Ночь уже почти сменилась рассветом, и далеко на востоке темное небо стало рассекаться розовыми полосами, словно украшала вышивка дамское платье, когда в кабинет, где постоянно появлялись слуги, приносившие кофе, убиравшие посуду и то и дело докладывавшие что-то государю и Императрице, вплыл в самом прямом смысле этого слова, по воздуху, не касаясь земли ногами, долгожданный для меня гость, сообщение которого я одновременно страстно желала и очень боялась услышать. Полуночный выглядел сейчас как самый обычный мужчина зрелых лет, с головой укутанный в серый плащ и высокие ботфорты, и я с вновь задрожавшими руками ждала, пока Пиуэргурдран снимет капюшон своего балахона, открывая темно-русые с проседью волосы и карие глаза, на сей раз он принял такой облик, и пройдет, игнорируя напрягшихся Императора, Фэртов и бабушку Карсу, прямиком ко мне и Ниэни. Теплая, почти как человеческая, только очень нежная и приятная, ладонь коснулась моей щеки, и слезы на глазах моментально высохли, и те же чары, что и у Бэнджамина, только многократно более сильные, заставили ужас и отчаяние исчезнуть прочь, раствориться в спокойной, мерной тягучей реке каких-то нечеловеческих, околобожественных сил.
- Не плачь, - наполнил все мое существо ласковый, отеческий голос, коим бы говорил с маленьким ребенком, расшибшим коленку, любой поистине любящий свое чадо отец. – Все окончилось хорошо, Дорр будет жить и очень скоро поправится. Мне пришлось нелегко, но для наура многое по силам. Не плачь, Ираила. – Я заглянула в глубокие карие глаза и только сейчас поняла, что обращался наур непосредственно ко мне и только мне предназначались его слова. – Я не мог не помочь той, кому обещал свое покровительство и помощь вовеки.
- Я не могу даже сказать, насколько я… - открыла я было рот, не решаясь коснуться руки того, кто мог в один миг стереть всех нас в порошок или помочь в самое беспросветное отчаяние. Многократно более могущественный, чем все мы, взятые вместе, он отчего-то, и я чувствовала это, относился ко мне с большим теплом, большим, чем к кому бы то ни было другому из присутствоваших. Берег ли он меня как ключик к своим успехам или же что-то более человеческое присутствовало в этой заботе, было сейчас совершенно не так важно, как то, что ночь его борьбы с посмертной пустотой в чертогах Диады, окутывавшей Дорра, увенчалась успехом. – Полуночный… - слова застряли под строгим взором в горле, и я внезапно заметила, что в кресло по левую руку от Императора опустился бледный, страшно изнуренный мальчик лет десяти с виду, с бурыми засохшими пятнами на рукавах и груди светло-синей рубашки и на по-детски маленьких руках. И без того острые скулы выдавались сильнее обычного, коротко постриженные волосы были растрепаны, под глазами от усталости лежали темные круги, придававшие ребенку вид взрослого измотанного человека, еще более жуткий в сочетании с детской хрупкостью и блестящими серыми глазами. И все же мальчик, который, казалось, вот-вот уснет, не в силах более перебарывать утомление, победоносно и радостно улыбался, рассматривая меня и Темнейшего.
