- За прошедший год моя подруга очень изменилась. – Подхватил последний. - Когда мы только познакомились, она многого не знала и только училась многим вещам. Но я счастлив, что мне выпала честь сопровождать в жизненном пути столь благородную девушку, с большим сердцем, прекрасным даром, острым умом и по-варьему горделивой честью. Алеандра Целитель, и я видел, как она самоотверженно сражалась за жизнь людей с их болезнями и ранами, как она переживает за каждого, кому помогает. Видел ее слезы и слышал ее смех. И желаю, чтобы каждая семейная пара, которая присутствует здесь, и которая еще только родится в вашем чудесном поселении, становилась только крепче от каждой радости и каждой беды.

- Даже там, откуда мы пришли, дружба между варом и человеком – редкость, и я желаю каждому найти такого друга, как Дорр. Друга, который останется рядом, даже когда все летит в бездну, друга, которому можно будет доверить все, и быть уверенным, что он не выдаст тайны и поможет, друга, с которым минуты веселья станут в сотни раз ярче, и которого с гордостью можно будет назвать таковым. Сегодня я не хотела выходить сюда, - я не мог понять, что в ее вдруг изменившемся облике, в плавных движениях, в улыбке, в засиявших глазах приковывало взор, и почему рождалось внутри что-то теплое и я почти завидовал вару, слушая ее слова. – Но не смогла отказать своему духовному супругу и прошу позволить нам принять участие в ритуале.

Разрешение им было дано и вскоре три пары сидели у большого костра, соприкасаясь ладонями, или, в случае оринэйки и ее друга, ладонь девушки лежала на носу вара, и Жрец Барлы, из Высокого Холма, обходил их по кругу, читая молитву, которой вторил хор шести голосов. Гирлянды из засушенных цветов сапра, речного цветка, вроде кувшинки, с широкими длинными листьями, служившего в Империи символом счастья и цветком Богини, серебристая краска, оставившая узоры на щеках девушек – маленькие луны, символ женственности. Когда палец с острым ноготком чертил на лбу Дорра, на густой белой шерсти, изображение Солнца, алой краской, мне в какое-то мгновение неуловимо захотелось, и я изгнал саму эту мысль, оказаться на его месте, чтобы этот узор был нарисован на моем челе. Поклонившись друг другу и семь раз обойдя против часовой стрелке костер, бок о бок, гости из-за Стены Науров вернулись, тихонько переговариваясь, на свои места, отказавшись от подарков и приняв благословения, и праздник пошел своей чередой…

После показа местными умелицами своих рукоделий – полотенца, скатерти, рубахи, - последовали всеобщие пляски, с народными танцами Круга Тьмы и особенно самой Империи, новая порция угощений, от наваристых похлебок и тушенных овощей до сладких лепешек и меда, вторая часть ярмарки, оказавшейся удивительно привлекательной для самиров, и торжественно сожженное на закате чучело. Несколько раз я, угощаясь в кругу стражи и старосты Высокого Холма медовухой и лепешками, ощущал на себе короткие взгляды, отличавшиеся от заинтересованных, бросаемых искоса зеваками. Словно кто-то чего-то ожидал от меня, не с дурными намерениями, а едва ли не с надеждой… Промчавшийся день остался позади, кто и чего ждал, я так и не понял, и, осознавая, что нам уже утром выдвигаться в путь, сразу после того, как чучело обратилось в пепел, отправился в таверну, дав добро самирам, не дежурившим этими вечером и ночью, еще немного расслабиться – не в последнюю очередь в силу того, что они и после пятой-шестой кружки медовухи не хмелели нисколько. Сопровождавшая меня свита в большинстве своем пожелала остаться, я, отпустив старосту, с трудом осознававшего, с кем он осушил чуть раньше пару кружек, не желавшего поверить, что и впрямь Император проявил такое панибратство, остался один и взялся за ответное письмо Тионию, твердо решив по случаю праздника взять выходной – тем паче что в столице меня ждали-таки отнюдь не праздные денечки, после длительного отсутствия.

