— Не смотри, — Корвин до боли сжал ее ладонь, сам лишь с трудом сдерживая волну отвращения и… страха? Что будет, если их раскроют? Если хотя бы один из этих психов на секунду отведет взгляд от проповедника? Они погибнут раньше, чем успеют понять, что произошло. Переведя взгляд на помост, Корвин почувствовал, как внутри все обрывается — возле палача стоял мальчишка лет восьми. И он сделал именно то, чего так боялся некромант — он побежал. Одним духам известно, как ему удалось миновать столько людей, но выскочил прямо на них. Секундная заминка — некромант чуть отодвинулся от нерасторопного соседа, легким движением указывая ребенку на спасительный лаз. Мальчишка уже было бросился туда, но на его голову опустилась тяжелая клюка и ребенок растянулся прямо под ногами у путников. Последний затравленный, полный мольбы взгляд, и тело скрылось под лавиной беснующейся толпы. Корвина и девушку оттеснили чуть назад, благополучно не замечая. Лишь старуха, держащая в руках ту самую тяжелую клюку, повернулась к ним, держа в ладонях пригоршню ошметков; выбрала один кровавый кусок и протянула девушке.

Элли слабо дернулась, но не издала ни звука: смертельно бледное лицо, наполовину скрытое капюшоном, не выражало ровным счетом ничего. Медленно она приняла «подарок» и, вторя примеру старухи (да и всех людей вокруг), положив его в рот, с усилием проглотив…

Ее рвало день, и еще пять она не могла заставить себя съесть даже крошку хлеба; еще неделю она не могла сомкнуть покрасневших от слез глаз и не могла говорить из-за нескончаемой истерики. Тогда Корвин зарекся держаться больших городов. Впрочем, это было не самое худшее, что ему доводилось видеть. Например, когда…

— Да что с тобой? — Элли раздраженно похлопала некроманта по щеке. — Уже пять минут прошу — принеси дров.

— Прости, я задумался, — Корвин судорожно помотал головой, пытаясь избавиться от навязчивых воспоминаний.

Элли сердито фыркнула и небрежно швырнула мешок на землю. Некромант огляделся: они остановились на небольшой полянке, окруженной со всех сторон почти непроходимым лесом. Огромный, покрытый мхом пень на поляне мог послужить отличным укрытием от любопытных глаз и, например, дождя. Погода и вправду портилась.

Браня себя за нерасторопность, некромант послушно принялся заниматься требуемым. Когда яркие язычки пламени весело лизнули охапку веток, Корвин устало повалился на расстеленный плащ, поглядывая на девушку — та с энтузиазмом потрошила холщовую сумку. Покидая напуганных сельчан, Корвин прихватил с собой изрядный запас еды. Воздух наполнился ароматным запахом жареных сосисок, но некроманту совершенно расхотелось есть — слишком свежи были воспоминания о том случае.

— Иди сюда, — устало позвал мужчина, и девушка послушно обошла костер и уселась рядом. Корвин обнял ее, и она тут же уткнулась ему в грудь, сжимая в кулаке ткань его одежды. — В чем дело?

— Я их слышу, — после долгой паузы пробормотала Элли, — и вижу. Каждого. Я не могу заставить себя… не видеть, игнорировать… — ее плечи дрогнули, но она не заплакала. — Помоги мне?

— Я могу прогнать их лишь на время, — Корвин мягко погладил ее по голове, — я предупреждал — нельзя пользоваться силой, которую не умеешь контролировать. Мне понадобилось много времени, прежде чем я научился не видеть и не слышать. А если ты продолжишь… помнишь то чувство, когда ты стояла перед Вратами?

— Нет, — девушка сильнее прижалась к мужчине. Она очень плохо помнила, как умирала в пещере под городом ренегатов; она стала замечать, что воспоминания как будто изнашиваются.

— Это только начало. Ты не можешь управлять мертвыми сама будучи живой, — Корвин внимательно следил за игривыми язычками пламени. — Добрых духов не бывает. Попав в подчинение к некроманту, они навсегда одержимы единственным желанием — вырваться и отомстить пленителю. Мы всего лишь направляем их ярость и придаем ей ту форму, которая нам нужна. Ради этого мы пожертвовали очень многим… и я бы не хотел, чтобы тебе пришлось пройти через это.

