- Я работаю над указом, - отмахнулся я. – Я думаю навестить ее, поблагодарить за смелость, когда она придет в себя.
- Не когда, - мрачно улыбнулся мой друг и собеседник. – А если… - прозвучала в тот вечер и моя брань, за то, что случилось по недостаточной бдительности Отряда, и имена вероятных участников заговоров, и то, что приговор Мэжрэ уже был определен и вот-вот должен был быть вынесен и приведен в исполнение… И что Штат Особого Отряда слишком невелик, и неплохо бы его расширить, и я понимал, что в словах Бэнджамина было немало правды, но одного понимания было мало, могли подняться разговоры, что надзирателей слишком много, что я тиран и деспот, и потому набираю в Отряд так много самиров – чтобы прочнее держаться на месте. Конечно, я имел слишком большой вес среди народа, чтобы поднялись серьезные бунты, но сейчас и мелкие были стране и нашему делу совершенно не на руку. И слова ли друга детства, или собственные закутки души, против воли поселили в голове вопрос о том, кого я на самом деле защищал, одного ли Тиония, и почему то, что оринэйская принцесса была на грани смерти, так меня беспокоило.
========== Глава 2. Живой ключ ==========
Уже до тошноты надоели и покрытые зелеными гобеленами стены спальни, и полог кровати, заботливо поднятый Ниэни, которая решила, что мне полезно посидеть на солнечном свету пару часов, и книга, посвященная ожогам и их исцелению посредством магии и посредством подручных трав и снадобий, и травяные отвары, коими меня третий день подряд заботливо пичкала бледная и заплаканная подруга, сейчас убежашая куда-то в торговые Кольца за лекарствами. Следить за мной она отрядила Дорра и сиделку, приставленную ей в помощь. Девушку я сослала в гостиную, поведав, что пока ни в чем не нуждаюсь, и если что – позову их, вар, улегшийся подле кровати, дремал, и я опустилась на подушки, прикрывая глаза. Последним воспоминанием перед тем, как яд харра пересилил дар и сознание, было бледное, искаженное лицо с тремя рваными старыми шрамами, огромный фламберг в широких сильных руках, и ящер, обернувшийся к новому противнику. И черное с серебром одеяние, успевшее в какой-то краткий миг промелькнуть совсем рядом.
Я прекрасно понимала, что спасал мужчина отнюдь не меня, что он защищал перепуганного ребенка, округлившимися глазами взиравшего на ворвавшегося к нам в самый разгар урока ящера, когда тот рычал, сокрушая магией и лапами все вокруг, запугивая нас, прежде чем атаковать в смертельном броске. Шансы выстоять вдвоем у молодой безоружной девушки, пусть и волшебницы, и маленького ребенка были крайне невелики, а за пределами ученических покоев Императорской Фамилии кипело свое сражение, о котором сообщали лязг стали, вихри магии и злобные рыки других ящеров. Но помощь пришла в самый отчаянный момент, когда ногу пронзила, разрывая сознание вспышками, острая пульсирующая боль, и огнем ожгло самую маленькую жилку тела, понемногу сетью растекаясь по нему. Как Целитель, я понимала, что яд попал в кровь и моя жизнь отмерялась жалкими минутами, ведь Танра рассказывала о харрах немало, а здесь, в Империи, где располагались главные их гнездилища, известно стало куда больше, и познания о них позволяли очень быстро понять, что встреча человека и харра чаще всего кончается гибелью первого.
Я понимала, что меня спасли просто потому, что я оказалась там именно в тот момент, что это было сказочным везением, как и то, что в самый критический миг, когда, по сообщению принца Тиония, просидевшему все трое с лишним суток моего беспамятства подле меня, опытные Целители уже готовились к моей кончине, в покоях как снег среди пустыни появился Пиуэргурдран, заставил всех выйти из спальни и спустя несколько часов ушел, поведав, что вот теперь я через большее час приду в себя. Сознание и боль вернулись ко мне через половину оборота песочных часов, и боль остро рвала бедро даже сейчас, когда отвары, призванные ее снизить, уже готовы были литься из ушей, а магия двух Целителей и одного самира, освоившего Целительское дело помимо прочего, окутывала раненную ногу прочными узами. Я понимала, что мне всего лишь повезло, и все же была благодарна тому, кто так вовремя пришел на помощь, когда яд расщепил сознание и наружу вырвалась уже самая страшная часть моего существа, смертоносная, злая, именуемая Темным Целительством, и только она оказалась в силах не уничтожить, но все же ранить, задержать ящера, и мне стоило невероятных усилий удержать опасные сети вдали от Арэна Второго и маленького ученика, лишь отголоском того, что ударило по чудовищу, задев мужчину. Как попытку покушения, видимо, это не расценили.
