- Но обстоятельства пересечения известной особой Стены Науров отличалось от заявленных, и мы сочли возможных и благоразумным немного… Сделать строже условия…
- Когда к тебе приезжают делегации, предположим, из Сархара, их тоже не выпускают из гостиницы или дворца? Или, быть может, представители иных стран, постоянно живущие и работающие в Пятом Кольце, не могут покидать стены своих домов? – еще ласковее улыбнулся Темнейший.
- Разумеется, нет… - я уставился на длинные бледные пальцы с аккуратными длинными ногтями.
- Нет… - задумчиво протянул наур. – А почему тогда дипломатический представитель Таунака, которая находится под моим личным… наблюдением и под моей опекой, наследница оринэйского престола и фактически королева Оринэи до аудиенции оказалась заперта в стенах здания? Верительные грамоты, по твоему же сообщению, у нее при себе были и сомнений в подлинности не вызывали, ее прибытие было согласовано заранее и на высшем уровне, что до того, где и как она пересекла Стену Науров, как вы ее именуете – и в создании которой я принимал самое большое участие, к слову, поэтому не надо мне рассказывать, кто, где и как ее пересекал, - обстоятельства иногда изменяются и основания представляются нам достаточно вескими.
- Это недоразумение уже исправлено, Темнейший. Принцесса Алеандра получила подобающие Ее Высочеству покои во двор… - легкий, небрежный жест безжалостно оборвал мои объяснения.
- Я не спрашиваю, исправлены ли они. Не будь они исправлены, я бы рассматривал вопрос несколько иначе. Мне интересно, - притворно участливый тон сменился жестким и сухим, и за ним отчетливо проскользнуло могущество, превосходившее способности даже одареннейшего из моих слуг и стражей, да что там, всех их взятых вместе, в сотни раз. Еще одно, суровое и безмолвное, ибо обычно мой гость старался не напоминать о своей сущности, предупреждение. – Почему вы повели себя подобным образом.
- Я не был уверен, Темнейший, в достаточной мере, что дама не… угрожает нашему… делу. Разумеется, мы отслеживали ее самым тщательным образом, и все же фактор того, что некоторые обстоятельства остались нам неизвестны, невозможно исключать.
- Здесь ты прав, - черные глаза приняли чуть более теплый вид. – Наше дело действительно невозможно доверять недостаточно надежным лицам и отнюдь не каждому из науров, напротив, только единицам, известны все его обстоятельства. Но в данном случае твои опасения, впрочем, я на сей раз милостив к тебе и принимаю их, напрасны. Я наблюдаю за леди Алеандрой с самой Оринэйской войны, я имел счастье узнать ее даже много ранее, по вашим меркам, и я знаю ее даже лучше, чем она знает себя. Она не несет и не может нести никакой угрозы нашему плану, тем более здесь, где она никого не знает и едва ли стала бы кого-то привлекать к делу, даже задумай она навредить нашей стороне. Мой представитель сопровождал ее непрестанно от Иринэйских лесов до границы. Я уже говорил, но у тебя не отложилось, видимо, что моим делом было довести даму до Стены Науров. А здесь уже ваше дело, большей частью самиров. Но «ваше дело» не подразумевало под собой «заприте в комнате»…
- В доме… - ляпнул я и тут же осекся.
- Это все меняет, - съязвил визитер. – Я выслушал твоего Советника, я тщательно изучил дело, я принимаю ваши объяснения, но предупреждаю, что новые подобные промахи уже не пройдут столь гладко – девушка находится под моим личным патронажем и, если ты будешь совершать унижающие ее поступки, ты первый понесешь за это ответственность. Более того, если ты будешь закрывать глаза на подобные поступкам госпожи Мэжрэ промахи других, тоже.
