- То есть чтобы дать послабление или сделать что-то для них полезное, он еще и вознаграждение просит, - ухмыльнулся он. – Люблю, сир, таких людей. Из них выходят прекрасные трудяги на Зибирских Шахтах. Я отправлю туда полдесятка ребят, с проверкой, разумеется. Вынесем предупреждение и дадим…

- Три месяца. Если ситуация не изменится или изменится незначительно…

- Арэн, - ласково и слегка ехидно улыбнулся друг, обойдя стол и склоняясь к моему уху. – Не учи меня, пожалуйста, работать. Я же не учу тебя, как тебе выполнять твои обязанности.

- Ты обычно не такой обидчивый…

- Ну… Как истинная леди, я немного капризна, - непревзойденное сочетание невозмутимого лица и пропитанных сарказмом слов заставили меня шутливо похлопать. В детстве, добрых лет двадцать пять назад, мы с Ладаром, подшучивая над Беном, стали звать его девочкой. Тогда нас было четверо, я и трое моих друзей, но четвертый наши шутки не оценил… Мы выросли, многое изменилось, а я уверился в самирской злопамятности – Бенджамин по сей день не забыл нам детских подшучиваний, не упуская случая съязвить на сей предмет.

- К делу, истинная леди. Я вынужден просить вас перейти к делу… - не поддался на его провокацию, не будучи в настроении обмениваться подшучиваниями, я.

***

Праздник начался ранним утром, практически на рассвете, и я оповестил старосту о своем решении присутствовать на праздновании весь день, к величайшему, но старательно скрываемому изумлению последнего. Самиры, пользуясь передышкой, практически полным составом сопровождали меня, как и свита и стражники из числа людей под руководством проверенного Алкира. И выполняя обязанности и одновременно наслаждаясь днем отдыха. Однако, когда взор упал на облаченную в скромное дорожное платье девушку с простой, без украшений, косой, в распахнутом плаще, подбитом мехом, у левой ноги которой застыла гордая фигура тигра, я несколько удивился, постаравшись не подать виду.

- Вы желаете присутствовать на празднике? – после обмена любезностями спросил все же я, поймав взор тигра.

- Мы узнали, что сегодня здесь проходит празднование Проводов Зимы, и не устояли перед возможностью провести его в окружении обычных людей, без пафоса и лести высшего общества. Я, если позволите, сир, не слишком высоко ценю последний…

- Неужели? – я бросил взгляд на оринэйку, невольно отмечая, что она говорит искренне, и что между нами вновь нашлась общая черта. – Уверяю вас, праздники в Великой Никтоварилианской Империи проходят весело и дружелюбно всегда…

- Чем менее человек желает выглядеть чинно в глазах других и показаться могущественнее, богаче, высокороднее, чем другие и чем он есть, тем более живым оказывается его сердце и он сам. Случилось так, что я и варсэ-тангу Дорр провели более года в окружении достаточно простых, самых обычных людей, и этот год поистине стал лучшим для меня. – Тонкая улыбка тронула губы, красные, - немного колдунья этим днем все же гримировалась. – Если вас смутит мое присутствие, мы… Постараемся держаться отдельно…

- Что вы, принцесса Алеандра. Для меня честь разделить отдых и веселье этого дня со столь очаровательной дамой и столь благородным варсэ-тангу, - теплая ладонь в моей руке, которую я коснулся губами и отпустил, вновь, как и за ужином, заставила теплую искорку мелькнуть где-то в душе. – Не могу не отметить, что разделяю ваши симпатии к простым людям и понимаю, почему вы благосклонны не ко всем представителям дворян.

- Я сожалею, что сказала вам столько неприятного. – Взгляд стал серьезным и уперся мне в глаза. – Простите мои слова, сир. Я не знаю, откуда пришли подобные условия, но, когда я увидела, как принимает вас ваш народ, и сейчас, я понимаю, что вы достойный муж. Подданные бессильны сделать что-то тому, кто надежно защищен и далек от них, но их сердца нельзя обмануть. Радость можно изобразить, но я умею видеть, когда она искренняя, и здесь я видела именно ее. Для меня честь сопровождать вас в этот день…

