— Мой хозяин? — опешила Элли.
— Да! Я слышала, вы говорили…
— Корвин мне не хозяин, — неловко выговорила девушка; в сущности, некромант перестал быть им, едва они попали в Междумирье — на Дороге все были равны. Но слова девчонки больно задели ее самолюбие — Элли порядком надоело быть бледной тенью некроманта, — и для него ты представляешь серьезную проблему. Так что, если вдруг ты потеряешься, сбежишь, он мне не скажет и слова, — девушка злобно ухмыльнулась, глядя на вытянувшееся личико. — Я не знаю, чем тебе не угодила, но раз уж ты собираешься следовать за нами, то будь добра — веди себя нормально.
Видя, что девочка присмирела, Элли победно оглянулась, радуясь такой маленькой победе.
— Вы не дойдете до столицы, — безапелляционно сказала Лу, морща плоский лоб. — До-Хорл находится далеко-далеко, и в месяцы солнца вы не сможете пройти по главному тракту.
— Это почему же?
— Не знаю, — честно призналась Лу, — так говорят взрослые. В месяцы солнца никто не путешествует на север, кроме торговцев и бродяг.
— Значит, пришло время изменить это… правило? — Элли запуталась в словах и махнула рукой — девочка и так поняла, что она хотела сказать. — Чем эти месяцы отличаются от других?
— Не знаю, — Лу сморщила носик, — папа говорил, что нельзя путешествовать на север…
— Потому что карантин, — некромант появился словно из неоткуда и с досадой пнул каменный парапет. — В месяцы лета, солнца, все серединные земли представляют собой одно большое, гниющее, зловонное и мерзкое болото. Великолепный рассадник чумы, лихорадки и еще десятка болезней. Путь через эту долину смерти занимает не больше пяти дней, но единственный выход охраняется, как государственная казна. На время жары, когда зловонные пары особенно опасны, проходить имеют право только торговцы и, — тут Корвин разразился гневной тирадой на родном, древнем языке; успокоившись, некромант продолжил, сдерживая раздражение, — и циркачи.
— То есть… — Элли поняла злость Корвина и всецело ее разделяла.
Маленькая Лу, позабыв о страхе и обиде, взвизгнула и захлопала в ладоши.
========== Дорога Сна. Глава третья ==========
Грязный купол цирка возвышался над серыми бараками на окраине поселения. На самом верху, на импровизированном шпиле, развевался изрядно замусоленный флаг, на котором с трудом можно было разобрать изображение: то ли белые кляксы, то ли гротескное лицо. А может быть, в незапамятные времена этот флаг был девственно чист, и желто-бордовые полосы сами по себе служили ему гербом; белые же разводы появились значительно позже, и, как твердо убедилась Элли, брезгливо разглядывая испачканный в белесом помете животного сапог, краской не являлись.
Бродячий цирк представлял собой именно то, что девушка и ожидала увидеть: грязные повозки, грязные болло-полукровки в странных одеждах, грязные животные и отвратительный, ни на что не похожий, аромат. Причудливая смесь пота, отбросов, какой-то еды и выпивки. Тошнотворный запах крепко въелся в сознание, и девушка, даже закрывая нос краем капюшона и старательно дыша ртом, все равно чувствовала его. К ее превеликому удивлению, ее не стошнило, да и в целом Элли быстро привыкла к этому месту. Чего нельзя было сказать о некроманте: Корвин, посеревший и бледный, с трудом заставлял себя идти вперед.
— С ним можно свыкнуться, — Элли кивнула на маленькую девочку, которая радостно неслась вперед, заглядывая в каждую повозку, каждую клетку и с восторгом оглядывала размалеванных циркачей, которые сновали по проходам.
— Я ненавижу цирк, — страдальчески выговорил мужчина, закатывая единственный глаз.
— Если есть что-то на свете, что я ненавижу сильнее ренегатов — это цирк.
Элли усмехнулась краешком губ. Зная, какие именно чувства Корвин испытывает к ренегатам, сложно было представить, чем же некроманту не угодили бродячие артисты. Мужчина скосил на девушку взгляд и, видя ее любопытство, заговорил:
— Это не самые приятные воспоминания…
— Родители отвлекали тебя от штудирования томов темной магии и заставляли развлекаться? — Элли представила маленького хмурого Корвина в первом ряду манежа.
