— Где-то среди них моя мать и сестра. Убив единожды, Корвин не остановился. Я обвинил его, а он, увидев не смытую с моей одежды кровь моих товарищей, воспользовался случаем обвинить меня. Возможно, рано или поздно нас бы рассудили, но тут началась война, и мы оказались по разные стороны баррикад.

— Я не так хорошо его знаю, но… вдруг вы оба говорите правду? — Элли поставила бокал на стол и дотронулась до расслабленных рук мужчины. — Мне сложно поверить…

— В твоем мире нет места подобному насилию, — качнул головой Дерек, заметив движение девушки, но никак не препятствуя ему. — Корвин всегда был жесток. На войне нам часто приходилось сражаться друг против друга. И, честно говоря, страшился того дня, когда нам пришлось бы оказаться на одном поле. Но я не хотел его смерти. Тогда, — мужчина покачал головой, вновь наполняя опустевшие бокалы, — но кое-что изменилось. Ты ведь помнишь, что у нас была сестра?

— Да, я видела ее портрет. Она очень похожа на Корвина.

— Была, — сухо отрезал Дерек, — в ту пору война приобрела затяжной характер. Мы копили силы для решающего боя, а чисторожденные окончательно погрязли в своих преступлениях. Эйндвинд, так звали нашу сестру, больше не могла принимать их сторону. Я не мог отговорить ее от необдуманного поступка, а Корвина не прельщали обязанности старшего брата. Располагая информацией обо всех его передвижениях, наша сестра подняла восстание среди ордена, пытаясь положить конец осточертевшей войне. Корвин убил ее. Моя сестра спасалась бегством, пытаясь пересечь Мост проклятых духов — тот самый, через который вы попали в Ларкет. Я ждал ее на другой стороне и видел, — мужчина запнулся, несколько секунд задумчиво глядя в окно. — У Эйндвинд были очень красивые волосы. В детстве она заплетала их в толстые косы наподобие короны. Мы в шутку называли ее нашей королевой… Там на мосту, под стоны проклятых, Корвин отрубил ей голову. Высоко поднял ее за остатки волос, показывая мне, а потом швырнул вниз в туман. Ее дух так же был порабощен моим братом. Заслуживает ли такой человек второго шанса? — неожиданно спросил Дерек, внимательно глядя на Элли.

— Наверное… не знаю, — несколько опешила девушка. — Шла война…

— Она идет до сих пор. Ты все еще не веришь, что он заслуживает справедливого наказания?

— Справедливого, но вовсе не смерти.

— Как он обращался с тобой?

— Сносно, — коротко бросила девушка.

— Для него ты еще хуже, чем ренегат; ты существо из другого мира — то, против чего он борется почти всю жизнь. Хочешь сказать, что он встретил тебя с распростертыми объятиями? Я слишком хорошо знаю своего брата. Что именно он делал?

— Может быть, вначале он был жесток, но потом его поведение значительно изменилось.

— После чего? Мой брат никогда не страдал альтруизмом. То, что он вдруг решил помочь тебе, означает либо то, что ему зачем-то понадобилось в Некрополь, а ты подвернулась под руку, либо…

— Либо?

— Для меня даже сама мысль о подобном кажется верхом абсурда, — Дерек встал и прошел по комнате, неровно пощелкивая пальцами.

— Так что? — Элли тоже встала, сцепив руки за спиной и пристально следя за человеком.

— Мой брат мог испытывать к тебе какое-либо чувство.

Элли громко фыркнула, и Дерек несколько облегченно улыбнулся.

— Корвину и в голову бы не пришло смотреть на меня как на женщину.

— Он многое потерял, — пробормотал мужчина. — Так или иначе, очень скоро ты вновь предстанешь перед советом. Там должно быть оглашено твое решение.

— Честно говоря… скажи, ты говорил, что мощь некромантов безгранична, но почему же сейчас он покорно сидит в клетке? Я боюсь, что оставив его там, он рано или поздно выберется на свободу, и его месть… — Элли прикусила губу, нервно теребя подол свободной рубашки.

