- Но мой собственный отец готов был поступиться мной, моим счастьем, моей судьбой… И я даже не знала ничего… - по тонкой острой скуле покатилась солоноватая капелька. – Выдать меня, совсем маленькую, за человека, которого я не знаю вовсе! Какой он, добрый или злой… Умен ли он, каковы его цели и устремления…
- Думаю, тот, кого вам избрали, был достоин этого, - я так и не сказал, в тот день, что избрали ей меня, понимая, что для девушки передо мной это было бы уже слишком. Да и ни к чему ей было знать, что я был как никто виновен в раскладе событий. И что я все сильнее жалел с годами, и с ее появлением горечь эта крепла, что когда-то отверг маленькую невесту. Сломал этим жизнь себе, отцу, и, возможно, дочери гордого Аланда Девятого. – Ваш отец любил вас, и одному ему ведомо, чего ему стоило такое решение. Тот, кто отказал, и вовсе был очень глуп.
- Возможно, у него были свои причины, - улыбнулась девушка. – Уверена, Арэн, - щеки ее чуть полыхнули, когда прозвучало мое имя. – Что вы согласитесь, что однобокие суждения не доводят до добра. У всех своя правда.
- Я утешу вас, - подмигнул я. – Вы очень умный Ключ. И удивительно милосердный. Для меня честь, что моего сына обучает магии столь благородный человек, как вы…
- Я весьма польщена, сир, - рассмеялась хозяйка покоев. - И все же я весьма убедительно прошу вас проявить снисхождение к графу, его слова были искренними. Вероятно, ему не хватило смелости, чтобы сказать их без хмельного. Граф славится своей робостью перед женским обществом. И я буду признательна, если вы изыщете время, чтобы просмотреть имперские архивы, возможно, найдутся бумаги, которые прояснят ситуацию…
- Разумеется, - кивнул я, оглянувшись на возвратившегося, крайне недовольного Дамского Угодника, на лице которого явственно читалось легкое отвращение и еще более легкое возмущение. – Герцог, полагаю, граф Карру…
- Граф уснули, сир, - произнес нарочито спокойно самир. – Когда они проснутся, я поговорю с ним лично. Подобное поведение весьма позорно как для самира, так и для лица столь высокопоставленного. Если сир дозволит, я сотру воспоминания у невольных свидетелей сей постыдной сцены. – Я разрешил, понимая, что урон по репутации Вице-Мастера вполне мог быть нанесен, и вновь осекся, когда зазвенел мелодичный голос, как и обычно, на наанаке, на котором мы как-то незаметно общались всегда в ее присутствии.
- Герцог Фэрт, я прошу вас проявить снисхождение. Это хмель, хотя я и не оправдываю Его Светлость, но такое поведение совершенно не характерно для Вице-Мастера. Полагаю, он пытался отделаться от этих чувств, но весьма безуспешно. Любовные чувства не всегда оказываются взаимны, и не всегда они оказываются счастливыми. – Девушка едва заметно грустно улыбнулась. – Я уверена, он будет сожалеть об этом поступке, когда хмель выветрится из его головы. И, если господа позволят, мне необходимо к леди Тангу, она очень испугана. – Откланявшись и распрощавшись с нами, собравшимися вместе с так знакомой мне печатью Аланда и бумагами, некогда украденными девушкой у Басскарда и Рокканда, оринэйская принцесса поспешила к своей перепуганной подруге, предоставив нам заниматься лишними воспоминаниями стражи, вопросом, что делать с оконфузившимся Вице-Мастером, и готовиться к весьма вероятным скорым серьезным обсуждениям с Пиуэргурдраном.
***
Случайно или нет, но оринэйка оказалась совершенно права, когда заявляла, что самир и сам, протрезвев, глубоко пожалеет о своем недавнем поведении, и наказания сильнее, чем муки совести, ему не выйдет подобрать. Представший передо мной следующим вечером, по моему же приказанию, граф Карру Сэрхэ Карру по выражению лица мог сравниться с идущим на эшафот, а по бледности не уступал отшельникам, годами живущим в зибирских пещерах и не показывающимся на солнечный свет. Бэнджамин, по его же собственному сообщению, уже успел прочесть младшему другу нотацию и рассказать, что тот наделал.
- Ваше Величество, - выждав некоторое время и уверившись, что я молчу, Маг Разума сцепил пальцы за спиной в замок и закрыл глаза. – Вы можете приказать высечь меня розгами либо подобрать для меня иное наказание. Оно будет заслуженным…
- Карру, - я весьма редко обращался к другу Бэна по имени, и последний от удивления даже открыл глаза снова. – Я не буду тебя наказывать, я только хочу понять, для чего ты это сделал.
