Пока Элли горевала, украдкой разглядывая свой новый образ в зеркале, некромант оживленно болтал с продавцом; закончив, Корвин прихватил с прилавка два пряника и, весело насвистывая, протянул один девушке.

— Хорошая новость — бордель в этом месте все же есть, — он наблюдал, как девушка вгрызается в хлеб, — а плохая… плохая заключается в том, что тебя туда не возьмут.

— Ты ведь пошутил? — угрюмо бросила девушка.

— Считай, что пошутил, — кивнул некромант, разглядывая свой пряник и подбрасывая его на ладони. — Пока ты тут плачешь над своими поломанными ногтями, я придумал, как нам достать денег и на еду, и на выпивку, и на комнату с бадьей горячей воды.

— И? — Элли стряхнула крошки с рубашки.

— Кулачные бои. Этому парню очень понравилось, как я избивал тебя; он даже сказал, что это было профессионально, — фыркнул Корвин. — Так вот, наш поклонник считает, что у меня есть все шансы продержаться пару боев и заработать как минимум один золотой.

— Очень профессионально, — Элли дотронулась до шишки и нахмурилась. — Ты не в том состоянии, чтобы драться.

— Это почему же? — Некромант расправил плечи.

— У тебя два дня назад вырвали глаз, — холодно процедила девушка. — Подобраться к тебе с правой стороны проще простого.

— Значит, буду осторожней.

— А еще твоими противниками не будут слабые голодающие женщины.

— Это точно, — Корвин, недовольно поджимая губы, протянул ей свой пряник и пошел по проходу. Элли, не веря своему счастью, торопливо съела половину, а оставшуюся часть долго вертела в руке, прежде чем некромант отказался ее есть.

Ярмарка изобиловала не только товарами, но и всевозможными развлечениями: кулачные бои, стрельбища, шутливые и вполне серьезные поединки на боевом оружии, выступления бродячих артистов и великое множество народных развлечений. Мимо одного такого Элли не смогла пройти: высокий столб, на самой вершине которого стояла большая корзина с едой. Любой желающий мог попробовать взобраться по гладкому, облитому маслом стволу и сорвать неплохой куш. Девушка под оглушительный хохот толпы пыталась удержаться на скользком дереве, но в конечном итоге оказалась в пыли, перепачкав и без того грязную одежду. Толпа в должной мере отблагодарила ее за минуты смеха, наполнив ладони горсткой медяков. Дрожащими от усталость руками, Элли пересчитала грязные монетки и с торжеством посмотрела на некроманта — ровно одна серебрушка.

— Сдам в цирк, — угрюмо буркнул тот.

Надо сказать, что Корвин, хоть и был отличным бойцом, не был мастером ни холодного, ни стрелкового оружия; меч, выписывая плавные восьмерки в обороне, двигался слишком медленно, и два раза некромант был повержен, вновь наглотавшись дорожной пыли. Стрелял Корвин и в лучшие времена не слишком метко, а сейчас, по понятным причинам, и вовсе прошел мимо стрельбищ, даже не повернув головы. В отличие от Элли, которую потчевала добродушная толпа веселых крестьян и работяг, зрителями некроманта были воины, девиз которых заключался во фразе «все, или ничего». Так что к моменту, когда путники добрались до арены, Корвин был мрачнее тучи и злее самого злого пса.

Пробравшись к самой ограде, некромант оперся на деревянный бортик, внимательно следя за разворачивающимся поединком. Элли, которая не привыкла к насилию, не смогла сдержать болезненного стона: битва, хоть и без ножей и дубин, была вовсе не притворной и велась до полусмерти одного из соперников. Правила были просты: войдя в круг, человек должен был сразиться с победителем и занять его место. Выигравший четыре боя подряд получал двадцать золотых монет, которые сейчас покоились в небольшом мешочке на поясе распорядителя-дородного мускулистого детины. Толпа с ликованием встречала добровольцев, делала ставки и восторженно кричала, когда объявлялся победитель. Двадцать золотых — внушительная сумма, и добровольцы выстраивались в очередь. В основном это были либо такие же бродяги, как и Элли, либо бедно одетые крестьяне.

