- Позвольте пригласить вас на круг танца? – щеки порозовели, и теплая мягкая рука нерешительно легла в мою ладонь.
- Если вам угодно, сир, - смущенно выдохнула девушка, покуда я, вступив с ней в круг танцующих пар, помня, что она уже танцевала сегодня с Карру, Бэном и одним из учителей Тио, и танцевала прекрасно, приобнял тонкую талию. На миг захотелось прижать ее к себе чуть сильнее, но я понимал, что не стоит сейчас. Добиваться ее следует иначе… Заиграла тихая плавная мелодия, под которую мы начали круг. Девушка, с заалевшими щеками опуская взгляд, некоторое время молчала, словно прислушиваясь к музыке, и едва заметно улыбнулась:
- Знакомая мелодия, и очень красивая…
- Один из старейших танцев в Империи, традиционный, - улыбнулся я, наткнувшись на прищурившиеся глаза.
- У нас был такой же!
- Вполне возможно, заимствованный у Никтоварилианской…
- Не думаю, - во взгляде оринэйки мелькнула гневная искорка, в какой-то мере почти позабавившая меня. Но, не желая обижать девушку и спорить с ней, я лишь хмыкнул про себя, вслух озвучив:
- В таком случае он, верно, международный… - на этом мнении мы и сошлись, потихоньку продолжая круг. И, когда последние ноты стихли, я, отпуская партнершу, решил немного поозорничать, и, словно невзначай, провел рукой по ее бедру. Взгляд моментально похолодел, щеки залила еще более густая краска, и на лицо Алеандры, фон мыслей которой превратился в крайне смущенный, легла легкая тень.
- Я прошу извинить меня, мой Император, но у меня, к сожалению, кружится голова, мне, если позволите, лучше удалиться и немного отдохнуть… - с едва уловимыми стальными нотками в голосе произнесла она.
- Да, разумеется, - осознав, что немного заигрался, кивнул я. – Быть может, кому-нибудь стоит проводить вас?
- Нет, необходимости нет, - учтиво поклонилась волшебница, весьма достоверно изображая легкое недомогание. – Простите, сир… - откланявшись, высокая фигурка несколько спешно, но чинно растворилась среди остальных собравшихся, скользнув к Тионию и откланиваясь уже ему. О чем именно они говорили, я не слышал, но, пару минут спустя, проводив взглядом Карру, сопровождавшего чародейку, встретился глазами с укоризненно прищурившимся на миг Тио, тут же приветливо улыбнувшимся воркующей с племянником Иларде… Укоризненно-сердитые глаза мальчика еще острее показали мне, что вести себя подобным образом со скромной, неприступной, очень строго относившейся к своей чести девушкой не следовало, и я и вправду несколько перегнул палку. Сославшись на усталость и занятость, я покинул бальную залу, где как раз подавали второй десерт и напитки, под обещания Иларды после еще одного выступления факира и пары танцев закончит празднование, и направился, в окружении стражников и помощника, в свои комнаты. На втором этаже я ненадолго остановился, почему-то всматриваясь в освещенный магическими лампами коридор, словно ожидая, что откроется одна из дверей, и выпустит тонкое, хрупкое девичье тело, которое, вероятнее всего, сейчас жаловалось на меня вару и подруге, на то, какой я все же развратный и похотливый правитель. Эта мысль порядком позабавила и вызвала улыбку, и помощник недоуменно нахмурился.
- Сир?
- Принцесса Алеандра сказала мне во время танца пару интересных вещей, которые заставили меня задуматься, - молодой мужчина отвел взгляд, не решаясь возразить и задавать иные вопросы, и вместе со мной направился наверх, где и задержался, чтобы поработать в одном из общих кабинетов, получив мой приказ явиться утром, в давно установленное порядком дня время. Когда за камер-юнкером, расторопным застенчивым лопоухим парнем, братом того лучника из Высокого Холма, получившего место в городской гвардии, закрылась дверь опочивальни, взгляд упал на полуотрытые двери в кабинет. Работать не хотелось совершенно, и вечер праздного отдыха я вполне мог себе позволить, купаться при помощи слуг я давно отвык – собственно, мальчик помог мне только избавиться от роскошного парадного обмундирования, приготовил постель, забрал камзол, перевязь и меч, чтобы передать соответствующим слугам, и принес вечерний кофе с медовыми булочками. Просторная домашняя рубашка и такие же мягкие, удобные штаны не стесняли движений, из приоткрытой двери в купальную комнату тянуло тонким запахом то ли трав, то ли цветов, и глаза, стоило откинуться на подушки, против воли закрылись, а на пальцах скользнуло тепло девичьего тела. И травяной запах длинных, черных волос, чуть вьющихся, смешивался с ароматами в покоях.
