- Ты там будешь самым красивым из всех, - улыбнулась подруга. – Все мужчины будут тебе завидовать, Дорр, куда им до твоей стати и грациозности? Такая гладкая и блестящая шерсть…
- Да, - просиял вар, обожавший такую полушутливую лесть, и приветливо замахал хвостом, урча как сотня довольных котов. Бэя встрепенулась и отвлеклась от своего занятия, бодро потрусив к своему огромному другу. Дорр, иногда шугавший из развлечения кошек, не трогая их, просто пугая, с отеческой любовью относился к нашей собственной годовалой игривой кошечке, даже разрешал ей охотиться на его хвост. Впрочем, когда он оправлялся от ран, осенью, Бэя провела с ним много часов, пытаясь зализать шрамы и тихонько урча у порванного пуза тигра. С почти человеческим сочувствием воспринимая его, да и мои, в первые дни после харра, страдания. У меня она спала в ногах, мурлыкая и будто бы утешая. Впрочем, больше всех кошка любила Ниэни, по вполне объяснимым причинам – сильнее Ни и Бэю никто не любил.
Оринэйка между тем собралась, и выскользнула к нам, нарядная и улыбающаяся, без грима, разве что совсем чуть-чуть украла у меня из флакона духи.
- Принцесса Алеандра, я подготовила саюджи для вас, и мы с леди Фэрт подберем украшения, сделаем вам прическу и накрасим вас. Идемте, - позвала она, и Эль торопливо помогла мне подняться и дойти до опочивальни, которую я так и делила с названной сестренкой, где, невзирая на все мои попытки сопротивляться, меня переодели в сархарское платье и принялись всячески умащивать и увлажнять горячим паром волосы, заплетать их и завивать, красить ресницы и надевать и снимать, придирчиво осматривая меня, великое множество украшений, появившихся за год жизни в Дариане в виде подарков друзей, редких покупок, сделанных мной, и частых покупок Ниэни, которая словно задалась целью собрать мне подобающий титулу гардероб – без моего участия то и дело появлялись то серьги, то шляпки, то чулки… То еще и платья, причем по размеру они оказывались подходящими, хотя Ниэни никогда не снимала с меня мерки, чтобы дать их портному. Собственный же гардероб моей добровольной служанки едва ли набирал десяток разноцветных простых платьев из разной ткани – и теплых, и совсем легких, пару парадных нарядов, да кое-какое белье и сапожки. Впрочем, иногда оринэйка без зазрения совести пользовалась моими домашними одеждами, даже особо уже и не спрашивая дозволения. Да и она знала, что против я не буду…
Приготовления, сопровождаемые ехидными комментариями Дорра, длились добрые пару часов, причем Элиа все время твердила, что нужно поторапливаться, то и дело надевая на меня все новые и новые колечки-сережки-заколки. И к тому моменту, когда самирка и человеческая девушка остались, со всех сторон осмотрев жертву, довольны результатами своих стараний, я порядком устала от их суеты вокруг меня. Ниэни же, запретившая смотреться в зеркало, теперь показала плоды их усердий, и слова, готовые сорваться с губ в их адрес, бранные и злые, улетучились прочь без следа.
Из зеркала взирала молодая девушка в молочном с зеленью южном наряде, чуть приоткрывавшем ключицы, спину и живот, и открывавшем руки от самых плеч, немного бледная, с румяными от пудры щеками. Тени под глазами были умело скрыты легкими руками подруг, волосы собраны в изящную косу, украшенную жемчужными нитями, губы покрыты светлой помадой, ресницы – угольной тушью, отвлекая внимание от болезненного оттенка кожи, вызванного тем, что до конца особа в отражении еще не поправилась. Пара браслетиков на руках, серьги, под стать саюджи изумрудные, серебряный кулон с листочком мельхиана, изумрудным, на шее…
- Мы сначала хотели по-сархарски, принцесса, - пояснила Ниэни, - много когда ожерелий и браслетов, но вам так не шло.
