- А что оставите вы? – и почему-то вновь показалось, что глаза чародея странно сверкнули. – Вы ведь оставите украшение?
- Медальон. Он сломан, но для меня имеет особенную ценность, это подарок моей мамы. – Я мягко коснулась второй рукой шершавой сильной кисти. – Я и в Минауре оставляла в воде на ночь именно его.
- Верно, он очень вам дорог, - словно опомнившись, властитель Темной Империи убрал руку. – Что же касается сладостей, эта традиция мне особенно симпатична. Пожалуй, будь я женщиной, непременно бы рассказал о ней брату, отцу…
- Я наслышана о вашей любви к сладкому, - хихикнула я, не понимая, куда уходило, все сильнее, мое прежнее стеснение, понемногу уступая откровенно дружеской легкости и непринужденности. – Кстати, и женщины тоже друг друга угощают.
- Тем чудеснее, - поддел мужчина, улыбнувшись уже откровенно и немного задорно. – Так много сладкого…
- Что беречь фигуру не выйдет. К счастью, меня хотя бы Дорр не сможет угощать, только Ниэни…
- Я все хотел уточнить, но не уверен, что это тактично. Вы постоянно заплетаете косу, и леди Ниэни…
- Да, я знаю, в Империи это символ замужества женщины, но мы придерживаемся оринэйской традиции, - пожала я плечами. – Там это была обычная женская прическа, к тому же, леди Ниэни помолвлена, за Стеной Науров. А у меня коса служит отсылкой к духовному браку. Варсэ-тангу Дорр весьма капризный супруг.
- Вы и без него заплетали косу, - возразил государь.
- И меня неверно понимали. Я лишь хотела придерживаться традиций своей страны, я очень тоскую по ней.
- В таком случае, вас утешит, что я и мои родные будем понимать ее верно, коль скоро вы пояснили нам ее значение, - подмигнул мужчина. – Что же касается вашего облика, саюджи действительно очень вам к лицу, это не лесть. Думаю, я в сархарских одеждах выгляжу гораздо нелепее, но в южной стране всегда просят носить их одеяния. Мне доводится весьма часто… В силу происхождения и титула мне приходится нередко присутствовать на Совете Всех Земель, - пояснил он, словно опасаясь, что я не пойму, аккурат к моменту, когда вернулись Сайрау, Императрица Карса и Ниэни с Дорром. Еще немного погодя к нам присоединились дамы и Бэнни, принесший витиеватые извинения за то, что был вынужден оставить приятных леди в такой день, и одаривший каждую из девушек, включая Ниэни, охапкой очень красивых цветов. У подруг это были разноцветные розы из лучших столичных теплиц, а у меня – букетик местных цветов, очень похожих на колокольчики, название которых я как-то не заучила, но сами цветы мне понравились, а вслед за Фэртом, источавшим грацию и обаяние, появились и приглашенные властительствующей вдовой танцоры и музыканты, веселившие почтенную высокородную публику выступлениями…
Только много позже, глубоким вечером, когда ритуалы были почти завершены, и все обменялись кто сладостями, кто подарками, подошла очередь самого крайнего и самого важного обряда – подержать украшение в лунном свете, опустить в воду, и… через специальное, освященное в Храме стекло направить на миг лунный луч на кого-то, кому хочется пожелать здоровья, счастья или иных благ, для чего присутствовавшие мужчины выстроились в ряд – Император для Иларды, как брат, Бэнджамин, гласно на том же основании, но негласно-то все понимали, каковы истинные причины, для Элиа, герцог Сайрау – для Императрицы Карсы, на правах друга семьи. Дорр, помахивая хвостом, поведал, что благожелания хочет получить от Ниэни, а я уж как-нибудь решу сама, о чем мы с ним же и условились немногим ранее, зная, как это порадует скромную добродетельную девушку. Но и в моем стекле, когда я повернулась от окна, направляя его на ковры, покрывшие пол, выросло немного узкое, бледное лицо, с плотно сжатой ниточкой губ.
- Ваше Высочество?! – руки дрогнули, и тонкие детские пальцы поймали хрупкую вещь в половине дюйма от пола. – Но… Государь сказали…
- У меня есть срочное послание от Его Милости, Полуночного Пиуэргардрана, - Тионий скользнул глазами по присутствовашим, и глубоко вдохнул. – Желаю присутствующим дамам благ и милостей Божественной Матери. Я был вынужден нарушить волю отца, выполняя поручение Темнейшего, и незамедлительно вернуться во дворец.
