- К сожалению, в странах Альянса представления о восточной части Верхнего Аррака превратны, - вздохнула я. – Многое здесь стало для меня откровением, но мои впечатления самые положительные. Я узнаю многое о народах Империи, о ее истории, и, смею надеяться, мои познания в языке становятся лучше…
- Они стали много лучше с вашего прибытия, - согласился со мной визитер. – Право, вы очень хорошо знали наанак, но ваше произношение, позвольте заметить, стало чище. И все же, простите мне мою бестактность, я вынужден просить вас перейти к делу. Вы говорили о некоторой проблеме, которая может, как вы считаете, возникнуть при аудиенции Темнейших.
- Да… - я нервно сцепила пальцы в замок, подбирая слова, чтобы не показаться дамой, пытающейся сыграть на своих бедах и надавить на жалость. – К сожалению, встреча с роккандскими войсками оставила некоторый след, и, опасаюсь, поскольку мне придется снять обувь, присутствующие могут быть несколько смущены этим следом. – Я отвела взгляд, уставившись на узоры ковра, когда ощутила легкое касание к плечу. – Я… Вы только не думайте, пожалуйста, что я как-то…
- Я понимаю, - тонкие губы тронула легкая, едва различимая понимающая улыбка. – Поверьте, я не думаю, что вы желаете вызвать жалость или иным образом воздействовать на нас. В противном случае меня не было бы здесь сейчас, принцесса. Мне известно, что именно произошло и я понимаю, что вас смущает. Если вы не сочтете это неуместным и оскорбительным, мне бы лишь хотелось… Если позволите… Взглянуть лично. В таком случае я смогу понять, что возможно сделать, чтобы избежать неловкой ситуации и не вызвать гнев Темнейших.
- Я должна предупредить вас, герцог Фэрт, что зрелище достаточно неприятное, - выдохнула я, снимая с ног туфельки и сглатывая ком в горле. – Вам, вероятно, известно, что…
- Мне доводилось видеть шрамы от ожогов, - мягко отрезал мужчина, и от звука его голоса и касающейся плеча руки откладывалась на душе волна тепла и успокаивающей, обволакивавшей, понимающей пелены. Я, собравшись с духом и подняв ноги на диванчик, приподняла подол платья, открывая стопы, испещренные красными и местами все же побелевшими, благодаря времени и усилиям Целителей в Таунаке, рубцами. И тонкие, совсем незаметные, и большие, страшными пятнами выделявшиеся на коже, там, где сильнее всего сгорела в те страшные, ставшие моим кошмаром дни в Басскарде плоть. Дважды я вставала тогда на раскаленные угли. Дважды мне казалось, что я сойду с ума… Подошва стоп, осторожно приподнятая, пострадала сильнее всего, и даже спустя несколько месяцев, после усердного и длительного лечения, являла собой крайне неприятное зрелище – красные, местами темные, бордовые рубцы, безобразными и бесформенными пятнами отпечатавшие следы пыток на почти всех стопах. Ногти Танре удалось отрастить заново к моему отъезду из Таунака, я смогла ходить, ожоги поблекли и перестали гноиться, и все же неизгладимый отпечаток остался, пожизненно обезобразив меня. К счастью, там, где я могла это скрыть. Я натянуто улыбнулась, когда теплая ладонь бережно коснулась одного из наиболее заживших шрамов, и черные глаза скользнули на мое лицо.
- Это нисколько не умаляет вашей красоты, принцесса Алеандра, - словно прочтя мои мысли, заметил самир. – Думаю, мы сможем принять достаточно легкие меры. Я наложу на вас заклинание, которое будет отвлекать внимание, скажем, несколько размоет проблемные… особенности.
- А я, со своей стороны, постараюсь скрыть их одеждой, - я и сама не понимала, почему, но питала к самиру все большую благодарность – он откликался на все мои просьбы, оказывал помощь, хотя совершенно не был обязан это делать. И как-то против воли, подчиняясь тихому голоску интуиции, об опасностях вовсю кричавшей, но сейчас заметно утихшей, испытывала к нему, к Вице-Мастеру Карру, к леди Элиа не только расположение, сходное с приятельским. Я потихоньку начинала им доверять…
- Разумеется, существуют более сильные чары, в том числе иллюзорные, но их непременно заметят Темнейшие и они могут оказаться недовольны подобной ситуацией. На столь легкие чары, более того, обоснованные и предпринятые прежде всего, дабы не смущать их, уверен, они сочтут возможным не обращать внимания.