— Об этом можешь не беспокоиться, — Дерек извлек из стенного шкафа небольшой ларец; откинул крышку и продемонстрировал содержимое в виде двух стеклянных бутылок с разными пробками. — Благодаря этому зелью Корвин безобиден. Оно не позволяет ему управлять своей маленькой армией. Все его силы сейчас уходят на то, чтобы сохранить хотя бы видимость власти над ней.

Элли вспомнила измученный вид некроманта, его несколько потускневшие глаза и поежилась.

— Эффект необратим? — она с осторожностью взяла в руки емкость и взболтнула бесцветную жидкость.

— Обратим, — Дерек кивнул на вторую бутыль.

— Рано или поздно он может исправиться, — Элли задумчиво вертела в руках снадобье, искоса поглядывая на мужчину. — Тогда его силы могут вам пригодиться.

— Это вряд ли, — несколько сухо бросил Дерек, мягко забирая из ее пальцев предмет и убирая в шкатулку. — Разве всего того, что я рассказал тебе о нем, не хватает для того, чтобы понять — этот человек не остановится ни перед чем? Он никогда не исправится.

— Да, я понимаю.

— Могу я все-таки спросить, что именно ты решила? — Дерек испытывающе заглянул в ее глаза.

— Я… думаю, я отдам его полностью в твое распоряжение, — облизнув губы, пробормотала девушка.

— Превосходно! — с плохо скрываемым торжеством воскликнул Дерек и тут же поправился. — То есть это мудрое решение.

— Да, я надеюсь на это. Но мне все-таки хотелось бы, чтобы он остался в живых. Мне претит сама мысль, что я могла бы обречь кого-то на смерть. Это моя просьба, а взамен…взамен я могу предложить кое-что, что спасло меня от его пыток.

— Например?

— Я читала книгу Мертвых Имен и могу перевести остальные части, которые хранятся в Некрополе. Корвин говорил, что это очень ценная книга, а эти знания смогут помочь вам выиграть войну.

Несколько секунд Дерек внимательно разглядывал Элли, а потом отвернулся к шкафу, что-то выискивая на его полках. Замирая от страха, девушка протянула руку к ларцу, неслышно откинула крышку, и, прежде чем мужчина обернулся, спрятала маленький пузырек в кармане штанов.

— Это очень выгодное предложение, но я все же предлагаю выпить за справедливость, которая восторжествовала спустя много лет, — Дерек откупорил темную узкую бутыль и разлил темную жидкость по бокалам.

— Это все, конечно, замечательно, но когда я смогу вернуться домой?

— Это займет некоторое время, но я обещаю сделать все возможное, чтобы ты скорее попала в свой мир. Кстати, почему бы тебе не рассказать мне о нем? — Дерек убрал шкатулку в шкаф, тщательно заперев дверцы. — Может быть нам бы удалось стать добрыми соседями, как думаешь?

Элли расплылась в улыбке, вспоминая, что если даже ее государство не может быть добросовестным соседом, то что говорить обо всем мире в целом? Но оценив все перспективы такого сотрудничества, Элли все же поддержала беседу, которая длилась без малого несколько часов и оборвалась только у дверей в зал совета.

***

Сгорая от стыда и пряча глаза, Элли с легкой гордостью думала, что когда она вернется в Варшаву, обязательно попробует себя в театральном кружке академии. Ренегаты с величайшей благосклонностью утвердили ее решение и даже удостоили похвалы, назвав ее рассудительной и благоразумной; Корвин же, чье лицо хоть и оставалось невозмутимым, на несколько секунд так понурил плечи, что не оставалось никаких сомнений — некромант принял все за чистую монету. Мужчина тут же оправился от удара, хотя, несомненно, не ожидал от своей спутницы такой подлости. С гордо поднятой головой и легкой усмешкой, он заслушивал воистину колоссальный список своих злодеяний (Элли показалось, что отсрочка в несколько часов была дана ей лишь для того, чтобы настоящие судьи успели составить этот перечень); Корвин ничего не отрицал, и его лицо не дрогнуло, когда был зачитан приговор.

— Отлично сыграно, я бы аплодировал, но у меня связаны руки, — некромант шутливо поклонился совету, а потом повернулся к Элли. — Я ждал чего-то подобного. Мстительность и слабость рождают благородную трусость.

— Это для твоего же блага, — неловко ответила Элли, на всякий случай отступая. Глаза Корвина горели недобрым огнем.