Хмель несколько отпустил и уступил место болям в спине, ранее не ощущавшимся и беспокоившим меня уже не первый десяток лет. Пожалев, что не вызвал с собой лекаря, и сообразив, что местный лекарь явно навеселе по случаю праздника, я постарался проигнорировать нараставшую все сильнее боль, и тут в уже не столь охмеленных мыслях промчалось, что вообще-то с нами едет Целитель и она вполне могла меня осмотреть, хотя бы утром, перед тем, как мне садиться в седло на полдня. Конечно, любой самир мог бы сделать массаж и натереть больное место обезболивающей мазью, всегда имевшейся у Особого Отряда при себе, но мне почему-то казалась, из-за медовухи ли или нет, более заманчивой идея пригласить именно Алеандру…

Самиры попались на посту крайне исполнительные, и когда я озвучил им, что хотел бы увидеть миледи Алеандру как Целителя, когда она сможет заглянуть ко мне, восприняли сие как прямой приказ вызвать оринэйку незамедлительно.

- Вы желали видеть меня, сир? – появившись в незапертой двери второй комнаты, после короткого стука, тихо спросила Алеандра. Я, навешивая снятую ко сну рубаху на спинку стула, с легким удивлением оглянулся на девушку.

- Принцесса Алеандра? Я, признаться, не ожидал, что вы столь быстро… откликнитесь на мое приглашение… - взгляд вновь скользнул на оринэйку, чуть пристальнее, и отметил распущенные черные прямые волосы, до середины спины, падавшие на плечи и грудь. Обычно появлялась волшебница на людях исключительно с косой, и я впервые с ее детства, когда мне довелось посетить школу магии, в Минауре, увидел ее с распущенными волосами, совершенно преображавшими скромный облик девушки.

- Но Мастер… простите, сир, я не запомнила его имени, сообщил, что вы пожелали пригласить меня немедленно, - напряженный взгляд метнулся по расстеленной кровати, по рубахе на спинке стула, по гостиной, в которой мирно спал отпущенный мной до утра слуга, игравший в поездках роль камер-юнкера, и чародейка судорожно сглотнула.

- Опасаюсь, он оказался несколько более исполнительным, чем это требовалось. – Коротко усмехнулся я. – Я просил вас зайти, миледи, когда у вас появилась бы такая возможность. Вероятно, представители Особого Отряда сочли, что я отдал несколько иной приказ.

- Что-то произошло? – взгляд вновь напряженно скользнул по углам комнаты. Я, понимая, что стоять спиной к собеседнице несколько неуместно, обернулся, радуясь, что не успел раздеться до конца. В противном бы случае ситуация рисковала оказаться еще более двусмысленной.

- Ничего серьезного, меня иногда беспокоят боли в спине. Давняя травма.

- Я могу вас осмотреть? – взгляд скользнул по моей груди и девушка вопросительно уставилась мне в глаза. – Если вы позволите, без осмотра я не смогу помочь вам в полной мере.

- Разумеется. Мне…

- Я прошу вас присесть. – Легкая улыбка, тронувшая уголки губ, и приятное покалывание магии, коснувшейся, когда мы устроились на краю постели, спины. – Вы получили… вы подразумеваете под травмой удар, верно?

- Да. Несколько неудачная тренировка, если можно так сказать. Я еще учился в школе магии, но у нас были и другие науки, и этикет… И военное дело, и собственно тренировки. Не знаю, знаком ли вам подобный подход…

- В Минаурской школе были суровые условия, сир, но для девушек занятия, направленные на развитие телесной силы, были необязательны. Думаю, вам известно, в таком случае…

- Что там защемлен нерв? Да, мне это известно, - согласно кивнул я.

- В таком случае я сниму боль и, если пожелаете, дам вашим слугам рецепт очень хорошего, проверенного средства, мази. Ее достаточно легко сделать, трава, лежащая в ее основе, широко распространена в северной части Верхнего Аррака. Средство проверено мной на личном опыте, очень хорошо снимает и ослабляет боли. Подобные вопросы, если дозволите, не требуют постоянного вмешательства Целителей и лекарей. Я понимаю, что мое поведение несколько нетактично для Целителя, но… не могу удержаться от вопроса, - внезапно переменила тему оринэйская принцесса. – У вас очень большой шрам, на груди… - замялась она.