- К сожалению, я сама не владею подобными чарами, - виновато заметила я, когда самир поднялся, более не обращая на мое уродство внимания, то ли из природного такта, то ли по иной причине. – Я опасаюсь, что могу несколько смутить взоры Темнейших и Его Величества, и… Не хочу, чтобы Император или иные присутствующие испытывали неловкость…
- Вы поступили верно, обратившись ко мне, - Фэрт, когда я обулась и тоже поднялась на ноги, легонько поклонился. – Я уверяю вас, леди Алеандра, что вы всегда можете обратиться ко мне, если у вас возникают затруднения, и рассчитывать на понимание и помощь с моей стороны.
- Вы очень добры ко мне, - невольно сорвалось с губ, и откланявшийся было самир оглянулся.
- Мой народ относится ко всем женщинам с огромным почтением и уважением. Для любого самирского мужчины дело совести и священный долг оказать помощь женщине, которой она нужна. – Последовал глубокий, выразительный поклон, и я, стараясь унять сжавшееся от смущения и неловкости нутро, ибо впервые с Таунака кто-то кроме Ниэни, Дорра и меня увидел, во что меня превратили твари Карлона, впервые вообще я продемонстрировала мужчине часть своего тела, пусть и только стопы, по лодыжку, осталась одна.
***
- Представитель интересов дружественного государства Таунак, кронпринцесса Королевства Оринэя, принцесса Иринэйских лесов, друг свободного народа варсэ Алеандра Дарна Ираила Сунита Марджа Оринэйская! – провозгласил высокий худощавый мужчина с густыми усами, облаченный в парадную, черную с серебром форму – фрак, жилет, панталоны, рубаха с манжетами и шейный платок, и на спине и груди – герб Никтоварилианской Империи и провинции, в которой мы находились сейчас. Я поняла, что передо мной, пропуская в двойные двери с резным драконом и золотистыми ручками, предстал громогласно оповестивший о моем титуле церемониймейстер. Стража, застывшая в небольшом зале, овальном, предварявшем «зал аудиенций Темнейших», почтительно поклонилась, не сводя с меня испытующих внимательных взглядов, и я, оставляя у входа легкие, домашние башмачки – они снимались проще всего, а замешкаться и испортить появление не хотелось, вступила в полутемный, окутанный неясной туманной дымкой зал. Высотой порядка трех этажей, с квадратами окон где-то далеко наверху, идеально круглый. От тронного в Дариане он отличался совершенно – здесь не было ни золотистых колонн, ни огромных окон, заливающих помещение светом, ни белоснежного мрамора пола, ни алых и золотых кресел, кушеток, столиков и фигур, изображавших священные создания, творцов, Семь Первых Науров, ни расписных потолков, демонстрировавших, как я узнала из подаренной Гранд-Мастером книги, великих королей Дариана и Императоров Темной Империи. Зала оказалась огромной и мрачной – серые каменные стены, темные колонны, уходящие куда-то высоко, откуда лился рассеянный свет. Голые каменные полы, холодные, и резные горгульи как единственное украшение стен. Но стоило сделать пару шагов, робких, неуверенных, и зал преобразился, наполнившись мягким светом и приятным ароматом хвои. Ногам стало тепло, хотя я по-прежнему стояла на твердом камне, и глазам открылся полукруг, вместивший в себя около двух десятков туманных фигур, похожих на сгустивший мрак, принявший человеческие формы, закутанных, как и тогда, в Минауре и Наургане, в плащи – но на сей раз почти на всех фигурах плащи были белоснежными, источавшими приятное для глаз сияние, развеивавшими все страхи и смятение. Левый конец полукруга завершался все такими же креслами, темно-бордовой обивки и красной древесины, которые занимали вполне материальные люди – Темный Император, чуть склонивший голову, словно скрывая лицо в тени ее, по левую руку от него Гранд-Мастер Фэрт, в неизменно черных одеждах, придававших его облику обворожительно-мрачную загадочность, и еще двое незнакомых мне мужчин, рассматривавших меня почти равнодушными взглядами – помощники или советники Императора, рассудила я, решив не обращать на них внимания в дальнейшем. Мысленно вознеся хвалы длинному зеленому подолу украшенного вышивкой и цветами платья и чарам сдержавшего свое обещание самира, я пересекла половину залы, как мне и рекомендовали, и присела в реверансе, опуская взгляд и крепче сжимая в руках портфель с бумагами. Страж, спрятанный глубоко в мои вещи, я сочла за лучшее оставить в комнатах…