Корвин не торопился; с видом величайшего равнодушия он наблюдал за становлением очередного фаворита. Добровольцы сникли, трезво оценивая возможности победить рослого, крепкого мужика, который под восторженные крики толпы сорвал с себя остатки порванной рубашки и красовался, подманивая слабодушных.

— Может, нам стоит прийти позже? — начала было Элли, дотрагиваясь до локтя некроманта, но Корвин смерил ее холодным взглядом и перелез через ограждение.

Толпа, успевшая за десять минут изголодаться по зрелищам, встретила нового бойца оглушительным ревом, улюлюканьем и насмешками: рядом с крепким бойцом Корвин выглядел особенно неуверенно и жалко — плечи ссутулены, ступни неловко подвернуты, грязные волосы хоть и скрывали лицо, не могли скрыть от толпы отсутствие правого глаза. По единодушному мнению бродяга, который вдобавок ко всему был ниже ростом на полголовы, не продержится и двух минут.

— Эй, смельчак, назовись, — через смех крикнул противник некроманта. — Пусть гробовщик подойдет ближе — ты воспользуешься его услугами после первого же удара. Эй, а может мне дать тебе время составить завещание? Хотя у тебя даже сапог-то нормальных нет. Придется прикопать тебя в канаве — за это возьму твой меч. Потянет на три медяка.

Толпа взорвалась хохотом, но Корвин словно не слышал ни единого слова. Запоздало спохватившись, некромант снял пояс с ножнами и протянул его Элли. Крепко прижимая его к себе, Элли попыталась поймать взгляд мужчины. В ее понимании некромант шел на верную смерть.

— Корвин, — сухо бросил некромант, вновь становясь лицом к лицу со своим противником.

— А меня зовут Тар Непобедимый. Сегодня твой несчастливый день, калека, — человек, пригнувшись, бросился вперед, намереваясь поймать Корвина в захват, но некромант ловко увернулся. Тар растянулся на земле под свист толпы и зарычал. Еще от двух атак Корвин смог уклониться, но на третий раз ему не повезло: секунда промедления — и огромный кулак противника врезался ему в живот, заставляя согнуться пополам и судорожно хватать ртом воздух.

Непобедимый Тар победно вскинул руки, картинно раскланялся и протянул руку за выигрышем. Однако распорядитель лишь указал на некроманта, который все еще стоял на ногах. Тар взревел и ринулся в бой, намереваясь нанести последний удар. Элли испуганно вскрикнула, но тут Корвин чуть повернулся, и девушка увидела выражение его побелевшего, без того бледного, лица; хорошо знакомое выражение презрения, смешанного с ненавистью — именно с таким лицом он убивал.

Увернувшись, Корвин не стал отступать, как делал это ранее; короткий удар ребром ладони чуть повыше уха заставил противника растянуться в пыли, ошалело мотая головой. Еще один удар в грудь — и Тар, оглядывая зрителей осоловевшим взглядом, рухнул на землю, взметнув облачко пыли. Толпа взорвалась недовольными криками и место Непобедимого тут же занял другой человек, судя по очень широким скулам — брат поверженного.

С замиранием сердца Элли смотрела, как некромант уворачивается, наносит и получает ответные удары. Корвин был сильным мужчиной; его одежда не пузырилась от стальных мускул, но в его движениях чувствовалась та скупая уверенность, которую могут позволить себе люди, знающие цену смерти. Он не убивал, но Элли видела, с каким трудом некромант сдерживается. Пятому добровольцу он сломал руку; с отвратительным треском кость треснула, и ее обломки, пробив кожу в нескольких местах, показались снаружи. На какое-то время это отрезвило и толпу, и добровольцев, и распорядителей, и минут пять Корвин стоял в круге в одиночестве, чуть ссутулив плечи, не обращая внимания на гомон толпы. Сами зрители разделились; одни радостно приветствовали нового фаворита, а другие — проигравшиеся и друзья поверженных — требовали исключить бойца из игры. Последних было значительно меньше, и распорядитель был вынужден торжественно провозгласить Корвина победителем, хотя по выражению его лица было видно, что он непрочь наплевать на свои собственные правила. Корвин равнодушно выслушал торжественную хвалебную речь, сдержанно поклонился толпе и протянул руку за деньгами.