- Я только надеюсь, что не причинил Ниэни вреда, - выдохнул мужчина. – Я полюбил ее с самых первых недель нашего знакомства, она всегда была очень скромной, приветливой, она добрая и умная… - губы тронула едва уловимая тень грустной улыбки. – Герцогиня попросила меня оказать помощь, когда я стал заниматься по приказу Императора ее памятью, и я стал ближе общаться с леди Тангу… И немного времени спустя осознал, что стал часто думать о ней, и что мне хочется видеть ее, что я рад каждому случаю встретиться. Я знаю, у нее есть возлюбленный, и они помолвлены, и… она очень стыдится того, что с ней сделали… - Карру вздохнул. – Мой Император, я не желал никоим образом оскорбить честь кого бы то ни было, и, если мой поступок был слишком оскорбительным либо слишком… противонравственным… Я готов понести любое наказание.
- Но зачем ты пил?! – прорычал Бэнджамин, тряхнув приятеля за плечо. – Вице-Мастер Особого Отряда, которого выволок из чужих комнат Гранд-Мастер, и который на ногах не стоял! Это же…
- Я получил посылку от родных, хмельное. – Карру уткнулся глазами в ножки моего стола. – Я слышал, от людей, что хмель помогает забыться, и думал, что, возможно, немного… Мне было трудно скрывать свои чувства от всех. Что будут шептать? Граф и служанка? Про ее прошлое? Я этого не хотел…
- Зато теперь о твоих чувствах знаем мы все, - я понимал, что Бэнджамину пришлось немало похлопотать, чтобы замять эту историю, но во всем облике «обвиняемого» читалась такая удрученность собой же, что карать его рука не поднималась. – Полагаю, граф, на первый раз мы закроем глаза на случившееся, но я настоятельно советую вам принести извинения леди Алеандре и объясниться, будучи в трезвом уме, с госпожой Ниэни. Она вступилась за вас, к слову, уверен, она постарается вас простить.
- Я так виноват перед ней, - на губах самира вновь мелькнула грустная улыбка. – И перед миледи Алеандрой. Мой Император, я не понимаю, как мог допустить такое, и впредь я не позволю себе вести себя столь безрассудно, и порочить тем самым честь Империи и Особого Отряда. Я осознаю свою вину и раскаиваюсь в содеянном…
- Будет вам, - вздохнул я. Я знал этого молодого мужчину с самого детства, знал, что он всегда был весьма дружелюбным, застенчивым, трудолюбивым и беззаветно преданным Империи, знал, что Карру возвел Бэнджамина в ранг своего кумира, еще со школьных лет, и был верен ему не меньше, чем сам Фэрт был верен мне. И понимал, что подобная оплошность не могла привести к суровой каре, что едва ли нечто такое имело бы место в будущем. – Разумеется, такое поведение никак не может быть оправдано, но, учитывая ваши заслуги и ваше раскаяние, на первый подобный случай я сделаю вид, что ничего не произошло. Если герцогиня что-то потребует, вы немного… навели переполох в ее гостиной…
- Разумеется, я исправлю последствия своей оплошности в кратчайшие сроки, - поклонился Карру. – Благодарю, мой повелитель, вы незаслуженно милостивы ко мне. Я никогда впредь не допущу столь ужасного поведения, - с новыми поклонами руководство Отряда оставило мой кабинет, предоставив мне возможность работать, однако вместо того пришли иные размышления – Пиу и ранее не слишком стремился объяснять свои действия, но сейчас, когда мы фактически уличили его в сокрытии наиважнейших для дела сведений, при учете того, что принцесса Оринэи уже несколько раз рисковала погибнуть, и вовсе повел себя довольно странно, отказавшись хотя бы как-то пояснить дело и пообещав некую мифическую встречу «как только смогу». Суметь он, и я за годы знакомства изучил это весьма неплохо, мог с равным успехом и через несколько дней, и через пару лет, впрочем, столь длительных перерывов в общении со мной и ранее отцом он практически никогда не допускал. Однако же теперь было лишь строго рекомендовано, а между строк приказано, блюсти безопасность Целительницы пуще моей собственной. И сие было ни в коей мере не удивительно – Алеандра была Ключом, притом к Стражам Первого Колена, в то время как я – всего только Хранителем Ключей. Эту роль без труда мог перенять Тионий, и даже если я не успел бы показать сыну все Стражи и Ключи, что необходимо было показать, это бы сделал сам Полуночный.
