- Грязное дело невозможно скрыть, - самир повел плечами, скрытыми радужной, почему-то не спешившей осесть пеной. Да и вода не торопилась остывать… - Дайго, как мы зовем его в узком кругу, проникся такими мыслями с самой юности. Сейчас он практически живет со своим нынешним фаворитом, более того, они не столь давно совершали деловую поездку в Рокканд и втайне там… - лицо самира скривилось настолько по-человечески, что мое напряжение и недоверие ненадолго даже пошатнулись. – Обвенчались…
- Вероятно, здесь, в королевстве, их брак не считается фактическим? – уточнил я, мрачно подумав о том, что, если разврат затронул бы и Саммирс, это не сулило ровно ничего хорошего. Мужеложество в моей стране каралось казнью или пожизненным заключением, в зависимости от того, как далеко зашло и какую форму имело, как и очень многие другие проявления неоправданного порока – кровосмешение, насилие, в особенности если жертва даже не достигла брачного возраста… Все это же, я знал, было жестоко караемо и в Волшебном Королевстве – за доказанное насилие полагалось и вовсе четвертование, однако за всю историю Саммирса такого не произошло ни единого раза – история не сохранила ни одного имени самира, надругавшегося бы над женщиной.
- В Саммирсе мужеложество – сурово наказуемое преступление, - самир изобразил на лице слабое подобие улыбки, - разумеется, мы не можем наказать брата, все же он, пусть и заблудший, но родной нам, но и позволить ему открыто творить разврат мы не можем. Однако же… - Бэнедикт тяжело выдохнул и наполнил свой кубок вином. – Ваше Величество, я могу только уверить вас, что мы прекрасно осознаем эти ощущения, испытывая их часто, и мне горько сообщать вам, что среди ваших защитников и лучшего отряда внутренних войск есть те, кто прониклись ложным, но я не могу не предупредить нашего верного союзника об опасностях.
- Разумеется, - кивнул я, не спеша принимать его слова не то, что на веру, но даже и просто как нечто хотя бы относительно правдивое. Однако сказать Бэну об этих сплетнях все же, решил я, имело смысл – если это попытки очернить в моих глазах Особый Отряд, другу и тогда надлежало узнать об этом, так или иначе, чтобы предугадать вероятные провокации. – Я могу лишь посочувствовать, к сожалению, вам и вашему почтенному брату… Мне случалось и прежде слышать о его интересе к мужчинам…
- Старшая из сестер пошла по его стопам, - неожиданно признался самир, отщипнув себе еще пару виноградин. – Она впервые… кхм… совершила грех внебрачной связи, когда ей миновало пятнадцать, и с тех пор… Лайнери не замужем, однако своими романами и особенно их количеством может похвастаться перед иными нескромными дамами. Как говорит Паэли-дати, столь нескромной особы она еще не встречала – впрочем, неудивительно, Паэли была очень строгих взглядов до замужества.
- Но ведь Паэли-дати минуло… сорок пять лет… - пробормотал я, уловив скрытый посыл о ее невинности до брака.
- Для самиров многие понятия отличны от людских – наши женщины могут позволить себе оставаться целомудренными до очень зрелых лет, и после произвести на свет детей, - снисходительно улыбнулся принц Бэнедикт, поведя плечами. – К слову, Ваше Величество, принцесса Лайнери заинтересованы и в том, чтобы до вашего отъезда поужинать с вами наедине, и просили меня передать вам ее приглашение, - имя принцессы неприятной иглой вонзалось в уши, напоминая о той странице моей жизни, которую хотелось зачеркнуть и более никогда не вспоминать о женщине, слишком много отнявшей у меня, и подарившей взамен только, впрочем, большего она и не могла мне дать, Тиония. Я знал, что принц Бэнедикт женат и у него растет двухгодовалый сын, что он относится к вопросам семьи и брака по традиционным воззрениям, и потому широко улыбнулся, стараясь изобразить тактичность и почтение в голосе.
- Я вынужден отклонить приглашение принцессы Лайнери. Мы уезжаем завтра утром и мне необходимо еще завершить до отъезда некоторые важные дела. Передайте вашей сестре мое почтение и мое сожаление об отказе, - Бэнедикт понимающе усмехнулся, кивнув. И, уже когда я наконец выбрался из теплой, согревающей и расслабляющей тело воды, всполошился, выбираясь следом за мной – стройный, жилистый, грациозный на зависть любому мужчине-человеку.