- Я только еще медальон мамы надену, - кивнула я. – Я хочу провести ритуал на него. Он мне очень дорог…
- Ты возьми его с собой, а наденешь наутро, - перебила меня Элиа. – У нас тут принято именно так, а не сразу. И, думаю, пора все же идти, скоро ритуал росписи рук начнется, опоздаем – самый красивый узор достанется Иларде! – подмигнула она. – А так, может быть, кому-то из нас троих повезет… К слову, Императрица Карса говорила утром, что в этом году будут интересные подарки, и даже написала Владычица Танра и новая королева Саммирса, для некоторых из нас, - при этих словах Эль подмигнула мне и Ниэни, безжалостно вытягивая нас в коридор, чтобы, по ее собственным словам, поскорее попасть в Большую Гостиную семейства Фамэ, очень просторную светлую комнату с большим уютным балкончиком, где нас ожидали Илли и бабушка Карса, с приглашенными мастерицами росписи по телу. Путь, в сопровождении ворчащего о том, как мы все долго пудримся, Дорра, и обсуждавших возможные подарки и конкурсы Элиа и Ниэни, показался даже коротким, разве что по лестнице подниматься довелось пока еще медленнее обычного, по отчего-то пустующим же коридорам мы прошли довольно быстро, пару раз встретив по пути только слуг-мужчин, отводивших от трех нарядных дам и тигра глаза, и все же, ощущалось самой кожей, со спины не упустивших случая оглянуться…
Большая Гостиная Династии Фамэ представляла собой огромную комнату, изящной жемчужной с золотом ширмой разделенную надвое – в ближней к дверям части стоял овальный стол из светлого орешника, мягкие кресла-стулья, застекленные шкафы с изящными сервизами и приборами, да пара столиков у стен, где обычно ютились безделушки и вазы с сезонными цветами. Дальняя же часть представляла собой и впрямь самую настоящую гостиную: диванчики и кушетки, многочисленные пуфы и подушки, пара книжных шкафов, высоких, но узких, в глубине, в полутемном углу, и кресла подле них. Игровые и кофейные столы и столики всех мастей, нередко переставлявшиеся в целях празднования различных событий или просто разнообразного проведения времени – когда мне случилось здесь побывать в крайний раз, уголок представлял собой самую обычную гостиную, только просторную.
Однако сейчас нас ожидало совершенно иное зрелище – полы были сплошь покрыты яркими сархарскими коврами, под окном, гардины на котором были раздвинуты, стоял высокий столик, темно-коричневый, самый простой, и статуэтка Богини-Матери Барлы, одетая в красивое алое платье, подобное тем, что носили в Таунаке. Образ Богини был украшен свежими цветочными гирляндами, у ее ног стояла маленькая чаща с мелко порезанными фруктами, - подношение, традиционное для таких дней. По бокам горели две лампадки, а у самого края стола, пока еще в стороне, красовалась чаша с водой. Взгляд быстро выловил и другой, низкий, столик, где под темно-фиолетовым покрывалом с золотистыми звездами, несомненно, ждали своей очереди молоко, зеркала и сладости. Все для ритуалов и обрядов, уже порядком позабытых, пришедших в Бартиандру из Таунака и Сархара.
Большая часть кресел и диванов была сдвинута в полумрак, к стенам, и только в центре ярко горели магические сферы, парившие над столиком, на котором покоились вытянутые руки облачившейся в темно-синее с золотистым саюджи, весьма открытое, Иларды. Две мастерицы украшали оголенные предплечья принцессы красками на травяной основе. Всего два цвета было у традиционных красок этого дня, темно-коричневый, от омги, и едва заметный жемчужный. Его получали из травы под названием гадха, в Оринэе произраставшей только на самом юге, но в изобилии росшей на севере Сархара. Императрица Карса же сидела рядом со столиком, на низкой кушетке, с интересом наблюдая за работой девушек.
- Их сиятельства, - доложила встретившая нас служанка, молоденькая, тоже одетая как в Сархаре, как когда-то Эстер. – Ее Королевское Высочество принцесса Алеандра Оринэйская, герцогиня Великой Никтоварилианской Империи, почтенная молодая герцогиня Элиа Фэрт, сестра Его Благородия герцога Бэнджамина Фэрта, Гранд-Мастера Особого… - вдова, чьи распущенные волосы скрывало неизменное покрывало, обернулась, нетерпеливо махнув рукой, украшенной еще поутру, как у всех замужних женщин и вдов.
- Хватит, мы не в Тронном Зале, ты можешь идти и отдыхать. Для служанок будут празднования в Первом Зале Дворца, - девушка поклонилась и торопливо пошуршала к выходу. – Элиа, милая, садись. И ты, - она поднялась, придержав свое черное саюджи, и помогла мне устроиться подле нее. – Ниэни, сегодня я буду рада, если ты присоединишься к нам. К слову, очень красивый пояс, - оринэйка зарделась, примостившись на краешек пустой кушетки, и проормотала слова благодарности. – Сейчас девушки закончат с руками принцессы Иларды, и украсят ваши. Дорр, - серые глаза скользнули на вара. – Вы пока можете отдохнуть и развлечь нас рассказами о ваших подвигах, - женщина удивительным образом запоминала и угадывала все, что нам нравилось или было дорого. И сейчас тигр довольно заурчал и принялся рассказывать о своем детстве и о том, как он встретился однажды с колдуньей-неумехой и она всю его жизнь изменила. К моменту, когда рассказ закончился, девушка с черной простой косой, тщательно украшавшая мои руки, подняла глаза.
