- В таком случае, - я подозвал мгновенно явившегося слугу, почтительно кланявшегося. – Принесите для принцессы кальрийский кофе. – Слуга, юноша лет двадцати пяти, откланявшись, испарился, а девушка вновь смерила меня ледяным взором.
- Для герцогини (ну и чего она там будет герцогиня), сир, смею напомнить.
- Ваш полный титул звучит как герцогиня Никтоварилианской Империи и островов Фархат, кронпринцесса Оринэи Алеандра Дарна Оринэйская. – Я вздохнул. – Уверяю вас, никто не позволит себе забыть, каково ваше происхождение, и, если это станет возможным, я лично исключу вас из числа подданных Империи, понимая положение, в которое это ставит вас и ваш народ.
- Простите… Я была разгневана условием науров и, вероятно, вела себя чрезмерно жестко. Что же касается кофе, я действительно его не пробовала.
- Ваша ситуация понятна. Кофе закупается короной в Кальре, уверен, вам понравится этот напиток. Мне доводилось его пить, во время визитов в южные страны, признаюсь, сархарский кофе бесподобен. Надеюсь, вам случится его попробовать.
- Я немного обманула вас, - она вновь чуть покраснела и улыбнулась уже светлее и чуть более тепло. – Я пробовала хмельное, просто мне не очень нравится состояние опьянения и последующее. Как Целитель, я не одобряю такие напитки и стараюсь их, по возможности, избегать.
- Весьма верное решение, Ваше Высочество, - согласно кивнул я. – Я всецело одобряю его, поверьте.
- Ваше Величество, у меня есть небольшая просьба, если позволите, - неожиданно скромно начала девушка, зачерпнув ложечкой немного творожной запеканки. – Я прошу вас и ваших людей не обращаться к варсэ-тангу Дорру по имени и не прикасаться к нему руками. Он очень тактичен и терпит, но как его духовная жена, я защищаю его интересы. Варсэ-тангу очень не любит, когда его зовут по имени и еще более не терпит прикосновений. Он делал исключение для наших друзей и для меня, мы могли звать его Дорр, но это были только исключения и следовать моему примеру не стоит. Я ближайший друг и жена Дорра, я уже одним этим ставлюсь в иное по отношению к нему положение. Пользуясь правом вара избирать, кому служить, и служить ли кому-то, варсэ-тангу в присутствии Темнейших сообщил вам, что не признает вашей власти над собой и будет подчиняться только мне. Прикасаться к нему, отдавать приказы могу, простите, сир, только я. Во избежание неловких ситуаций, ибо даже терпение варов не безгранично, я убедительно прошу вас и ваших людей впредь учитывать его интересы, - мягкий тон и весьма жесткое выражение лица, контрастируя между собой, производили внушительное впечатление. Словно она сидела не на кресле в трапезной зале моего замка, а на троне в Ориусе.
- Разумеется, - подтвердил я, несколько озадаченный подобной переменой в ее обычно очень скромном поведении. До этой минуты девушка не позволяла себе никоим образом ставить условия мне. Но сейчас Алеандра явно была полна уверенности в себе и решимости. – Мы учтем ваши интересы и интересы вашего духовного супруга.
- Он считает себя моим питомцем, - неожиданно призналась она, чтобы, что я узнал из ее мыслей, смягчить предыдущие слова. – Большой пушистой кошкой, как он говорит. Я всегда любила животных, у нас были лошади, на скотном дворе держали кур и коз, пару коров… У отца были волкодавы, он обещал подарить мне щенка, когда я вернусь, но мне всегда хотелось кошку. Теперь у меня есть крупный и своенравный кот…
- В нашем дворце всегда держали питомцев. У моей сестры есть кот, бабушка увлекается рыбками, а у меня есть сокол.
- Как его зовут? – еще несколько минут назад важная, чуть сердитая королева уступила место, при всей внешней холодности, любопытной девочке с горящими глазами и сияющим лицом.
- Им обычно не дают имен. – Пожал я плечами. – Я подзываю его свистом.
- Вам бы больше подошел орел… - ляпнула оринэйка и тут же залилась густой краской. – Простите, сир, говорю глупости…
- Орлы крупнее и своенравнее, их трудно приручить. Наблюдать за полетом сокола, когда он парит в небе, бросается вниз, снова взмывает… Это завораживающее зрелище.