— Нет, — некромант пожал плечами. — Намного позже, во времена Договора, мне не повезло связаться с одной семейкой циркачей. Не со всей, конечно, а с прекрасной и юной помощницей повелителя зверей, как себя именовал этот старикашка, — Корвин прикрыл глаза и расплылся в улыбке; Элли нахмурилась, но промолчала. — Видела бы ты ее волосы: роскошные, огненные, непокорные. Мы провели чудесные полмесяца, пока их труппа выступала в городе…
— А потом она уехала и оставила тебя с разбитым сердцем? — фыркнула девушка.
— Нет, осталась со мной и мы прожили еще пару недель, предаваясь всевозможному разврату, — Корвин хохотнул, глядя на насупленное лицо Элли. — И даже не смотря на то, что в конечном итоге она и вся ее бродяжная семейка попыталась ограбить вечно пьяного аристократа, я все равно храню ее у сердца…
— Ну и прекрасно, — огрызнулась Элли. Последние слова некроманта больно задели ее: сама девушка уже почти не вспоминала о прошлой, несомненно, счастливой жизни, а те редкие воспоминания, что еще иногда всплывали перед глазами, с каждым днем становились похожими на безумное наваждение, которое Элли выдумала для себя, чтобы окончательно не сойти с ума.
— Хочешь посмотреть? — не дожидаясь ответа, Корвин щелкнул пальцами, и маленький светлячок вспыхнул в его ладони. — На большее ее, к сожалению, не хватает.
— Не так же буквально, — с некоторым облегчением выдохнула девушка, принимая светящуюся искорку.
— А я смотрю, ты приняла это на свой счет, — прищурился Корвин.
— Мечтай, — Элли раскрыла пальцы и своенравный светлячок взмыл в небо. — Просто хотелось бы узнать, как этой несчастной удалось от тебя отделаться.
— Значит, ты хочешь от меня избавиться? — хохотнул некромант, демонстративно складывая руки на груди.
— От тебя-то отделаешься…
— А можно мне?
Элли вздрогнула и посмотрела вниз. Маленькая девочка восторженным взглядом провожала светлячка, который носился вокруг пары. Да и прохожие замедляли шаг и провожали их долгими взглядами. Девушка протянула руку, схватила искрящийся комочек и протянула девочке. Лу едва не задохнулась от восторга и, осторожно выпустив светлячка на волю, ту же принялась его ловить, заливаясь озорным смехом.
— Кто бы мог подумать, что кто-то будет так радоваться мертвой душе, — с улыбкой проговорила Элли.
— Тебе не кажется это странным? — неожиданно, почти шепотом, спросил Корвин.
— Что именно?
— Поведение вот этой маленькой девчонки. Четыре дня назад ее родных убили на ее глазах. Нормальной реакцией были бы слезы, желание отомстить…
— Она еще совсем маленькая…
— Подумай сама: мы — чужаки, представители другой расы, которая здесь явно не в фаворе. Ты замечала их взгляды? Будь мы одни, нас бы не пустили в первое поселение. Но, тем не менее, девочка все равно увязалась за нами…
— Она ребенок, Корвин. Ребенок, который только что потерял всю родню, — с нажимом проговорила Элли. — Может быть, это для нее единственный способ справиться с утратой? Может быть, в здешнем обществе семейные узы не так крепки…
— Да она собиралась убить тебя деревянным ножом, там, на мельнице, — криво усмехнулся некромант.
— Может быть, здесь иное отношение к смерти, — не сдавалась Элли. — Ты привык видеть во всем зло…
— И я никогда не ошибался, — покачал головой Корвин и остаток пути по цирковому лагерю они проделали в тишине, сердясь друг на друга.
Они остановились перед большой крытой повозкой; изношенные колеса, грязный тент, старое, изгаженное всевозможными напастями дерево — ничто не отличало это жилище от десятка других, мимо которых они прошли ранее. Но Корвин уверенно взобрался на подножку и откинул полог; протянул руку и помог Элли.
Внутри воняло сильнее, чем снаружи. Густой сумрак и чад от сального огарка желтоватой свечи не позволял рассмотреть хозяина этого «дома». Но он был тут — об этом свидетельствовал сильный, раскатистый храп, который доносился откуда-то с пола. Нагнувшись, некромант брезгливо приподнял с пола засаленное одеяло и продемонстрировал Элли спящего. Крепкий, с круглым, «пивным» брюшком болло, облаченный в грязные, но хранящие следы былого величия тряпки, развалился на полу, раскинув руки в стороны и неловко подвернув колени; через приоткрытый рот вылетал оглушительный свист, а с каждым вздохом на кончиках торчащих, почти не стертых клыков, пузырилась слюна.