- Ваше Величество, совершенно запамятовал. Мы с отцом слышали, что кронпринцесса ОринэиАлеандра, дочь почтеннейшего короля Аланда, сейчас находится в Дариане под вашим покровительством, - я воздержался от комментария о том, что Алеандра не только под моим покровительством, как выразился царевич самиров, но и они в этом были уверены, и сообщить им это могла только Танра – а Джэсамгу дал понять, что подарок передан на самом деле Целительнице, а не мне, и только подтвердил его слова. – Мы так же слышали и о том, что у нее есть некоторые проблемы с воспоминаниями, что некто провел глубокую работу над ними, размывая их… Владычица Танра рассказала нам… И мы хотели бы предложить свою помощь…
- В этом нет нужды, - тактично отозвался я, и подозрения всколыхнулись с новой силой – зачем им Алеандра, для чего самирам помогать девушке? Чего они хотят добиться тем самым? Этого я не знал, но и то, что я мог бы себе предположить, заставляло насторожиться, напрячься и всерьез задуматься о том, стоит ли доверять такому предложению?
С одной стороны Джэсамгу и Бэнедикт были ярыми противниками Алого Тигра, но с другой – их сын и брат проникся Истинами, да и в целом обвинения в адрес Особого Отряда звучали неправдоподобно, с учетом того, что каждый новый его работник проходил немыслимое множество проверок и долгую стажировку, и даже сам Бэн не был исключением. Конечно, прецедент имел место однажды, но… Я всецело доверял Дамскому Угоднику, заверившему, что он знал, что делал, помогая прикрыть этот факт от тогдашнего руководства, и мы и впрямь извлекли из этого немало пользы. Бэн лично беседовал с каждым новым членом Отряда, или хотя бы поручал это Карру, а с теми, кто был до его назначения на должность, он вместе работал. И обвинения, озвученные принцем Бэнедиктом, скорее были направлены на обличение моего лучшего друга в неверности мне ли или в непрофессионализме.
Самирский принц, более того, активно интересовался оринэйкой, и даже осведомился, стала ли она моей подданной – в точности как КарлонКаэрри, требовавший ее выдачи, уж коли она приняла мою власть, и это не могло не заставить меня напрягаться. Я знал, что она была лакомым кусочком для нашего противника, что то, что Карру удавалось шаг за шагом прояснять ее мысли и память, было на руку нам, а не Внемлющим, и, пообещав передать предложение о помощи герцогине Оринэйской, я вновь умолчал о том, что не имел ни малейшего намерения это на самом деле делать. Намерения я имел противоположные – убраться поскорее из страны самиров вместе с бесценной книгой и при случае сообщить Фэрту и Карру, что их попытались в моих глазах то ли опорочить, то ли подставить…
========== Глава 11. Покоряющий кровь ==========
Двадцать пятый день третьего осеннего месяца, Листопада, всегда был моим любимым днем в году, и тому была вполне обоснованная причина – я появилась на свет именно в этот день, и в детстве всегда проводила его в окружении отца и матери, Танры, почему-то часто бывавшей в семь первых лет моей жизни рядом в важные минуты… С нами были всегда в этот день Фэрн и его родители, тетушка… Иногда кто-то из родных матери прибывал по такому случаю из Филарэсса. В Минауре Сарина каждый год устраивала особенный день – пекла свой фирменный сливовый пирог, и мы неизменно ходили сначала в городскую Гильдию Магов, где в библиотеках вместе читали самые редкие и важные трактаты о Целительстве, а вечером посещали лучшие театры или выступления, и только повзрослевшая я поняла, каких трудов стоило аманэ Сарине выбивать каждый год пропуск в недра сокровищницы знаний магов-людей, куда и она-то допуск не всегда получала легко. Но каждый год, с девяти лет и до выпуска, Сарина, никогда не отмечавшая свой День Именин, не пропускала ни единый мой праздник… Позднее, в Гвенто-Рокканде, Алкир устраивал вечера театра, ресторанов, парков и отдыха, дорогих подарков и поздравлений… А вот последние два раза этот день я провела в лесах и скитаниях, и девятнадцатый свой День Именин отметила только тем, что относительно вкусно и сытно поела, а на двадцатый друзья подарили вечер отдыха, песен и настольных игр… И почему-то казалось, что праздники от Сарины и ребят были в тысячи раз теплее и искреннее пафосных и крупных подарков Алкира. Они попросту были настоящими…