- Моего любимого волкодава звали Рекки, - на сей раз ее улыбка стала искренней окончательно, пробивая лед гнева, и я поневоле улыбнулся в ответ. – Вы охотитесь с соколом, верно?
- Да. – Кивнул я.
- Никогда не понимала, какое развлечение люди находят в охоте, - в точности как Тионий поморщилась девушка. Сын терпеть не мог охоту и злился на меня из-за двух убитых мной сливовых медведей с раннего детства. – Убить живое существо ради веселья.
- Мне известно, что в Оринэе охоту не одобряли, только ради пищи и лекарств… Уверяю вас, я всегда добывал только тех зверей и птиц, которых было возможно съесть и применить их тела с пользой. Олени, медведи, зайцы.
- И сливовые медведи, - еще более недовольно и совсем тихо буркнула девушка. – Вы их тоже добывали, сир?
- В молодости мне довелось добыть двух сливовых медведей. Сейчас я все реже позволяю себе длительные отъезды на охоту. Дела и проблемы, много работы…
«И слава Диаде», - мысленно отметила она, уставившись на мои руки.
- Я хотела бы увидеть сливового медведя. Не добыть, просто увидеть. Я слышала о них от кронпринца Тиония, что они очень красивы…
- Если желаете, в теплое время я узнаю, где были обнаружены сливовые медведи и постараюсь вам показать их… - тут же, сам не понимая с чего вдруг, предложил я. Принцесса Оринэи отрицательно покачала головой.
- Не стоит отвлекаться от дел Империи ради моего желания, сир. Гранд-Мастер Фэрт уже обещал мне устроить поездку в имперские заповедники. Он очень любезен, - мысли ее показывали мне искреннюю симпатию к самиру и даже легкую заинтересованность в последнем. – Удивительно тактичный, внимательный и интеллигентный мужчина. Признаться, я испытываю большую симпатию к Специальному Вашего Императорского Величества Особому Отряду и его представителям. Удивительные создания, у которых вежливость и дружелюбие сочетаются с честью и решимостью. Отвага с добротой. Умение принимать жесткие решения и совершать подчас жестокие поступки, если это нужно, с вниманием к окружающим и гармонии с миром… - Я мысленно сделал пометку отрезвить «заигравшегося» с выполнением приказа Бенджамина, памятуя о том, сколько дев были жертвами его обаяния прежде и о том, что сейчас нам это не нужно.
- Вы удивительная девушка. Обычно Особый Отряд сильно недолюбливают. И распускают всевозможные слухи. Конечно, делают это те, кто попадает под интерес самиров – взяточники, чиновники, применяющие положение во вред народу, и прочий сброд неприятных личностей. Впервые слышу о любви к самирам, право.
- Я была очень рада встретить Пиуэргурдрана. Я знаю, что он помог мне появиться на свет, и очень сильно помог в минувший год… Для меня было честью встретить его и для меня честь то, что я получила ваши доверие и помощь, - и вновь мерцающие на ободке ее глаз искорки света.
- Темнейший действительно очень добр к людям, - кивнул я, не желая смущать ее сильнее. – Но иногда у него бывает странное чувство юмора. Однажды он своеобразно наказал Гильдию Магов на западе Империи. Он заставил всех, кто работал там, в течение года заниматься земледелием на зачарованном им поле. Утром все их достижения исчезали, и работа появлялась вновь, и маги работали с раннего утра до полуночи, с перерывами лишь на еду. Когда наказания закончились, почти все чародеи ушли в отставку и стали земледельцами, - рассказал я, тихо посмеиваясь над очередной шуткой в исполнении Пиуэргурдрана. Целительница, прикрывая ладонью рот, тихонько посмеивалась, окончательно развеселившись, и я с удовольствием отметил, что впервые вызвать ее улыбку и смех удалось мне.
- Простите, сир… - справившись с собой, девушка постаралась вернуть чинное выражение на лицо. – Забавное наказание, и я несколько не удержала… Свои эмоции… - в это мгновение произошла случайность, оказавшаяся очень приятной для меня. И я, и Алеандра одновременно потянулись к медовым булочкам, поскольку во время моего рассказа о шутке Пиу слуга принес кофе для меня и моей гостьи, и настало время десерта. И на короткое, едва уловимое мгновение, наши кисти соприкоснулись. Ощущение теплой ладони, по случайности накрывшей мою кисть, длилось меньше мгновения и тепло исчезло, а щеки девушки вновь залила краска. Но на эти доли секунды теплая искра вспыхнула где-то глубоко в душе.