В покоях почти все время кто-то был, или Ниэни и Дорр, или заглядывали к нам Карру и Элиа, справиться о новостях, поделиться событиями во дворце и столице и просто поддержать, пару раз улучил минутку заглянуть и Бэнни, рассказавший, что к этому оказались причастны члены Особого Отряда, но сейчас расследуется по горячим следам дело, и покушались именно на кронпринца. Я, по святой убежденности всех вокруг, спасла его, и доказать им, что я всеми силами старалась лишь дождаться подмоги, понимая, что мальчик не даст отпор, а я смогу, быть может, выиграть драгоценные секунды. Впрочем, о чем я думала, когда успела загородить от харра ребенка, перед самым ударом лапы, так это о том, что малыш должен выжить любой ценой. Совсем маленький, чистый, невинный и добрый мальчик, вверенный именно моей опеке и защите. Это был мой долг, и я исполнила его, потому что иначе поступать просто не могла.
Узнала я о том, что в это же время в одном из пары рабочих общих кабинетов наверху прогремел взрыв – покушались на самого государя, находившегося там, но по счастливой случайности последний отправился спасать сына. И тот грохот и сотрясшиеся полы и стены, оказалось, были не следствием дурманящего меня яда, а самым настоящим взрывом, смягченным верным Короне духом-стражником, Молчуном, который погиб во имя своего долга, и два так кстати совпавших покушения сорвали одно другое, по милости Диады Богов.
Зашли раз и самиры из Отряда, прошлым вечером, выслушали мой рассказ о нападении и тщательно записали все мои показания, для расследования, и как раз тогда Ниэни сумела уговорить Тиония пару дней отдохнуть – мальчик очень много времени проводил здесь, помогая Целителям и оттачивая на моей ране мною же привитые навыки, не всегда успешно, но я старательно делала вид, что его манипуляции не тревожат и без того больную рану, понимая, что в столь нежном возрасте критика восприниматься будет крайне ранимо, а опыт и впрямь был ему очень на руку… И все же остальные занятия никто не отменял, как и мои задания по теоретической магии и учебникам о Целительстве, и отдохнуть нашему добровольному лекарю и впрямь стоило – под глазами появились от нехватки сна круги и все чаще юный наследник Никтоварилианского престола украдкой зевал и тер глаза.
- Ваше Величество! – донесся из-за чуть приоткрытой двери голос сиделки, девушки лет двадцати, занимавшейся каким-то рукоделием, и следом послышался еще один женский голос, пожилой, со спокойными доброжелательными нотками, немного усталый и очень знакомый.
- Я хотела бы узнать, как чувствуют себя принцесса Алеандра и могу ли я увидеться с ней?
- Ей много лучше, Императрица-мать, - поклонилась, по моим представлениям, девушка, и зашуршали юбки длинных платьев и легкие шаги. – Принцесса читают, но, уверена, они буду рады вашему визиту…
- Сообщите обо мне, - мягко заметила бабушка Иларды и Императора, - я понимаю право Ее Высочества побыть одной. – Шаги дошуршали до двери и рыженькая головка в чепце просунулась внутрь, вместе со стуком по дверному косяку костяшками пальцев.
- Ваше Высочество, - негромко заметила она. – Вас хотят видеть Ее Императорское Величество, вдовствующая Императрица Великой Никтоварилианской Империи Карса Фамэ.
- Я буду рада увидеть Ее Величество, - улыбнулась я, открывая глаза и убирая книгу на прикроватную тумбу. Служанка передала мое сообщение и дверь распахнулась шире, пропуская облаченную в серый теплый плащ и красивое, но весьма простое свободное серое платье с жемчужными нитями узора, чем-то похожее на те, что носили в Таунаке, женщину с порядком поседевшими волосами. На ее тонких губах заиграла теплая и ласковая улыбка, и торопливо придвинувшая ей мягкий удобный стул сиделка скрылась, притворив за собой дверь. В воздухе витало присутствие Молчуна, но видимой стражи не появилось – да и что могла я, чей дар толком не восполнился, и встать с постели пока на представлялось возможным? Дорр поднял голову, широко зевнув.
