- А вот вы сейчас...

  Но тот лишь отмахивается:

  - Нет. Это нет, ты не переживай. Одной мало будет - я уже всё рассчитал. Тут минимум две или три нужно. Чтобы совсем нажратый был. А от одной - ничего. А больше у меня и нету. Это такая защитная техника - если сорвусь... Как сейчас.

  - Понятно.

  Но Косте почти ничего не понятно.

  Они долго молчат. Слышно лишь скобление со стороны мастерской. Наконец Савельич говорит:

  - Ты, Курчинский, об этом должен молчать, понимаешь?.. Это хорошо, что понимаешь. Молчи, Курчинский. А я тебе все твои тройки на четвёрки исправлю. И вообще четыре за четверть выведу, как плату за молчание. Ко мне ты можешь больше не ходить. Курчинский, ты понял? Это хорошо. А теперь иди: звонок скоро будет. Если хочешь - я тебя отпускаю.

  Костя поспешно хватает портфель и уходит.

  Перемена.

  Русский.

  Литература.

  Физика.

  Дома сегодня он оказывается к двенадцати часам. Голова уже почти не соображает. Глаза слипаются. Футболка вся так и пропитана мерзким и липким потом. Кто только додумался ставить столько уроков в один день? Да ещё таких непохожих и разных. Видимо какие-нибудь садисты. В руках опять зажата компьютерная мышь. Её он нашёл на нижней полочке в другой комнате - там, где бельё. Мать никогда не умела хорошо прятать вещи. На мониторе опять беснуется цифровой человечек. Уроки делать сил никаких нет.

  Ожившая кукла! Подумать только!

  Всю идиллию нарушает звонок. Костя лениво встаёт с кресла и идёт в коридор. Пластмасса трубки прикасается к уху.

  - Курчинский, это ты?

  - Да.

  - Это я: Игорь Павлович. Курчинский, срочно дуй ко мне в гараж. Пиши адрес...

  Ручка автоматически бегает по листу. Голос в трубке надрывается и взволнован. Затем трубка кладётся. Раздаются гудки.

  Косте как-то не по себе. В груди просыпается что-то неспокойное. Руки как-то слабеют. Что ему надо? Что им с этой деревянной куклой от него надо?! Он же уже пообещал молчать!

  Но вдруг обещания не достаточно?!

  Вдруг Савельич решил его устранить?! Как ненужного свидетеля!

  Косте страшно. На спине маршируют мурашки. Слабость в ногах и руках.

  Но всё же он надевает кофту, затем носки... Что-то внутри не позволяет не пойти. Напяливает свои нелепые синие кеды... На всякий случай в задний карман отправляется нож-бабочка. Это чтобы спокойнее было...

  На улице тепло. Лучи солнца, хоть и слабо, но греют. Ядовитая жёлтая листва бросается в глаза. Она шуршит на слабом ветру и хрустит под ногами. Небо облачно, но синевы больше. Запах прелый, приятный...

  Костя петляет по тропинкам возле палисадников и очень скоро оказывается на нужном адресе. Гараж Савельича вырастает внезапно. Словно гриб на тротуаре. Очень и очень неожиданно он вписывается прямо посреди футбольного поля.

  Сам же трудовик вышагивает нервным шагом взад и вперёд перед открытой дверью. На нём надет теперь уже не рабочий комбинезон, а широкая майка-гавайка.

  - Курчинский, ну вот ты где! Скорее сюда!

  Других людей рядом нет...

  Рука крепло сжимает холодную ручку. Но когда Костя оказывается ближе - разжимает. На Игоря Павловича жалко смотреть. Лицо впалое - ещё сильнее - и бледное. Глаза влажные. Руки трясутся, голос дрожит.

  - Игорь Павлович, что случ?..

  - Он сбежал, Курчинский! Он сбежал!

  - Кто? Кто сбежал?