– Ты меня напугал, старик…

– Да я сам напуган, – прошамкал сосед. – Кто тут ходит-бродит, думаю? Ружье с собой прихватил. Вдруг, воры?

– Ты ствол опусти…

– Да оно не заряжено, – улыбнулся дед беззубым ртом. – Так, для острастки взял.

Он вытянул шею, разглядывая лежащий на диване труп. Илья знал, что старик без очков плохо видит, и молча наблюдал за ним.

– Это твоя дамочка спит, что ли, до сей поры?

– Спит, – кивнул Илья.

– Крепкий же у ней сон! Аж завидно! Ни свет не мешает, ни шум. Я давеча в дверь стучал, она не проснулась. А свет всю ночь и весь день горит. Не экономите вы, городские, электричество. Денег вам, видать, не жалко…

Старик опустил ружье и подошел поближе, щурясь подслеповатыми глазами.

– И разговор наш ей не мешает, – покачал он седой головой. – Это ж надо! Она хоть дышит?

– Нет, – признался Илья. Дед уже догадался, что с Машей, и только прикидывается дурачком. У него такая манера общения.

– Это плохо, сосед. Очень плохо.

– Сам знаю. Когда я вчера уезжал, она живая была. Веришь?

– Как не верить? – вздохнул старик. – Мы с тобой не первый год знакомы. Ты хороший человек. Видел я вчерась твою машину возле ворот, а после твоего отъезда дамочка пару раз во двор выходила. Значит, не ты ее порешил. Так что ежели понадобится, я свидетелем буду.

– Почему сразу «порешил»? Может, угорела она.

– Угорела? – задумался дед. – Это вряд ли. Тяга в печке зверская, сам дымоход осенью прочищал. Я ведь раз в неделю протапливаю твой дом. И никакого угара сроду не было! Откуда ему взяться?

– Ты ничего подозрительного ночью не заметил? – с надеждой спросил Илья.

– Я же говорю, свет в окнах горел. Разве не подозрительно?

– А кроме света?

– Больше вроде ничего. Я кругами ходил, но в дом постучать долго не решался. Не хотел гостью беспокоить. Вдруг, она меня воспримет в штыки? Чуял недоброе, хотел тебе звонить, да денег на счету нет. А хоть бы и были, так со связью паршиво у нас. Особливо в непогоду. Проселки замело, вокруг ни души. Кричи, зови на подмогу… никто не услышит. Петька-алкаш, что через три двора живет, постоянно бухой. Какой от него прок?

– Что делать-то теперь, Аким?

– Ментов вызывать, вестимо…

Москва

Аня мечтала выйти замуж за сценариста, стать его музой и получать роли в популярных сериалах. Почему нет? Не зря же Илья пригласил ее на кофе? Видимо, соскучился. Ну и что, если попутно расспрашивал о Ирине? Может, нарочно, чтобы вызвать ревность.

Девушка отметала доводы рассудка и продолжала себя обманывать. В столице начинающей актрисе очень нужны поддержка и протекция. Без этого добиться известности практически невозможно. Бывают, конечно, исключения. Но у нее напора маловато. И денег – кот наплакал. Хорошо еще, квартиру снимать не приходится. Дядя разрешил пожить у него взамен на то, что Аня будет помогать ему по хозяйству. Он болен и нуждается в опеке.

Комната, которую дядя выделил племяннице, небольшая, но уютная. С зелеными шторами, деревянной кроватью и шифоньером. Столик и кресло она купила в магазине подержанной мебели из Европы. Думала, карьера пойдет в гору, а тут грянула эпидемия, карантин, затишье на съемочных площадках. Аня на своем веку еще такого не видела. Сначала она не понимала, что происходит, а потом старалась не заглядывать в будущее. Слишком тревожно, страшно.

Когда Илья минувшей осенью пригласил ее с собой в поездку на Тамбовщину, она обрадовалась. Он будет писать, она – создавать творческую атмосферу, готовить ему завтраки, обеды и ужины. По вечерам они будут гулять вдвоем по тихим провинциальным улочкам, а ночью придет время для любви.

Но вместо романтический идиллии их ждал настоящий кошмар!

В поселке Аня познакомилась с доктором Завьяловым, которому Илья прочил ее в подруги. Оказывается, она должна была вскружить голову закоренелому холостяку. Но все испортило болотное чудище.