- В моих успехах немалая доля заслуги Его Императорского Высочества, - уже для всех спокойно проговорил наур, отступая по-человечески мерным шагом к креслу последнего. – Принц Тионий был проводником для тех моих чар, которые я не мог применять напрямую к варсэ-тангу, к тому же он помогал мне уменьшить кровопотерю, ослабить боль и погрузить варсэ-тангу в целительный сон. Я должен отметить, что принц Тионий оказался при варсэ-тангу несколько прежде меня и проявил самые искренние старания, чтобы спасти жизнь раненного. Как я упоминал однажды в беседе с Его Величеством, - последний, не сводивший с сына обеспокоенно-заботливого взгляда, коротко и мрачно кивнул в ответ на эти слова. – Его Высочество особой милостью Самой Матери получили свой дар, которому предстоит еще раскрыть многие грани. Уверен, миледи Алеандра с помощью принца сумеют продолжить лечение варсэ-тангу и восстановить его здоровье и силы в полной мере уже без моего участия. Через пару часов варсэ-тангу проснутся и с ним можно будет поговорить, что же касается меня, я сожалею, но вынужден на некоторое время оставить вас. Я вернусь к вечеру, как воспринимаете время вы, поскольку очень заинтересован в причинах и следствиях ночного происшествия, - вновь не последовало никакого дыма и прочих штучек, коими грешили духи более низкого уровня и люди-чародеи для создания эффектности, вновь просто исчез он в воздухе, отправляясь куда-то и оставляя нас с утешающим и обнадеживающим известием размышлять над тем, что произошло, какова была цель вара, как он подобрался ко мне так близко, и что стояло за всем этим. Новая проделка «Внемлющих Алому Тигру»? Но ведь вары стаи Нагу были решительно против этой еретической веры… Впрочем, размышления все еще давались мне достаточно плохо, и вместо сосредоточенности на делах пришла совсем другая мысль. Я не смогла даже немного помочь Дорру, дар срывался и пропадал, и не давал никаких результатов, а маленький ученик сумел делать целую ночь, пусть и помогая Полуночному, то, что под силу было даже не каждому взрослому Целителю – поддерживать колдовской сон, следить, чтобы боль его не прервала, выполнять мелкие поручения, да еще и останавливать при этом стремящуюся выйти из тела кровь? Для дитя, менее года обучавшегося у меня и всерьез занимавшегося Целительством менее полутора лет, с которым мы даже еще не разбирали в теории действия при столь сильных кровотечениях, «послужной список» этой ночи был более чем внушительным, чтобы окончательно развеять все сомнения в том, что этот малыш в будущем должен был оказаться невероятно талантливым Целителем. Я знала, что не могла действовать здраво, ведь Дорр был для меня больше, чем другом, он был родственной душой, но… я ведь и с эмоциями не совладала, и упускала столь драгоценное в те минуты время…
- Ваше Величество, - заметила я, поднимаясь и приблизившись немного к государю и его отпрыску, что-то обсуждавшим тихонько. – Я хотела бы заметить, с учетом успехов Его Высочества минувшей ночью, что, если позволите высказать мое мнение, искренне считаю, что ему следовало бы продолжать обучение в Таунаке. Он достиг бы гораздо больших успехов под наставничеством амари Танры.
- Однако же меня вполне устраивают успехи кронпринца под вашим присмотром, - государь оторвался от спора с сыном и вперил в меня пристальный взгляд, покуда я изображала реверанс. – И минувшая ночь показала их очень ярко. Я полагаю, было бы уместнее продолжить его обучение у вас, принцесса.
- Но, сир, - замялась я. Я знала, что уже обрела немалый опыт, что Танра и Сарина говорили обо мне, как о хорошем Целителе, что не слабый дар был виной моему провалу вчера, а страх и отчаяние. И все же на другой чаше весов лежала лучшая Школа Магии в Бартиандре, не считая Саммирс и Минаур, куда путь был заказан, где обучали и тонкостям светских наук, и политике, и дипломатии, и даже основам ратного дела… И где дар моего маленького ученика раскрылся бы во всей своей полноте гораздо скорее, нежели со мной. Оставайся только я его учителем, и отдельные лепестки его магии могли бы и вовсе никогда не проявиться до конца…
- Амари Алеандра, - звонкий и усталый голос вежливо прервал мои слова. – В нашей семье в решении подобных вопросов имеют право высказывать свои пожелания все, кто в них заинтересован. С дозволения Его Величества я в присутствии всех собравшихся сообщаю вам, что никуда не поеду и буду продолжать обучение у вас. Полуночный говорил мне, что следует делать, и без его указаний я не сумел бы справиться. Я нуждаюсь в Наставнике, и я хочу, чтобы моим наставником оставались именно вы.
- Но вы сможете достичь куда большего… - мальчик, пользуясь то ли тем, что слуги снова оставили нас, кроме Ниэни, то ли руководствуясь еще какими-то своими соображениями, подошел ко мне и осторожно, но крепко обнял.
- Амари Алеандра, вы поверили в мои силы и помогли мне в них поверить. Я думал, что я очень слабый волшебник, что герцог Фэрт меня только утешает, и, если бы не вы, я бы не смог ничего сделать. Я знал, что должен помочь варсэ-тангу, потому что вы были слишком взволнованы и испуганы, чтобы действовать правильно. И я не считаю, что это плохо – как писал Целитель Пако, негоже лекарю, травнику или Целителю лечить кого-то очень близкого, страх мешает голове и рукам делать все правильно. Вы можете сердиться на меня и продолжать советовать Императору отправить меня в Школу Магии, но я все равно никуда не поеду.
