- Мы с ней имели честь пообщаться и остались друг другом довольны, не думаю, - отозвалась я. – Скорее Вилайр Мэжрэ или его супруга как-то к этому причастны. Как вам известно, у нас были весьма внушительные подозрения в их адрес, у меня и Дорра, и не столь давно я свела общение к концу – точнее, оно свело себя само, но не без моего участия. Вероятно, решили все же действовать не словами.
- Я думал о том же, - Гранд-Мастер, грея руки о чашку, согласно кивнул. – Вкупе с угрозами, которыми, как ты говорила, тебя приласкала та женщина из свиты Карлона, Куми… Неприятнейшая дама, кстати, - с блеском делая вид, что досье на Рару шпионы ему не собирают, скорее по привычке, заметил он. – Если сложить россказни Куафи и все остальное, то версия выглядит вполне обоснованной, мы займемся этим вариантом… - однако договорить ему не дали. Из комнаты Элиа вышла молодая девушка-лекарь, сообщить, что герцогиня проснулись, им немного лучше и они хотят поговорить с нами. Я задержалась, отпуская помощниц и рассчитываясь с ними, и присоединилась к остальным. Бросив взгляд на часы и осознав, что уже поздно, я попросила Ниэни тоже пойти отдохнуть и вскоре в спальне Элиа не осталось никого, кроме меня, Карру и самих Фэртов. И вот когда мы собрались вокруг девушки, рассматривавшей нас измотанным взором, пострадавшая наконец собралась с силами и заговорила.
Выяснилось, что после того, как мы разминулись, Элиа успела отойти совсем немного и вдруг увидела, боковым зрением, как из кустов малины, у боковой тропинки, кто-то выбирается и начинает двигаться в мою сторону, с вполне однозначно недобрыми намерениями. Поспорить было трудно – едва ли человек будет просто так прятаться в кустах и потом из них выбираться и идти по своим делам. Самирка, сказались многочасовые многодневные тренировки, отреагировала быстро, полуосознанно, и преградила парню путь, не забыв вместе с тем отправить сигнал тревоги Карру и Бэнни – ребята пояснили, что у них троих имелся на сей случай магический амулет – для быстрого сообщения друг другу важных вещей – подобных случившемуся днем. Особый Отряд, когда главы получили известие о тревоге, отреагировал, разумеется, сразу же – бумаги представляли собой интерес меньший, нежели кровавое преступление, и с лекарями осталась малая группа – продолжить досмотр и изучение документации.
На момент встречи с Элиа убийца уже отпустил, судя по всему, чары, и когда она попыталась его задержать – имея на то полномочия и будучи соответственно подготовленной, помешали ей в этом чары – вместо меня прошедшиеся по первому человеку на пути и улетевшие куда-то в ближайшие деревья, из чего выходило, что именной привязки смертоносные чары не имели. И никто из организовавших покушение не ждал, что там окажусь не только одна я… Охраны на Лекарском Доме, вернее, на примыкавшем к нему парке не было, и спрятаться в кустах напавший действительно мог – до поры, пока я не пройду мимо них. Дорожка была одной из основных и не пройти по ней, хотя бы в одну сторону, я не могла, следовательно, меня и ждали…
Показания Элиа подтвердили подозрения, что это оказалось не случайностью и имело место самое настоящее покушение, рана, осмотренная мной, не представляла собой угрозы для жизни молодой защитницы, и я, подумав, что не мешало бы немного передохнуть, сменить платье и кое-что взять для вечерних манипуляций, оставила ребят под присмотром Карру, дремавшего в гостиной. Провозилась я недолго, объяснив Дорру, что задержусь, и попросив не будить уснувшую на диване Ниэни и Бэю, устроившуюся в ногах хозяйки, и с корзинкой лекарств и бинтов вернулась к больной. Дверь мне отпер потянувшийся Карру, сонный, но даже сейчас застенчиво приветливый, я разрешила ему подремать – парень вызвался остаться ночью присмотреть за Элиа, чтобы не нанимать сиделку впопыхах и спокойно устроить все уже утром, и пробралась обратно в комнату подруги. И чуть не выронила от удивления и легкого ужаса ношу, когда глазам предстала весьма странная картина, на осознание которой ушло добрых пару минут. Я не раз видела поцелуи, и в любой другой ситуации они удивили бы меня не больше, чем пролетевший мимо комар в разгар лета на болоте. Вот только в этой ситуации поцелуй, и отнюдь не в лоб или щеку, был более чем странным явлением. В губы…
Меня все же шатнуло, и я оперлась на дверную раму, сглотнув выросший в горле ком и судорожно подбирая слова. Бэнджамин, услышав шорох, дернулся, отпрянув от девушки, и без того бледное лицо которой приобрело синеватый оттенок, а посеревшие губы задвигались, словно она пыталась что-то сказать. Самир не побледнел, но глаза его расширились и обычно невозмутимое лицо, еще полчаса назад выражавшее только тревогу, отразило ужас, растерянность и какое-то лихорадочное смятение. Слова у него тоже не рождались, и немая сцена продолжалась какое-то время, когда я наконец поставила на полку у двери свою ношу, изо всех сил сохраняя мнимое спокойствие.