При мысли о «верданском звере» девушку бросило в дрожь. По просьбе доктора она молчала о том, что им всем пришлось пережить: ей, Ирине, Илье и прочим свидетелям кровавой драмы. Каждый из них реагировал на стресс по-своему. Аня замкнулась, впала в депрессию. Если бы не Ирина, состояние которой внушало доктору тревогу, ее депрессия могла затянуться надолго. Ирина нуждалась в заботе и внимании, и девушка невольно переключилась на чужую проблему, что благотворно сказалось на ней самой.

Жуткие подробности тех дней она отправила на задворки сознания. Там, в глухой черноте забвения был погребен ее ужас. Теперь она жила как на пороховой бочке. Дай бог, чтобы не рвануло.

Тремор и ноющая боль в груди усиливались. Аня поспешно проглотила таблетку и легла. Доктор Завьялов на всякий случай снабдил ее успокоительными препаратами.

– Нюра! Нюра! – громко позвал из соседней комнаты дядя. – Подай мне очки!

О, как она ненавидела это имя – Нюра! – как ей не хотелось вставать и подавать вздорному старику то одно, то другое. Но нужда заставляла. Дядя страдал целым букетом хворей, во время обострения ему было трудно подниматься с постели, и уход за ним ложился на Аню. Она молилась, чтобы ко времени съемок дядя окончательно не расклеился. Иначе придется нанимать сиделку. А на какие шиши?

– Нюра! – в голосе больного зазвучали нотки недовольства. – Ну где же ты?

– Иду!

Она принесла дяде очки, сделала чай и поставила чашку на прикроватную тумбочку.

– Мне опять не спалось, – пожаловался тот. – Я уж полкниги прочитал, которую ты дала. Видно и нынче глаз не сомкну. Магнитные бури действуют. Ты в поликлинику звонила, врача вызвала?

– Звонила. Только он не придет. Сказал, если ничего экстренного, то даст консультацию онлайн.

– По Интернету, что ли? Ну и жизнь настала! Врача не дождешься, хоть помирай!

– Может, вам давление померить?

– Да нормальное у меня давление! – рассердился дядя. – Для моего возраста сойдет. У меня суставы воспалились, все кости выкручивает! Я шагу ступить не могу!

Он преувеличивал, но Аня смолчала. Как-то он обходился без нее, когда она отсутствовала. Значит, не так все плачевно.

– Примите снотворное, – предложила она. – Уснете, полегчает.

– Надоело пилюли глотать! Желудок болит, печень страдает. Проживешь с мое, поймешь, какова старость!

– Сейчас все пилюли глотают, и молодые тоже.

Аня прислушивалась к себе. Дрожь вроде унялась, боль в груди притихла. Она повеселела, заулыбалась.

– Смешно тебе смотреть на мои мучения? – возмутился больной. – Погоди, и до тебя какая-нить проказа доберется!

– Что вы говорите, дядя? – оторопела девушка.

– А то, что слышишь…

Аня не успела ответить, как зазвонил ее телефон.

– Я сейчас, – пробормотала она. – Трубку возьму. Может, это с работы?

– У тебя что, ночная смена? – ворчал ей в спину дядя. – Ты не бабочкой устроилась, случайно? Хочешь заразу в дом принести?

Девушка торопливо вышла из комнаты, прижимая телефон к уху.

– Это Ирина, – проговорил женский голос на том конце связи. – Можешь сейчас приехать? Мне очень плохо!

– Уже поздно, и дядя хворает…

– У меня был Трошкин. Его знакомый провидец считает, что Колю убили. Мой муж мертв?! Не могу в это поверить!

– Ну… – Аня не знала, что сказать, и лихорадочно подыскивала правильные слова. – Все ошибаются… А что за провидец? Известный? Трошкин назвал фамилию?

– Нет. Он держит его имя в тайне.

– Не стоит слушать каждого встречного. В Москве провидцев и гадалок, как собак нерезаных.

– Трошкин так убедительно говорил…

Девушка поколебалась всего минуту и приняла решение.

– Ладно, я через час буду. Дам дяде снотворное и приеду. Ждите…

Деревня Киреевка

Дед Аким удалился, а Илья второй раз отправился в сарай, тщательно обыскал поленницу, заглянул в старый сундук, набитый барахлом, которое давно пора выбросить, прислонился к стене и задумался.