Элли, на лице которой по-прежнему блуждала несколько безумная улыбка, поступила именно так. Она швырнула факел под ноги и уже собиралась закружиться на месте, как ее взгляд случайно заметил, что пламя значительно «припадает» на восток. Или может быть юг — она понятия не имела, где сейчас находится север. Девушка опустилась на колени и замерла — понадобилось совсем немного времени, чтобы она смогла уловить порыв холодного воздуха, который тянулся из правого туннеля.

Нарочито бодро отряхнув штаны, она поспешила навстречу ветру.

***

Некромант, злобно чертыхаясь, застонал от злости: некстати провалившийся под ногами пол привел его на нижние ярусы, где по колено плескалась холодная проточная вода. Ларкет за много веков успел обзавестись собственными действительно заброшенными ходами. Корвин, чей запал уже утих, попытался унять болезненное раздражение; вода мгновенно пробралась в сапоги и под одежду, обжигая кожу холодом. Факел погас, и бесполезную деревяшку унесло течением. Мужчина на всякий случай встряхнул рюкзак за спиной — этому, несомненно, бесценному приобретению он был благодарен халатным патрулям, которые не удосуживались запирать подсобные помещения. В небольшом походном мешке лежали сухари, несколько кусков вяленого мяса, куриная нога, какая-то крупа и небольшой сверток, содержимое которого Корвин ценил особо высоко.

— Străluci, — поднося раскрытую ладонь к губам, выдохнул мужчина.

Крохотный, размером с детский кулачок шарик затрепетал и, повинуясь воле некроманта, взмыл под потолок, неярко освещая небольшое пространство. Каменные стены туннеля влажно блестели, со сводчатого потолка капала вода; кем бы это ни было построено — строилось это на совесть и Корвин мог лишь предполагать, что на самом деле это лишь маленький рукав подземной реки. Вода была заключена в два высоких «берега», по которым при желании можно было идти, сильно прижимаясь к стене. Задрав голову, некромант увидел, что вовсе не пол провалился под его весом, а он неосторожно наступил на неплотно прикрытую крышку люка, которая то ли от старости, то ли из-за худости материала, не удержалась на петлях и слетела вниз вместе с мужчиной.

Корвин, несмотря на промокшие сапоги, видел в случившемся отличную возможность покинуть город ренегатов. Вначале некромант планировал силой прорваться наверх и спалить весь дом и Совет, но сильно дрожащие руки и легкий туман перед глазами заставил его отказаться от такого плана; тогда Корвин стал искать выход на поверхность за городом. И будь он проклят — он нашел на совесть заваленный туннель, который несомненно служил когда-то потайным лазом. Силы некроманта были на исходе, и он мог столетиями пытаться разобрать стену из оплавленного камня, не отломав и крошки. На обратном пути он провалился на нижние ярусы. Идти против течения или наоборот — некромант почти полностью потерял ориентиры и лишь предполагал, что подземная река проходит под всем городом.

Корвин еще раз посмотрел на люк под потолком — невысоко, недостаточно, чтобы расшибиться на смерть, но достаточно, чтобы не иметь возможности допрыгнуть с земли. А ведь прежде чем уходить из города, ему было необходимо найти свою спутницу.

Где именно и как Элли отстала, он не знал, и ощущал лишь смутное беспокойство. Казематы никто не покидал — Корвин убил каждого, кто встал на его пути; его немного беспокоило, что его силы восстановились не полностью и управлять мертвыми казалось несколько сложнее обычного. Он ясно дал приказ не трогать девчонку, но совершенно не был уверен, что вдалеке от него духи не посмеют его ослушаться. Оставлять ее одну в подземелье было бы по меньшей мере… невежливо.