- Каково же послание? – Императица Карса пришла в себя первой, однако правнук едва повернул к ней аккуратно причесанную голову.
- Послание касается Ее Королевского Высочества, и мне велено передать ей его, соблюдая конфиденциальность, лично в руки. Если вы позволите, принцесса Алеандра, мне нужно сообщить вам некоторые известия. Опасаюсь, они покажутся вам мрачными. – Я часто видела кронпринца серьезным, но столь подчеркнуто спокойным впервые, и само это говорило о том, что, что бы ни передал мне Темнейший, в этом послании нет ничего хорошего. Мы отошли в столовую зону, с позволения Императрицы, оставив переглядывавшихся собравшихся позади, и только тогда с каменного, по-детски красивого лица сползла маска.
- Полуночный велел вам возвратиться в город в ночь? – сглотнула я, чтобы нарушить гнетущую, зловещую тишину.
- Именно так. Он сообщил, что минувшим вечером Император Карлон отыскал путь, ведущий к тому, что сокрыто под Ориусом. Более того, в его руках находятся три из пяти первично необходимых оринэйских артефактов, четвертый обнаружен им, пятый людям Фэйзера Нарги удалось увезти из-под носа у роккандцев… - к голове прилила кровь и в висках зашумело, когда в памяти выросли тонкие красные полосы в небесах над Ориусом, и ночь, когда я рассказывала Файгарлону о Страже, спрятанном внизу, мы спускались с гор, и Дорру я тоже рассказывала. Но я не предполагала, что пока я здесь отдыхала и собиралась с мыслями, Каэрри нашли дорогу, ведущую к тому, что так рьяно берегли отец и его ближайшие помощники, что так старательно укрывал Пиуэргурдран еще в пору моего младенчества… По коже поползли холодные цепкие липкие лапки ужаса. Если он отыщет путь и способ совладать с тем Стражем, сотрясется вся Бартиандра, вплыло в голове, наполовину в памяти, наполовину в какой-то интуитивной части сознания. – Он сказал, что донести эти известия я должен до вас, и только вам решать, как поступить с ними. Сам Полуночный прибудет в Дариан так скоро, как это окажется возможным. Он так же сообщил, что провел расследование и вынужден передать варсэ-тангу Дорру печальное известие. Еще в пределах юга Басскарда и Рантии, после вашего спешного отъезда в Таунак, на стаю Иринэйского леса было совершено нападение. Вожак стаи, Нагу, был убит, и стая раскололась на несколько небольших групп. Вар, напавший на вас осенью, не принадлежал ни к одной из них.
- Кто напал на них, - голос дрогнул, и пальцы против воли впились в тонкое мальчишеское запястье. – Вы знаете?
- Люди Императора Карлона, предположительно. Варсэ-ками в Великом Рокканде объявлены вне закона за связь с вами, амари Алеандра, и помощь вам. Вары вынуждены или спасаться бегством, или быть убитыми. И, наконец, Полуночный передал вам это, и просил сообщить, что очень скоро, через, вероятно, несколько людских лет, вам это понадобится… - юный волшебник запустил руку куда-то под полы своего мундира, и вытащил нечто небольшое, продоговатое, бережно завернутое в зеленый атлас, что я торопливо, дрожащими руками, развернула. Королевская печать моего дома, серебряная, изумительной красоты, сработанная по приказу моего отца в честь моего провозглашения наследницей престола. Я с войны не видела ее – герб династии Оринэйских внутри герба самого Королевства, и несколько слов… Важных для тех, кто знал историю народа. «Да сохранят духи землю сию…» Дыхание против воли участилось, когда глаза снова и снова со всех сторон изучали посылку, не вызывавшую сомнений в своей подлинности. – Полуночный сообщил, что она была у него, но настала пора вернуть законной владелице то, что причитается ей по праву, дословно. Это гарантия того, что Нерушимый Договор отныне обретает особенную силу и непременно будет исполнен Стороной Ночного Острова, каковы бы ни были обстоятельства.
- Что-то еще… он просил сказать? – голос срывался на хрип, и картины разоренной вновь Оринэи, от которой стремительно по всему миру поползет чудовищная сила, чуждая Бартиандре, так и вырастали, затмевая полутемный стол и шкафы с посудой, перед глазами.
