По настоянию вдовствующей Императрицы я встретился с Ладаром в последние дни перед поездкой, чтобы окончательно разрешить до возвращения вопрос с тем, как нам следовало поступать с протеже Пиу, чтобы не нарушить Нерушимое Соглашение и одновременно не пропустить опасности. Ладар был солидарен с бабушкой и Бэнджамином в том, что компромиссной фигурой Алеандру пытались скорее выставить, нежели она таковой являлась, и поведал об интересном факте. Согласно его сведениям, полученным при общении с одной из светских дам, принцесса Алеандра аккурат перед тем, как вперве отклонить приглашение сестры, посещала ее салон и живо интересовалась ничем иным, как массовыми показательными казнями в центре столицы. О том же, что эти доблестные дворяне, половина из которых служила в лучших полках Империи, и другая половина занимала приличные должности на гражданской службе, все в возрасте от двадцати до сорока лет, не призывали к реформам, как все выглядело на первый взгляд, а очень завуалировано подталкивали людей к восстанию и революции, и одним из их лозунгов было воцарения справедливого и благого Императора-реформатора, не говоря уже о том, что отмена рекрутской повинности, полная, как и рабства, стала бы убийством в первом случае обороны, а во втором – экономики страны. Впрочем, люди этих реформаторов практически не поддержали – по докладам иные мужики-работяги и вовсе швыряли в них камни, послушав выступления, и большинство попросту проходило мимо, и когда почти все участники мятежа были в тот же день арестованы, простой народ столицы и окрестностей, что слышал и я сам, инкогнито прогулявшись по улицам, злорадно обсуждал, что так им и надо, ишь, удумали армию упразднить и рабов вот так вот сразу отменить – а ведь эти рабы, по замечаниям тех же мужиков, что трудились на фабриках и полях, уже ко многому труду привлечены были, и вместе с мужиками же подчас и работают, и живут неплохо – сами радуются, что их здесь купили, а отменить сейчас рабство и всех увезти – и кто же тогда вот так сходу на себя все, что они делают, переймет? Простой народ? Простой народ скорее, в чем я убедился после этого громкого в свое время дела, устроил бы мне революцию, объяви я, что все рабы свободны и уезжают прочь из Империи, а всю их работу на себя теперь принимают крестьяне да горожане, которые и без этого трудились усердно и много…

Так или иначе, до АлеандрыОринэйской все эти познания в полноценной форме дойти не могли, учитывая, что почерпнуть девушка их попыталась (или смогла, с простым народом тоже стоило бы еще прежде наладить отношения, и заставить их вспомнить события такой давности) у сочувствующих дворян, и версия, которую услышала дама, вполне могла внушить ей новые основания для негодования и опасения. И на первый взгляд все выглядело прилично, просто реформы, и я бы даже не стал проводить такое наказание, после расследования, если бы не признания в попытке переворота и не завуалированное под благие намерения «свергнуть государя-императора». Нашлись, конечно, и пошедшие за новыми деятелями сельские мужики и студенты университетов, но ничтожно мало было их в сравнении с теми, для кого я был «просвещенный и милостивый государь-отец»: меня и до воцарения любили и уважали, а после коронации и харров… Я еще не успел ничего сделать на новой должности, когда превратился в любимца Империи, и с того дня пришлось неустанно трудиться, чтобы столь высокое признание народом не уронить…

И, так или иначе, чем больше я понимал, что же так напугало гордую и сильную оринэйку, тем сильнее я осознавал и правоту друзей и родных, и Пиуэргурдрана, в один голос утверждавших, что она не подставная фигура и что идти на поводу провокаторов и рушить и без того шаткий, но потенциально очень важный союз двух правителей и двух государств не следовало совершенно, более того, случись окончательный раскол, мы сами сыграли бы на руку врагу. И если Целительница, то ли по неопытности, то ли от шока, сделала шажки к такому расколу, я себе позволить подобные осечки попросту не мог…

***

Я не успел только на церемонии официальной помолвки и прибыл в Файэти аккурат к началу свадебных торжеств самирского короля. Церемонии отличались удивительной пышностью и яркими красками, было множество танцев – как услаждавших взор выступлений красивых, но по-самирски неэмоциональных танцовщиц и танцоров, так и те, в которых принимали участие сами гости, и если от самирских людей избавляли, то вот в международных, стекшихся сюда со всех уголков Бартиандры, приходилось участвовать хотя бы изредка всем – Джэсамгу, непредсказуемый, но справедливый властитель, не выносил, когда традиции его народа нарушались на его же земле, и именно поэтому танцевать, и притом быстрые танцы, вроде чечетки и хороводов, приходилось и государям других стран, и принцам, и королевам… Справедливости ради, однако, следует отметить, что частенько самир-владыка и сам выплясывал, не гнушаясь ничем и наплевав на свой уже далеко не юный возраст.