- Взаимно, принцесса Алеандра. – Короткий кивок с моей стороны и реверанс со стороны дамы, и мы отправились на деревенскую площадь, где уже собрались жители Высокого Холма, где уже открыла день традиционная ярмарка сладостей, игрушек и горячих, хмельных напитков, где уже вот-вот должны были начаться конкурсы и выступления… А в самом центре площади к вечеру должно было расчиститься место, на котором сожгут чучело из соломы и тряпок, символизирующее холод, зиму и трудности, на закате, и этим и завершался праздничный, ярмарочный день. Самиры, плотным кольцом окружая меня, понемногу откалывались на минуточку – покупая шали своим возлюбленным, женам или матерям, добротные, пуховые и теплые, очень красивые, кто-то заинтересовался работами деревенского кузнеца, кто-то – плотника, а кого-то больше привлекали мед, лепешки, булочки и пироги, конфеты и варенья, и зазвенели ссыпаемые в руки торговок столичными гостями монеты… К тому, что я, как и все, за исключением только того, что от меня оттесняли людей стражники, рассматривал товар, изредка осведомляясь о чем-то у торговцев, понемногу относительно привыкли, а меня заинтересовали политые медовым сиропом большие тонкие лепешки из пшеничной муки. Покуда помощник расплачивался и мы, сопровождаемые старостой, его женой и маленьким, десяти лет, внуком, отправились занимать свои места, я отметил, что даже большее любопытство, нежели я, вызвали другие лица. Дорр, будучи варом, был уже нерядовым явлением для привыкших к кровожадным варсэ-ками никтоварилианцев. А он, помимо этого, представлял собой диковинного зверя, тигра, которого простые сельчане раньше в глаза не видели – если только кому-то когда-то попалась картинка… Алеандра, заметившая интерес детишек и молодых жителей Высокого Холма – народ постарше любопытство пытался скрывать, - сделала не то, что на ее месте устроила бы какая-нибудь Самина или Байша, самая молодая из случившихся у меня фавориток, девица семнадцати с небольшим лет, да даже Лайнери, обладавшая на редкость несносным характером. Они устроили бы скандал и долго и картинно возмущались бы подобной наглости, но Алеандра терпеливо, улыбаясь, рассказывала о том, кто такой Дорр, уверяла в его доброте и веселом нраве, при поддержке самого тигра, которому подобное внимание явно льстило… Настороженные, чуть испуганные лица в ответ на дружелюбие и улыбки оринэйки понемногу расцветали. Выбравшись из окружившей их толпы, некоторые представители которой даже решились погладить вара, Алеандра и Дорр пробрались к нам, на удобные, обложенные мехом и подушками, скамейки, чуть в стороне от основных рядов, выстроенных для деревенских жителей, немного виновато озираясь.

- Простите, сир, мы несколько отстали, - робко заметила девушка. – Дорр вызвал большой интерес вчера, мы выходили прогуляться и посмотреть деревню. Я не думала, что он сегодня так заинтересует… ваших подданных.

- Вы, кажется, относитесь к детям с большой теплотой?

- Я очень люблю детей, мой Император. Они самые чистые и самые интересные люди в Бартиандре. И иногда задают вопросы, которые и взрослых ставят в тупик.

- У ваших детей будет очень хорошая мать. – Заметил я.

- Не уверена, что я когда-либо стану матерью, - последовал, покуда, с моего разрешения, начинались праздничные выступления и на небольшой помост перед рядами скамей вышли пожилые дамы в шерстяных платьях и пуховых шалях, распевавшие задорные народные песенки Империи, на фарсине и немного на наанаке, ответ. – Не всем желаниям и мечтам суждено сбываться, а у меня есть долг, смею напомнить. – Всем видом показывая, что обсуждать тему не намерена, поведала дама…

Песни, баллады, шутки, народные танцы, конкурс, в котором молодые парни и мальчишки-подростки старались достать со столба – кто длинными палками с крюками, кто лез на столб, некоторые пытались выстроить что-то вроде живой лестницы, - подарки и сладости, и их ужимки и попытки одолеть высоту забавляли даже искушенных гостей из столицы, то есть нас, а уж о жителях Высокого Холма и говорить не стоит… Новый конкурс начался следом за тем, как со столба снял последний подарок – большой пакет сладостей - Карру, по старинке забравшийся на столб, и никто из нас не удивился, что, добравшись до заветного мешка сладостей, самир выглядел довольным, словно голодная собака, которой дали кость. Карру на место-то вернуться не успел, как зашуршала первая бумажная обертка вокруг конфеты…