Как бы то ни было, Тионий, когда Карру ушел, дернул меня за рукав, часто дыша, но понемногу успокиваясь.
- Отец, если вы позволите, я хотел бы сказать кое-что, - нервно улыбнулся он. – Эти ящеры не могли прийти так просто, не показавшись нигде. Не через двери они вошли, я уверен. Если будет необходимо, завтра я приду к Гранд-Мастеру Фэрту и запишу свои показания, но сейчас мне необходимо немного отдохнуть и прийти в себя, с вашего разрешения.
- На несколько дней ты освобожден от всех дел, - кивнул я, бросив взгляд на слуг. – Охрана будет усилена, Целитель зайдет к тебе, как только приедет приглашенный из Таунака, и я попрошу тетю или бабушку Карсу побыть с тобой сегодня.
- Благодарю, - малыш на миг прижался ко мне. – Но я отдохну и пойду к амари Алеандре. Я не могу не помочь ей сейчас. Она спасла меня. – Коротко кивнув, в окружении приставленной тут же стражи, мальчик оставил нас в разоренных классах, и Фэрт, склонившийся вместе со своими заместителями над ящером, выпрямился.
- Через час все, кто несут сегодня службу, все новобранцы, у которых были сегодня тренировки, все, кто заступали на службу в прошлые два дня, включая моих заместителей и Вице-Мастера Карру, - ровно заговорил он, но длинные пальцы с хрустом стиснулись в кулак. – Должны построиться в соответствии с Уставом Особого Его Императорского Величества Отряда на плацу. Причиной неявки может быть только нахождение в Лекарском Доме.
- Так точно, Гранд-Мастер Фэрт, - поклоны-кивки, и мы незаметно остались наедине, и только сейчас взгляд коснулся меня.
- Сир, завтра к вечеру я предоставлю вам полный отчет о случившемся, но предварительно могу сказать, что даже мысль об этом, к сожалению, мне неприятна. Вероятно, в случившемся приняли участие представители Особого Отряда. Однако я не могу говорить с уверенностью, пока не будут известны все обстоятельства дела. Я прошу у вас дозволения, сир, лично заняться этим случаем. – Я не мог не отпустить самира, понимая слишком ярко, что на самом деле его сейчас трясло, и это дело было для него делом чести, и отчего-то вспомнились предупреждения принца Бэнедикта о том, что в Особом Отряде есть Внемлющие. А если в тот день слова самира были не провокацией, а настоящим предостережением? За хлопотами и суетой дел я совершенно забыл рассказать о том разговоре Фэрту и его вечному спутнику, не придавая особенного значения словам младшего сына Джэсамгу-шри, и совсем уж было запамятовал о нем и сам. Но что, если те слова были правдой? Что, если и впрямь среди моей специальной службы есть те, кто приности Бартиандре вред? Что, если зло укоренилось среди нас, и уже так глубоко? Война была неизбежна, и было только вопросом времени, когда мнимый мир сменится тем, чем уже давно должен был смениться, но с новыми открытиями все чаще нависала над головой мрачная мысль о том, что даже если мы как-то победим сейчас, враг укоренился в Бартиандре слишком глубоко. И если среди нас даже в столь суровые и избирательные места, как Особый Отряд, ухитрялись протиснуться служители чужого Бога, как можно было броться, когда ждешь ножа еще и в спину?
Ясно было одно – сами харры не могли бы пройти во дворец, им кто-то помог отсюда, да и само появление ящеров холодной еще весной было событием из ряда вон выходящим. Они еще в спячке в это время, для них еще слишком холодно. Научились переносить большие холода? Им и в этом кто-то помог, или сами развиваются до такой степени? Кем бы ни был тот, кто помог им в такую раннюю весну добраться до третьего этажа через многолюдный дворец, не подняв тревоги, и напасть на моего сына, явно не был простым слугой. Кто-то достаточно высокопоставленный, хорошо осведомленный, умный и проницательный, кто-то, кто знал, когда охрана Тио будет минимальна, а рядом с ним и вовсе будет одна только принцесса Оринэи, женщина, которую я, составляя план заговора, во внимание бы и вовсе не принял. Как она же показала недавно, зря, но тем не менее…
Однако и эти размышления прервало новое сообщение, заставшее меня уже в коридоре, где я отдавал приказы о восстановлении и ремонте учебных комнат – в тот самом кабинете, где я беседовал с герцогом Буркадэ, произошел взрыв. В кабинете обрушилась частично внешняя стена и потолочные перекрытия, разумеется, от мебели остались лишь обрывки и обломки, затронуло и коридор, и кабинеты напротив, и кабинеты по бокам – где-то просто осыпалась каменная кладка, немного, да покололись вазы и статуи, а где и обрушились фрагменты стен, образовав спешно убираемые слугами завалы, на нижних этажах тоже тряхнуло изрядно, пошла трещинами краска, треснули панели на стенах, сломалось кое-что из мебели, многие украшения и декоративные пустячки разбились и раскололись, под пресловутым кабинетом и вовсе зияла в потолке огромная дыра, и завалило под ней камнями да бревнами.
