- Прилечь прямо здесь было бы с моей стороны уже наглостью, - немногословный, скуповатый на эмоции деловитый мужчина в наши редкие встречи вызывал у меня большую симпатию. Он чем-то напоминал отца и герцога Шауру-старшего, да, пожалуй, Тома Картера, которых я тоже всегда высоко чтила. – Однако же, если это никого не смущает, я предпочла бы сидеть.
- Если это кого-то смутит, он рискует услышать пару нелестных слов, - скользнули по мне карие глаза. – Я очень польщен тем, что вы пришли к нам сегодня. Если вам станет нехорошо, мы позволим вам отправиться к себе, и кто-то из нас поможет вам дойти до покоев. Принц Тионий хотел присоединиться сегодня, но он уехал за город с наставниками дел ратных, они вернутся через два дня, и я лишь по его велению передаю всем дамам лучшие пожелания. Особенно теплые для леди Тангу. – Ниэни побагровела, как-то отодвинувшись к самому темному уголку. – Кронпринц так же просили сообщить, что, по его мнению, самый красивый узор заведомо будет у прелестной леди Ниэни. – Даже в такой ситуации Тионий Фамэ оставался Тионием Фамэ, весело мелькнула мысль. Он ведь наверняка знал, что Ниэни останется без внимания со стороны взрослых господ, и решил таким образом поддержать и как-то выделить ее. Впрочем, у них всегда, с тех пор, как девушка присоединилась к нашим занятиям, были довольно-таки теплые отношения.
Однако же дамы, сославшись на то, что им нужно теперь подсушить краску и принарядиться окончательно, разошлись по комнатам, призвав служанок, Дорр же последовал за Ниэни, дескать, ей тоже кое-чего подправить надо, и Дорр ее оценит, Элиа ушла с Илардой, видимо, наводить красоту последней. Мне же Императрица Карса не терпящим возражений тоном велела сидеть и не беспокоиться ни о чем. Присутствие Бэнни успело было меня порадовать – с ним общаться мне было очень легко и приятно, но тут-то его и вызвали ненадолго в Штаб по какому-то вопросу, Сайрау тоже удалился, то ли помочь кому-то из дам, то ли в свои покои. И помимо принцессы Оринэи, так и державшей над столиком вытянутые руки, в гостиной, украшенной гирляндами цветов и флажками, как в Сархаре, где ощутимо пахло красками и восточными пряностями, остался еще один только человек, отославший слуг и стражу в коридоры, да пара Молчунов, витавших в комнате, незримых и трудолюбивых.
Нарушить тишину я опасалась, и делала вид, что всецело поглощена своими пальцами, когда мягкий голос с непривычно-дружеским теплом обратился ко мне, заставляя отвести глаза в сторону, моля кого-либо из друзей и знакомцев поскорее возвратиться.
- У вас действительно прекрасный узор, принцесса Алеандра, - заметил Император, немного вытянув шею, словно желал лучше рассмотреть темно-коричневые витки. – К слову, саюджи очень вам к лицу. И оно выглядит крайне роскошно, смею заметить.
- Оно обошлось очень дорого человеку, который купил его для меня, - отозвалась я, не решаясь взглянуть на Императора. – Вместе со всеми украшениями и еще одним саюджи оно потребовало почти всех его сбережений. Я хотела продать его здесь, в Дариане, но так и не улучила времени это сделать.
- Полагаю, этот человек был в не меньшем восхищении, - в глубине лица что-то едва уловимо и мрачно изменилось, и лишь большой уже опыт общения с самирами позволил заметить эту тень. – И не пожалел о своих тратах…
- Мы купили эти одежды в Сархаре, чтобы не привлекать внимания, - Император чуть склонил голову, показывая, что слушает меня внимательно. – Приодеться пришлось всем, я выдавала себя за его супругу и нам пришлось облачить меня соответствующим образом. Наши спутники были одеты несколько проще… Но господин согласился на эти траты своей волей. Он счел, что обязан позаботиться о своей сестре.
- Сестре? - недоуменно нахмурились густые брови собеседника.
