– Черт! – процедил продюсер и стукнул кулаком по столу. – Черт, черт!

Сердце отозвалось острой болью, и он затаил дыхание, сунул под язык пилюлю, пережидая приступ. Когда полегчало, он достал телефон, набрал номер Ирины и проговорил:

– Приветствую. Вы еще не спите?

– Я раньше двенадцати не ложусь, – ответил мелодичный женский голос, и у Трошкина перехватило дыхание.

– Представьте, я тоже… Могу я приехать к вам с визитом?

– Сейчас?!

– Простите, но дело безотлагательное. Это… касается вашего мужа.

– Вы что-то узнали о Коле? – заволновалась она.

– Я готов обсуждать это только с глазу на глаз, – заявил Трошкин.

– Тогда приезжайте! Я жду!

– Вы ужинали? По дороге я заскочу в супермаркет. Что взять?

Этот его вопрос остался без ответа. Ирину не интересовала пища, не беспокоил голод, и ела она исключительно по необходимости, дабы поддерживать свой организм в сносном состоянии.

– Валерий, вы меня вознесли на небеса! – с жаром воскликнула она. – Когда вы будете?

Трошкин бросил взгляд на часы и сказал, что доедет за сорок минут, если не застрянет в пробке.

– Метет, – добавил он, выглядывая в окно. – Зима берет свое. Ну, я пошел к машине.

Он надел пальто, шарф и спустился на парковку. Маша до сих пор не позвонила, – наверное, обиделась и решила наказать его молчанием. Дура! Жаль, что нельзя ее выгнать вон. Приходится терпеть идиотские выходки, сносить оскорбления. У него иногда руки чесались отвесить этой склочной бабе оплеуху, но он сдерживался. Помнил слова своего кредитора: «Она тебе нужна, дружище! Не горячись. Подумай и прими верное решение!»

Усевшись за руль черного «мерса», Трошкин выругался сквозь зубы и включил зажигание. Машина медленно двинулась к выезду на трассу. Снежинки кружились в воздухе, засыпая лобовое стекло. Видимость была ужасная. Дома тонули во мгле, цветные огни светящимися бусами проступали из тьмы.

– Праздники прошли, а бусы остались, – пробормотал продюсер.

В детстве он больше всего любил украшать елку именно бусами. Не шариками, не другими игрушками, а нанизанными на прочную нитку сверкающими побрякушками. Такими же бесполезными, но желанными побрякушками была унизана его жизнь. Фальшивый блеск, хлопоты и осколки, которыми можно порезаться.

Вот и сейчас никчемные мелкие мыслишки загромождают его голову, тогда как он нуждается в грандиозных свершениях и молниеносных прорывах.

Трошкин почти вовремя притормозил у парадного, где жила Ирина. На дорогу ушло сорок пять минут. Он успел.

Поднявшись в лифте на седьмой этаж, он позвонил. За дверью раздались торопливые шаги, щелкнул замок, и позднего гостя встретила женщина с печальным и бледным лицом.

– Что вам известно о моем муже? – с порога спросила она.

– Можно я войду?

– О, да-да, конечно…

Ирина посторонилась и пропустила в квартиру шумного неуклюжего человека в длинном сером пальто.

– Вы меня не боитесь? – усмехнулся он.

– Помилуйте, Валерий Михалыч… что вы такое говорите?

– А я страшен, Ирина! Страшен и жесток! Когда судьба загоняет в угол, невольно становишься крысой. Вы когда-нибудь имели дело с загнанной крысой?

– Н-нет…

Разговор с Аней в кафе вызвал у Ильи досаду. Девушка много болтала на посторонние темы, и ему с трудом удавалось направлять беседу в нужное русло. Он ничего толком не узнал! Вернувшись домой, он тщательно просеивал в памяти все, что касалось Ирины и ее уединенной жизни в Москве…

Аня твердила, что у Трошкина к Ирине чисто профессиональный интерес. Тот-де искал актрису на главную роль в своем фильме и случайно наткнулся на старые пробы. Внешность Ирины отвечала всем требованиям и даже превосходила их. Продюсер захотел лично познакомиться и не терял надежды уговорить ее сниматься.

– Это я уже слышал, – оборвал ее Илья. – Насколько я понял, Ирина отказалась от роли. Чего добивается Трошкин? Хочет затащить ее в постель? Ему мало сожительницы и тех смазливых барышень, которые рассчитываются за полученную работу натурой?