- Я, пожалуй, пойду… - осознание вползало в разум очень медленно, понемногу, и первичный шок постепенно сменили мысли, что и в Рокканде я такого не видела, и здесь не ожидала увидеть подобное тем более… Они всегда казались мне крайне достойными личностями, а ведь Куафи даже говорила что-то такое…
- Алеандра, - меня остановила крепко сжавшая запястье рука и твердый, но срывающийся голос. – Куда ты?
- К себе… - как себя повести и как реагировать на открывшееся мне только что, я решительно не знала. Рассказать кому-то? Кому? Учитывая положение Бэнджамина, только если членам Императорской Семьи… Но… Они были всегда очень заботливы по отношению ко мне, помогали по первой же просьбе, устроили Ниэни. Мы, казалось бы, стали добрыми друзьями и платить такой монетой было выше моих сил. Закрыть глаза и сделать вид, что я не знаю этого? Но ведь это неправильно, грешно, да и… С точки зрения Целительства кровосмешение очень опасно, и если вдруг появятся дети, может отразиться на них самым непредсказуемым образом, с точки зрения морали и веры – такое просто недопустимо никоим образом… И как я смогу скрывать, что узнала такое?! – Мне нужно подумать…
- Подумать о чем? – человеческая улыбка ему не удавалась никогда, и сейчас выглядела особенно жутко. Поскольку была не наигранной, скорее, вымученной из-за страха.
- Об этом.
- Ты что-то видела? Тебе показалось, я просто наклонился к Элиа, Ал… Ты же никому не расскажешь, правда?
- Я знаю, что такое поцелуй, - рука сжалась крепче и я невольно взглянула на бледную, испуганную и съежившуюся девушку, невольно питая к ней жалость. Бэнджамин, понемногу обретя нечто, напоминавшее решимость, потянул меня за руку в свою спальню – выполненную в темных, бордовых и шоколадных, цветах, заставил сесть на кровать, ибо по традициям самиров в спальной комнате больше решительно не на чем было сидеть, и сел рядом.
- Ал, я тебя умоляю, давай сначала поговорим.
- Поговорим о чем?! Я такого не видела даже в Рокканде, хотя там у людей с моралью очень плохо.
- Я понимаю, как это для тебя выглядит… Да и для всех… - мужчина немного помолчал, горько улыбаясь. – Но попробуй хотя бы выслушать. И учти, что Арэн и Иларда об этом знают, им бесполезно жаловаться. Карру тоже в курсе…Теперь вот и ты.
- Ладно, послушаю, говори, - вздохнула я, понимая, что иначе меня отсюда не выпустят.
- Мы с Элиа ничего не знали друг о друге, ну, ты уже знаешь, что ей было пятнадцать, когда я ее забрал. И мы впервые увиделись именно тогда. Так сложилось, что мы сблизились, подружились, но не научились считать друг друга родными. И однажды поймали себя на том, что наши чувства переросли дружбу…
- И давно вы… так? – ничего умнее в голову не шло, и я задала вопрос, скорее, чтобы потянуть время и успокоиться. Сделать вид, что все в порядке, и улизнуть отсюда, из полутемных комнат, внезапно показавшихся зловещими катакомбами. Ведь если он будет видеть мое волнение, не выпустит…
- Ты не думай, мы не пересекаем черту, мы прекрасно понимаем, что это неправильно. Иногда срываемся на поцелуи, но никогда не было ничего большего. И дело не только в костре, а у нас за это сжигают. Просто… И так себя винишь постоянно… - длинные пальцы сжались в кулак, с хрустом, и я поймала себя на мысли, что верю. Верю этой вот импровизированной исповеди, горькой, простой и страшной. – Я на самом деле ее очень сильно полюбил. Но не так, как следовало бы. Давно, почти сразу после ее приезда, все началось, позднее и друг другу открылись. Было разное, пытались разъехаться, ссоримся иногда страшно. Мы только с виду такие дружные, а на самом деле чего только не происходит… Что греха таить – бывали и попытки с кем-то что-то завязать, только бы вырваться. Но я не могу даже представить, если Эль вдруг исчезнет, - пальцы в сумраке вновь хрустнули, разрезая сгустившуюся тишину. – Что тогда будет, даже думать не хочется. Ты, я понимаю все, каково это твоими глазами, Ал, но я тебя умоляю, молчи об этом.