Было много и песен, и выступления знаменитого на весь Верхний Аррак Театра Огня, актерами в котором были лучшие факиры и Повелители Огня во всем мире, и не менее знаменитых заклинателей зверей, большей частью змей, к которым Джэсамгу питал особую слабость. В первую неделю ритуалов и праздничных пиров и песнопений о самой свадьбе речи все еще не шло, скорее это были предвенчальные обряды, по которым невеста, молодая по меркам народа, женщина, удивительно красивая самирка, прощалась с семьей и проходила обряды очищения, которые одновременно с этим проводил и Джэсамгу, и условно роднились две семьи. Паэли, новая королева Саммирса, оказалась дамой сорока пяти лет, как мне стало известно уже в ходе церемоний от Танры, чаще всего на общих для женщин и мужчин торжествах восседавшей справа от меня, происходившей из древнего знатного самирского рода. Отец Паэли был одним из Советников короля, и познакомил его три года назад со своей вернувшейся из Минаура, где она постигала человеческую магию, дочерью, представив девушку на балу своему властителю…

Темноволосая женщина обладала яркими, оранжевыми, как у Карру, глазами, и волосы ее имели немного фиолетовый оттенок, а не черный, как я заметил уже в день первых брачных церемоний, когда по традиции волосы будущей жены омывали молоком – до этого по традициям же невеста не появлялась на людях без покрывала.

- Паэли весьма приятная дама, - Танра, восседавшая на соседнем кресле, украшенным золоченной резьбой, улыбнулась, чуть обернувшись ко мне. – Она образована, умна и великодушна, полагаю, она будет не менее любима народом, чем третья королева, Джави, да будет Трингул милостив к ее душе, так рано ушедшей. Уверена, королева Саммирса произведет на тебя, мой ученик, неизгладимое впечатление, - беседа шла на верхне-арракском в таунакском, упрощенном его варианте, и такое обращение было в нашей ситуации нисколько не оскорбительным. – Было бы несравненно лучше, если бы с королевой Паэли, Паэли-дати, как ее называют здесь, познакомилась Императрица Никтоварильи, но, к сожалению, таковой нет.

- Бабушка Карса хотела посетить Саммирс будущей весной, если король позволит ей, и сможет познакомиться с новой женой правителя Волшебного Королевства, - я поклонился, по всем законам здешних краев выражая почтение к даме.

- Я говорю не о Карсе, я говорю о той же, кем стала здесь Паэли. Поверьте, Ваше Величество, - перешла на более строгий тон Наставница. – Ни одному мужчине не удастся понять женщину так, как может ее понять другая женщина. Даже если речь идет о правительницах. В Саммирсе властвует король, но это одна из тех стран, где женщин превозносят и им поклоняются, и только женщины могут встречаться приватно с гостьями-женщинами, а уж этим дамам есть, чем поделиться с подругами. Как и сархарским девушкам, к слову, хотя женины самиров несравненно свободнее. Жители Таунака часто бывают в Саммирсе, и мы как никто иной близки к нашим старшим братьям… И я не исключение, я знаю Джэсамгу-шри с тех пор, как я была юна, и он был совсем ребенком, и мы близкие друзья. И вчера после ритуалов даргху, когда невесте украшали руки и лицо росписью глины, мы обсуждали кое-что очень важное. Король Джэсамгу просит вас, Ваше Величество, пропустить церемонию одаривания гостей этим вечером, ту часть, когда подарки дарит жених, и прийти завтра утром, около девяти часов, в его кабинет, за вами пришлют слугу в условленное время. У него для вас есть особый подарок, который он не отдаст при гостях…