«Да почему я об этом думаю?» - мелькнула в голове отрезвившая было на мгновение мысль, но рассеялась в совсем других. В воспоминаниях о ее покрасневших щеках и смущенной улыбке. В том, что впервые за долгие годы мне не хотелось получить от женщины просто то, чего хочет любой мужчина, мне хотелось, как-то пока еще смутно и неосознаваемо, другого. Мне хотелось, и первые искорки этого осознания пришли в ту самую ночь в моих покоях, стать ее спутником, чтобы она заняла пустовавшее в моей жизни место женщины, которая рядом.
И даже ее гнев и смятение заставляли улыбаться – этой реакции я и хотел, и в своем роде мой поступок был, хотя и перегнувшей палку, но прежде всего проверкой, как девушка поведет себя в таких условиях. Если бы она проявила радость и намерение развить этой ночью такое общение, это бы показало, что я ошибался на ее счет, и дама ничем не отличалась бы от моих фавориток и Лайнери. Если бы дала при всех пощечину или подняла скандал, сие служило бы признаком отсутствия такта, склочности, того, что она не погнушалась бы меня унизить при подданных, без оснований винить в домогательствах, что тоже не придавало бы ей плюсов. Как и сбеги оринэйка тут же, не постаравшись ретироваться тактично и приемлемо. Однако дочь Аланда поступила так, как и надежало в тот момент – нашла повод незаметно удалиться, не привлекая внимания к ситуации и к нам, и не пытаясь обличать меня в пороках. А я решил, что при случае непременно уверю ее, что все вышло случайно, и мне тоже неловко, чтобы не заставить теперь остерегаться.
Когда сладостное ощущение рассеялось, пришли уже другие, более серьезные мысли. О разговоре минувшим полуднем с Ладаром, поведавшим, что был отпущен Вилайр Буркадэ, поскольку Особый Отряд выявил, что на почтенного мага оказали влияние, что он находился под воздействием чужих чар, наложенных, вероятно, при поездке герцога на юг материка, и кем-то здесь приведенных в действие, превративших его на время в агрессивного и похотливого мужчину. Именно в этом состоянии маг сперва попытался принудить к близости оринэйскую принцессу, а затем напал на главу Особого Отряда, и свои поступки не мог контролировать. Расследование по делу Мэжрэ шло к концу, Вилайр, потерявший место, был отпущен и препровожден в Зибир, с лишением ряда привилегий и прав, а вот Куафи, признавшуюся в членстве в секте Внемлющих, в том, что это ее стараниями было осуществлено покушение на Целительницу, и что она пыталась неоднократно дискредитировать девушку или нас в ее глазах, ожидала уже вероятная казнь.
Буркадэ же был освобожден, ему даже предоставили в Четвертом Кольце дом, и предложили место в городской Гильдии Чародеев, и вели переговоры с его бывшей супругой о возможности восстановить брак. Только из соображений безопасности мужчине, пожелавшему увидеться с жертвой, чтобы, по его словам, объясниться, было строго запрещено приближаться на двести шагов к Алеандре, которая и вовсе о его освобождении не знала. Прошение о возвращении ему должности, разумеется, тоже приходилось отклонить – чары были сняты, по докладу Фэрта, но, тем не менее, проступок имел место быть, случай оказался резонансным, новый Председатель Совета Семи Вилайров был уже избран, и новые Вилайры вошли в его состав. Ладар же, в порядке срочного сообщения, предупредил меня о том, что такое положение вещей не устроило почтенного господина, и существовала вероятность того, что это дело еще получит свое продолжение.
Более того, даже Особому Отряду не удалось до конца распознать и распутать сложное переплетение нитей и чар, и, как сообщил Ладару Бэнджамин, существовала вероятность того, что последствия воздействия либо окажут свое самое непосредственное влияние на рассудок и разум Вилайра Буркадэ, либо придут вновь в действие сами чары, и побудят мужчину совершить новое, сходное деяние. Так или иначе, при всех принесенных извинениях и сожалениях, при том, что Дворец был готов предоставить господину новое жилье, место в гильдии магов, и было публично объявлено, что сам герцог Буркадэ лишь жертва обстоятельств, такое положение вещей и изменение в жизни не могло удовлетворять чародея полностью. И чего следовало ждать от оскорбленного, обманутого Вилайра, жизнь которого в преклонном уже возрасте разорвалась в клочья, нам предстояло понять, и принять предупреждающие меры.