– Фу, как грубо, – поморщилась Аня.

– К тому же подбором актеров занимается режиссер.

– Да, я тоже сперва удивилась, но Валерий Михалыч во все вникает, каждую мелочь контролирует. У него такой подход… А может, из-за кризиса, – пояснила девушка. – Найти деньги для съемок становится все труднее, вот он и старается минимизировать риски. Если пустить дело на самотек, можно пролететь. Он и так в долгах…

Она сболтнула лишнее и прикусила язык. Илья внимательно присматривался к ней, как к подруге Ирины. В этом статусе Аня представляла для него интерес. А та явно рассчитывает на возобновление отношений. Впрочем, одну ночь после пьянки нельзя так назвать. Аня вообразила то, чего не было! Этим часто страдают молодые женщины ее типа: принимают желаемое за действительное.

Пока девушка жевала пирожное, он – стейк с картошкой, прикидывая, как сделать ее своим «осведомителем». Втемную.

– Я слышал, у Трошкина есть связи во властных структурах, – брякнул Илья, чтобы оживить разговор. – Пусть обратится к богатым покровителям за помощью.

– Кажется, он обращался… но…

Аня замолчала в нерешительности, не желая открывать чужие секреты и боясь обидеть собеседника недомолвками. После возвращения из Верданска в Москву Илья впервые назначил ей встречу, пригласил в кафе. Еще подумает, что она не хочет ему помочь!

– В общем сейчас в киноиндустрии все сложно, – промямлила она. – И в целом в стране творится полная неразбериха. К чему это идет?

– Я ненавижу политику, – отрезал Илья. – Обсуждать мировые проблемы с девушкой не в моих правилах. Вы с Ириной о чем болтаете? Неужели, о котировках нефти и биржевых индексах?

Он не мытьем, так катаньем подводил Аню к подробностям жизни женщины, которая оставила глубокий след в его сердце.

– Ирина поглощена горем из-за потери мужа. До сих пор убивается по нем. Не верит, что он погиб. Если бы нашли тело, она бы смирилась. А так… Сидит в четырех стенах и льет слезы.

– И как сюда вписывается Трошкин?

«Дался мне этот самовлюбленный павлин! – упрекнул себя Илья. – Я же не ревнивец, одержимый чувством собственности. Моя бывшая жена вольна спать с кем угодно. А Ирина… Между нами ничего не было и нет! Какое мне дело до ее поклонников, будь их хоть легион?»

– Она надеется на его помощь в расследовании. Валерий Михалыч обещал привлечь к делу опытного человека.

Илья поперхнулся от неожиданности, отложил вилку и кашлянул, прикрывая рот салфеткой.

– Серьезно? Разве дело не закрыто?

– Для Ирины нет. По приезде в Москву она наняла частного детектива, но он тоже обломался, – сообщила Аня. – Торчал в Верданске почти месяц, колесил по области, взял с нее кучу денег и в результате слово в слово повторил то, что уже известно. Никаких следов Николая Полухина он не обнаружил. Теперь у нее одна надежда – на Трошкина.

– Этот ее раскрутит на приличную сумму, не постесняется!

– Ирина предлагала заплатить наперед, но он отказался.

– Значит, это сулит Трошкину иную выгоду, – не сдавался Илья. – Не такой он человек, чтобы бескорыстно печься о ближних.

Аня пожала плечами и отодвинула в сторону тарелку с недоеденным «наполеоном». Вопросы собеседника испортили ей аппетит.

– Между прочим, Трошкин любит распускать руки, – заявил он. – Предупреди Ирину, чтобы была с ним осторожна.

– Если хочешь, скажи ей сам.

– Мы не общаемся.

Илья заметил в глазах девушки недоумение. Он позвал ее в кафе, чтобы разузнать об Ирине?

– Что мы все о других? – спохватился сценарист. – Ты-то сама как? Столица влияет на тебя благотворно. Похорошела, поправилась…

– Это комплимент или троллинг?

– При твоей худобе пара килограммов только на пользу.

Аня порозовела от удовольствия и смущения. Наконец, Илья обратил внимание на нее. Может, он нарочно расспрашивал об Ирине, чтобы заставить ее ревновать?