится — значит придется им с Соулом ее убить. Хороший шанс наконец сделать из партнера Косу Смерти… Да еще и в присутствии его бывшей повелительницы, которая так и не смогла этого добиться. Слабачка.