- Речь идет о моем старшем брате, Фэйзере Нарги, вероятно, вы могли слышать о старшем сыне королевы Дарны, - пояснила я. – Он сопровождал нас в поездке в Таунак и к Стене Науров, но не собирался ее пересекать. Его имени не было в верительных грамотах, мой Император…
- Я слышал о нем, - кивнул правитель, погрузившись в мысли, судя по выражению искаженного шрамами лица, не самые радужные. – Говорят, он противник еретических воззрений Запада и один из наиболее отчаянных членов Братства Свободы…
- Он весьма отважен, но благоразумен, - улыбнулась я. – К сожалению, я не всегда прислушивалась к нему, и подчас это оканчивалось плачевно… Признаюсь, я немного растеряна сегодня, - отчего-то эта тема заставляла Императора хмуриться, и я решила сменить направление беседы, - я уже давно не праздновала этот день, в крайний раз мне довелось провести его в Минауре, у нас там учились девушки из Сархара и Таунака. В последний год обучения я впервые украшала руки узором, и хотела отпраздновать этот день в первый год в Гвенто-Рокканде, но… принц Алкир рассказал , что праздник Женщины считается в Альянсе еретическим, и не дал дозволения. Что традиции Сархара, как страны Диады… Расходились с традициями стран Отца Трингула.
- Вот как? – тонкие губы дернулись в слабом подобии улыбки. – В Империи отношение к подобным праздникам иное, мы в равной мере уважаем религии всех стран, поклонение как Диаде, так и отдельному Творцу, будь то Богиня-Матерь или Божественный Отец. Разумеется, основной религией является поклонение Барле, но, в частности, к этому празднику мы относимся с почтением. В нашу семью многие традиции этого дня принесла Императрица Карса, буду честен с вами. Однако я буду даже более честен, я впервые посещаю празднование этого дня, дабы провести вечер в столь приятной компании…
- Никогда? – подобное признание порядком удивило, ведь и по заверениям государыни, и по словам принцессы и Элиа выходило, что празднование было ежегодным, однако мужчина кивнул, подтверждая свои слова. – Но отчего же? Императрица Карса говорили мне, что празднование для вашей семьи традиционное…
- Женская половина династии отмечает этот день ежегодно, - легким кивком признал правоту этих слов собеседник. – Но я прежде не считал необходимым свое участие в ритуалах. В этом году Императрица и принцесса убедили меня, что провести в столь приятной компании вечер будет весьма… удачным решением.
- Вы льстите мне, сир?
- Вы не только очень красивы, но и крайне проницательны, - усмехнулся дарианин. – Однако же, под приятной компанией я подразумевал и вас, и леди Элиа, и милейшую Ниэни Тангу, и герцогов. И даже вашего духовного супруга. Всегда отрадно, даже если ты Император, провести несколько часов среди друзей. К слову, вы, верно, знаете больше о традициях праздника?
- Только то, что слышала от моих подруг в Школе и помню с детских лет, - отозвалась я, старательно припоминая тот год, когда мы с девушками, балуясь, рисовали на руках друг друга, и тогда еще об именах мужчин речи не шло. Краска продержалась недели три, прежде чем смылась окончательно. – В частности, ритуал нанесения узоров, на самом деле, тесно связан с сутью данного праздника. Это праздник, связанный с бракосочетанием и вечной любовью Диады, и, нанося узоры, женщина тем самым… Скажем так, она выказывает Божественной Чете свою любовь к мужу или жениху. Замужние женщины и вдовы украшают руки после рассвета, а незамужние девушки, которые еще одиноки, или только готовятся к свадьбе, вечером.
- Но для чего тогда наносить узоры на руки одиноких девушек? – уточнил мужчина, казалось, искренне заинтересовавшись.
- Считается, что это нечто вроде ритуала, призывающего скорейшую встречу со спутником жизни. Многие женщины прячут в узоре имя мужчины, и последний ищет его. Если находит, говорят, он будет жить долго. А еще в этот день едят сладости, и мужчины кормят сладким дорогих им женщин. Матерей, дочерей, сестер и любимых. И с украшениями связана очень интересная церемония. Женщины держат в свете Луны украшение и желают счастья для возлюбленного и долгой жизни для него, или загадывают встречу со своим суженным, а потом оставляют на ночь в воде это украшение. И ставится зеркало так, чтобы оно отражало на воду лунный луч… А наутро нужно надеть на сутки это украшение. А если мужчина подержит его в руках, или даже наденет его сам, тогда отношения будут счастливыми и долгими, и жизнь женщины будет здоровой и счастливой… - я сама не заметила, как голос стал ниже, и как моей руки, с уже подсохшей краской, осторожно коснулась грубая мужская ладонь. – Императрица Карса оставит в воде серьги, которые ей подарил ваш дедушка… Она говорит, что желает, чтобы и его посмертие было счастливым…