- Герцог Буркадэ, сир, погибли, - доложил мне помощник, - барон Голро тоже, они оставались в кабинете, как и стражник. Погиб один слуга, он был под кабинетом и его завалило после взрыва, трое слуг, все мужчины, получили раны, они отправлены в Лекарский Дом. Еще одна служанка сломала руку, но она в положении, и ее тоже отправили к лекарям, есть опасения, что она может потерять ребенка. Дамы и господа дворяне не пострадали, но некоторые дамы достаточно сильно напуганы.
- Почему произошел взрыв, удалось установить? – известие о взрыве в кабинете нельзя было назвать рядовым явлением, более того, холодило кожу осознание, что я должен был находиться в том самом кабинете, и ушел лишь потому, что весть о нападении на сына заставила меня забыть об обязанностях правителя. Ненадолго, и я за это себя осудил бы в иной ситуации, но сейчас это спасло мне жизнь. И не меня ли должен был этот взрыв прикончить? И не почтенный ли герцог его и осуществил? Но если я был его целью, почему он не дождался моего возвращения? Или по какой-то причине начать работу начал, но прервать ее не смог?
- К сожалению, государь, причины пока неизвестны, но Особый Отряд уже выясняет их. Гранд-Мастер Фэрт приказал поднять весь контингент, кроме двух сотен, что отправлены в Милэсайн расчищать гнездовья харров, и вернуться в Дариан.
- Верное решение со стороны Его Благородия, - кивнул я. – Молчун, остававшийся в кабинете, что-то показал?
- Ваше Величество, не гневитесь на меня за это известие, - барон опустил голову, сложив у груди в жесте вины руки. – Взрыв оказался магическим и был столь силен, что Молчун погиб. Самиры сообщили предварительно, что он пытался остановить чары, и существенно их смягчил, но отвести не смог.
- Молчун погиб? – новой болезненной иглой кольнуло это сообщение. Духи, столетиями защищавшие моих предков, начиная от королей Дариана, присутствовавшие подле меня с самого появления на свет, добродушные и преданные, приставленные самой Богиней-Матерью… Убить Молчуна, заставить его прервать существование было невероятно трудно, и за полторы тысячи лет только трое их пало в деле защиты нашей семьи. Теперь четверо… Добродушные к Фамэ и нашим друзьям, они были неумолимы и насторожены ко всем прочим, отводили все чужие чары, не получив иного приказа. Я же приставил двоих Молчунов к Оринэйской, после случая с лже-Дорром, понимая, что лучшей стражи не отыскать.
Они не умели разговаривать, за что получили свое прозвище, но прекрасно видели и слышали, как на вещном уровне, так и на всех магических, и могли общаться иначе – разворачивая картинку перед мыслью человека. Впрочем, ответом они удостаивали, разумеется, не всех, и пыткам были неподвластны… Но если бы Молчун был жив, он бы отозвался сейчас. Ощущение утраты скребнуло коготком, и присутствоваший подле меня дух получил приказ собрать вечером всех своих братьев в моих покоях – чтобы почтить память их героически павшего товарища, спасшего, вероятно, многие десятки жизней тем, что он смягчил эти чары… Какова была их настоящая мощь, знать не хотелось.
Так или иначе, завалы были убраны, начались работы по ремонту, по дворцу посыпались повсеместно пересуды и разговоры о невиданном деле – сразу и кабинет, где Его Величество временно работали, порушился, и на кронпринца харры напали, однако же, кроме этих разговоров и засновавших повсюду самиров, молчаливо и деловито расследовавших, что случилось, жизнь во дворце пыталась идти как обычно. Пыталась потому, что никто не мог отбросить мысли ни о чудесном совпадении, которое в итоге спасло меня и Тиония, потому, что оплакивали погибших при взрыве и от лап харров, и уже тем же вечером весь дворец знал, что герцогиня Алеандра Оринэйская героически встретила удар харра и сейчас боролась с ядом. И если дамы и господа, шептавшиеся об этом, едва ли не ставки делали, выживет она или нет, как мне докладывали, то слуги практически единодушно выражали надежду, что милостивая принцесса союзной страны, добрейшая женщина, которая никогда никого не обидела (именно так и описали мне ее мужики в людской, куда я, пытаясь как-то отделаться от эмоций и думать здраво, заглянул пропустить кружку эля, что делал время от времени, и слуг это даже радовало – сам Император не гнушается с ними пить!), и всем помогала, пересилит смертоносный яд.