Корвин тяжело вздохнул поманив пальцем светящийся шарик. Огонек свечкой взвился под потолок и исчез в люке, на секунду выхватив часть стены верхнего яруса. Задумчиво пожевав губу, мужчина уселся на бордюр, поджав промокшие ноги. Его посланнику понадобится немного времени, чтобы облететь весь верхний каземат; беда в том, что эти глупые существа, низшие духи, годились только для того, чтобы заменять светильники — их собственный разум был настолько слаб, что не представлялось возможным объяснить, кого именно необходимо найти. Так что Корвин не исключал варианта, что через полчаса или час на его голову свалится вооруженный отряд стражи, а светлячок будет радостно кружить вокруг его головы довольный, что мог услужить хозяину. Несмотря на это, мужчина позволил себе вальяжно развалиться на почти сухом камне и запустил руку в заплечный мешок.

Рассеяно поедая сухари, Корвин старался восстановить события двух дней, которые растянулись в целый месяц. Он и девчонка перешли Провал, попались на границе, были транспортированы в город ренегатов; затем Корвин на своей шкуре испытал, что ренегаты не сидели сложа руки — настойка, которую почти сразу влили ему в глотку, действовала моментально. Некроманта пробрала дрожь от одного воспоминания об этом пойле: на вкус оно было солоноватым, с горьким привкусом и резким запахом; оно обжигало, а потом мгновенно холодило, скручивая живот в мучительных спазмах. Но на этом все только начиналось…

…Стражники испугано выпустили его из рук, и бьющийся в конвульсиях некромант рухнул на землю, скрюченными пальцами пытаясь разорвать одежду и кожу на груди, чтобы успеть вырвать огненный комок, который медленно спускался вниз. Едва боль чуть поутихла, некромант смог разжать крепко стиснутые зубы и застонал.

— Завяжите ему рот. Я не хочу, чтобы его вопли оглашали весь лес.

— Что это?.. — Корвин попытался сесть, но покачнулся и растянулся на земле, внезапно ощутив всем телом неестественный холодок. Именно это он чувствовал, когда оказывался на той стороне. Уже понимая, что он увидит, мужчина заставил себя открыть глаза: он уже не видел ни леса, ни своих пленителей; вокруг него сгрудились призраки. Некоторые улыбались, некоторые — потирали руки, предвкушая пытки, которые они устроят своему хозяину.

Корвин без сопротивления позволил связать себя и взвалить поперек седла. У него не осталось времени и сил на какое-либо сопротивление — в рядах его армии назревал мятеж, и некромант собирал всю волю и все остатки сил, которые не забрало с собой зелье, чтобы если не сохранить контроль, то хотя бы выжить. Это далось ему ценой немалых усилий, но перед Корвином промелькнул призрачный шанс спасения — довериться девчонке. Только перед женщинами открыты воистину все двери — даже личных спален и темниц.

Но некромант рассчитал не правильно. То ли в мире Элли женщины не пользовались своим телом таким образом, то ли сама девушка решила, что это неудачная идея, но так или иначе она попросту обманула его старшего брата. И, надо признать, сделала это хорошо.

Корвин поверил. Стоя перед советом и заслушивая речь Элли, он не мог отделаться от мысли, что заслужил это. Он всегда был груб и жесток, никогда не ценил окружающих в целом, а девчонку в частности захватил с собой лишь для того, чтобы под рукой всегда был слуга и возможная жертва для ритуала. Когда Элли спасла его первый раз, Корвин нехотя признал, что теперь, даже следуя его собственным понятиям чести, придется, во-первых, оставить девчонку в живых, а во-вторых попробовать вернуть ее в свой мир; некромант ненавидел оставаться в долгу.

Впрочем, лишь слушая упреки девушки, Корвин понял, что и хозяином он был далеко не идеальным. Не сказать, что его это оскорбило или задело; скорее неприятно удивило — ведь другие зачастую не бывают и на десятую долю так же милостивы как он. Но Элли, существо из другого мира, имела свои понятия о благородстве и гостеприимстве, которые не могли не вызывать улыбку некроманта. Впрочем, улыбка получилась восковой, и «таяла» с каждым новым словом Элли. Корвину показалось, всего лишь на долю секунды показалось, что за этими словами таится что-то еще. Когда приговор был зачитан, Корвин, совершенно измученный зельем и горькими упреками девчонки, предпочел удалиться как можно быстрее — слушать ее и смотреть на ухмыляющегося брата больше не было сил.