— У меня нет родных, — пробормотала Элли, — у меня никогда не будет возможности совершить этот обряд.

— А ты хочешь этого? — Корвин с трудом поборол легкую дрожь.

— Нам бы это пригодилось, разве нет? Два некроманта лучше, чем один, ведь так?

Корвин приподнял ее лицо и внимательно посмотрел в зеленые глаза. Несколько секунд Элли пыталась оставаться серьезной, но, не выдержав, прыснула в кулак.

— Купился, — она отстранилась, снимая с огня два прутика с румяными сосисками, — видел бы ты свое лицо.

— Элли, — с трудом выдохнул некромант, непроизвольно сжимая пальцы так, что ногти больно впились в ладонь. — Это плохая тема для шуток.

— Я знаю, — девушка протянула ему еду и положила голову ему на колени, калачиком сворачиваясь возле огня, — не знаю, что со мной последнее время происходит. Наверное, я устала.

— Я тоже устал, — Корвин в два присеста проглотил сосиски и потянулся за флягой. — Мы обязательно найдем его.

— Ага, — безразлично откликнулась девушка.

Она почти задремала, когда Корвин допил остатки старого вина. Хорошее вино, похожее на то, что хранилось у него в кладовой. У болло он забрал грубую бутыль с мутной жидкостью, запах и цвет которой не оставлял сомнения в качестве содержимого. С опаской понюхов горлышко, Корвин сделал большой глоток и тут же задохнулся: напиток был просто огненным. Мужчина рассчитывал, что, как следует выпив, хотя бы часть гнетущих мыслей отойдет на задний план, но как назло…

…Они сходят с ума. Преследуют тень, которой может быть на самом деле никогда и не существовало. Ирония — эта же одержимость удерживала их от полного безумия. До появления Странника, они оставили всякую надежду вернуться. И одно предположение некроманта оказалось истиной — постоянно находиться на Дороге не безопасно. В междумирье не было людей, но Дорога… иногда некроманту казалось, что это вовсе не обычная дорога; иногда ему казалось, что… такое предположение было безумно даже для полупьяного бреда.

Ему казалось, что Дорога — нечто живое, разумное, настолько огромное и величественное, что просто не обращает внимания на двух букашек у себя на спине… или животе?

Корвин зевнул и прикрыл глаза. Он подремлет не более часа…

Он проснулся от того, что мимо пробежало нечто крупное. Некромант вздрогнул, выпрямился и огляделся: костер давно потух, а звезды светили настолько слабо, что едва было возможно рассмотреть силуэты деревьев. Элли, разбуженная его движением, сонно потянулась и нехотя села, все еще не открывая глаз.

— Уже пора?

— Тихо, — выдохнул Корвин, поднимаясь на ноги и вглядываясь в лес. Незнакомца, разбудившего их, и след простыл, но приближающийся шорох не позволял некроманту успокоиться. Элли безошибочно поняла его: встала рядом, обнажая меч и готовясь отразить нападение. Бойцом Элли стала сносным, но не виртуозным. Корвину понадобилось много времени, чтобы научить девушку элементарным приемам, и самой большой своей заслугой, как учителя, он считал тот факт, что она до сих пор не заколола себя в пылу какой-нибудь стычки.

Шум усиливался; еще мгновение — и на поляну выскочило нечто большое. Не останавливаясь, оно неслось прямо на путников. Они отшатнулись в сторону, давая животному дорогу. Длинная густая шерсть мазнула некроманта по щеке, и, прежде чем Корвин успел что-либо предпринять, животное в два скачка пересекло поляну и исчезло во тьме.

— Олень, — буркнул Корвин, проводя по щеке, словно пытаясь стереть недавнее ощущение шерсти на коже. — Или что-то похожее.

— В такое время? — Элли нехотя убрала меч в ножны.

— Может быть особая ночная порода, — некромант подобрал с земли плащ и отряхнул его. — Собирайся, как бы все семейство не последовало за ним.

Элли послушно принялась упаковывать немногочисленные пожитки и вдруг остановилась, смотря куда-то наверх. Корвин проследил за ее взглядом и почувствовал, словно на плечи навалилась огромная тяжесть.

— Горит поселение и, возможно, часть леса, — выдавил он, вглядываясь в едва различимое зарево над кромкой леса.