- Я учту это, Темнейший, - я закрыл глаза, делая глубокий вдох и осознавая, что ко мне отнеслись действительно милостиво, учитывая, что я нарушил прямое указание принять с должным уважением. Я действовал из лучших побуждений, желая обезопасить наш план действий от возможных опасностей, проводя усиленные и ускоренные проверки, и упустил из виду тот факт, что науры не только это заметят, но и могут отнестись к этому ярко отрицательно. – Мы принесли леди Алеандре извинения за некоторые осечки с нашей стороны, ей выделены подобающие покои и предложена достаточно, смею надеяться, солидная для Ее Высочества деятельность. Я полностью признаю, что действовал несколько отлично от того, что мы обговаривали с вами, но лишь из лучших побуждений…
- И последнее, - наур неспешно пригубил уже порядком остывший напиток, посмаковал его и удостоил меня взглядом. – Мы назначили день аудиенции, она состоится в Брилльдже, куда вы должны прибыть таким составом: леди Алеандра, герцог Фэрт, у меня есть к нему несколько вопросов, более того, сейчас он курирует особу, получившую аудиенцию. И лично ты. Да, я знаю, что ты не видишь необходимости, но ее видим мы. – Перебил он меня, открывшего было рот. – С нашей стороны тоже прибудут туда, мы не сочли целесообразным приглашать вас в Обитель. Состоится наша встреча семнадцатого Вьюженя, в полдень. Предположительно, сейчас этот вопрос решается, помощь с нашей стороны принцессе поступит, но, по некоторым причинам, которые вам необязательно знать, перед леди будут поставлены некоторые простые условия, от двух до трех, в обмен на нашу защиту и посильную помощь королевству. Леди Алеандре, до оглашения условий, не надлежит знать об их наличии.
- Я понимаю вас, - кивнул я. Черты строгого лица размывались, словно мел стирался с доски, и, с коротким кивком, знаменующим собой прощание, и тихим, подобным переливу колокольчиков, звуком Темнейший оставил меня одного, вот только, устало отложив перо и бумаги, возвращаться к работе я в тот день, решив не вызывать слуг, уже не стал.
***
Занавески были сдвинуты, затеняя освещаемую множеством магических светильников, выполненных в форме сферы, гостиную сестры. Мебель из орешника и дубовой древесины, застекленные шкафчики, выставлявшие на обзор золотые и серебряные безделушки – чернильницы, статуэтки змей и птиц, фарфоровые вазы и шкатулки, расписанные вручную, небольшие гравюры в изящных рамах, хрусталь многочисленных кубков и кувшинов, мягкая, молочно-белая обивка кушеток, дивана и кресел, и яркие, многоцветные, ручной вышивки подушки и покрывала, отчего-то не казавшиеся на общем светлом фоне безобразно кричащими и неуместными. Служанки, сновавшие по комнатам, разбирая уставившие пол у дальней стены коробки и корзины, мгновенно испарились при моем появлении, а из спальни, дверь в которую была чуть приоткрыта, послышалось шуршание платья и легкий шорох шагов. Пару мгновений спустя на меня устремились два больших темно-голубых глаза с длинными, подкрашенными ресницами.
- Какая честь, - протянула Илли, почти равнодушно, и направилась к открытой шляпной коробке, игнорируя меня. Темно-синее шелковое платье, с лямками, открывавшими большую часть плеча, и глубокими вырезами на спине и груди, тихо прошуршало по многочисленным сархарской тончайшей и дорогостоящей работы коврам, застилавшим пол. Весьма скромное, без воланов и лент платье, подпоясанное гораздо выше талии, вышитое вдоль выреза жемчужной нитью и украшенное невнятными узорами, судя по ее привычкам и следованию моде, исключительно домашнее, красноречиво показывало, что вернувшаяся вечером прошлого дня сестра никуда этим утром выходить не собиралась.
- Иларда, у меня достаточно мало времени, и я хотел бы кое-что обсудить с тобой. – Негромко заметил я, обращаясь к тихонько что-то мурлыкавшей себе под нос сестре.
- Есть только одно небольшое «но», - буркнула девушка, тряхнув длинной, почти до пояса, копной иссиня-черных, словно грозовое ночное небо, волос. По многочисленным заявлениям и перешептываниям высшего (да и не только) общества, одна из красивейших девушек в Империи, точная копия покойной матери, только более живая и не сломленная жизнью. – Я не хочу с тобой разговаривать. Все, что касается текущих дел и моего временного замещения Вас, сир, покуда вы отправитесь встретиться с Темнейшими, я обсужу с вами в назначенное для этой встречи время, а встреча назначена на пять часов после полудня. А сейчас, имея личное время, я могу разговаривать, с кем сочту уместным. С тобой я разговаривать не хочу.
