Пальцы, наконец, сжались в кулак.

Руслан смотрел на стальные сухожилия, как медленно они сгибаются и разгибаются, как трутся друг о друга пластиковые чешуйки, слышал писк сервопривода.

Что-то не так… Всё не так, всё не так!

Пара обделённых вкусом и цветом таблеток бомбочками отправляются в рот. Парень присмотрелся к своему отражению в зеркало – проклятие, всё же, надо было побриться до отправки в сраный бункер! А здесь бритвы нет, хоть бы одноразовой. Что за сервис? Где жалобная книга!?

Сустав скрипнул снова. Едва-едва слышно, плавненько так…

Пальчик туда-сюда, туда-сюда, туда-…

Не вернулся.

Руслан открыл кран. Покрытой кожей, а не конгломератом стали и пластика рукой, он зачерпнул воду, яростно швырнул её себе в лицо. Растёр по носу, лбу, глазам.

…-сюда.

Раны почти зажили, но ещё ощутимо ноют. Новая рука почти обрела подвижность, сродни предшественнице. Нервная система почти прекратила нервничать. Мозг почти поверил в появление нового органа. Почти.

Всё – почти. И ничего не завершено!

Руслан открыл кран уже спокойнее. Подставив ладонь под охлаждающий поток, ещё раз освежил разгорячённое лицо. Взглянул в зеркало – чёрт, надо было побриться…

Мрачная фигура снежнолицей девушки возникла за его обнажённой, открытой для удара спиной. Чёрный глаз, в данный не источавший могильного сияния, будто не отражался в зеркале, словно оно было разбито аккурат напротив него.

– Нет, – не обернувшись, ухмыльнулся Руслан, – не напугала.

– Я – аватар смерти, а отсутствие страха перед смертью – признак глупца.

Руслан обернулся к возможной сестре: Мелани была одета всё в тот же скрывающий фигуру чёрный балахон из непонятного, но выглядящего плотным материала. Красивое, стоит признать, умиротворённое, но такое безжизненное лицо…

– Чего надо? Между прочим, это туалет для мальчиков. А если бы я решил уединиться не просто так?

– Я хочу узнать, действительно ли разорвана твоя связь с остальными Глазами Агнца, или ты лжёшь – ведь я тебя ощущаю.

– Чёрт, сестрёнка, я даже не понимаю, о какой связи ты бормочешь.

– Все Глаза Агнца связаны друг с другом, – Мелани подошла ближе. – Некоторые называют эту связь ментальной, но она, скорее, на духовном уровне. Мы чувствуем боль остальных членов семьи, их страх, счастье, тоску, скорбь. Любовь. Все Глаза Агнца знают, где находятся братья и сёстры, зачастую, даже что они делают в любой момент времени.

– Вон оно как, – Руслан с неподдельным интересом разглядывал стены в туалетной комнате. – Выходит, они знают, что ты скоро нагрянешь в гости, а ты знаешь, где именно их найти? Каждого из них?

– Нет. Я утратила эту связь, очень давно, раньше тебя. Но памяти я не лишалась, отсюда мои подозрения. Люди "Агхарты" собирали наших братьев и сестёр ещё детьми, а с помощью связывающих нас уз – находили остальных. Однако я сопротивлялась, боролась, старалась не дать им поймать себя, и, в итоге, моя связь с семьёй начала слабеть, и сейчас почти сошла на нет. Я ощущаю лишь самые сильные и яркие эмоции, эмоциональные потрясения, например, потерю одного из братьев.

– Потерю? Он, типа, умер?

– Марко де Луго и Тони Глатьери – они убили одного из наших братьев, полгода назад. Неужели ты и это не почувствовал?

– Нет. Ничегошеньки.

Мелани приблизилась к Руслану совсем вплотную, словно желая увидеть силу в оболочке его правого глаза:

– Ты лжёшь.

– Возможно. Но, что насчёт того, что бы соблюдать дистанцию? Коли ты собираешься швыряться обвинениями и подозрениями, я не хочу общаться, оправдываясь, как нагадивший мимо лотка котёнок.

– Кошки глупые и не способны оправдываться за то, что сделали инстинктивно. В принципе, как и многие люди, – прежним тоном продолжила Глаз Смерти. – Но мы – не люди. Когда проявилась сила Глаза Мора?

– Да вот, меня тут недавно один хмырь грохнуть пытался… О, уверен, ты уже знаешь эту историю!

– Что ты помнишь из того времени, когда был ребёнком?

– Ну, допустим, что я был ребёнком. Ещё вопросы?

– Я не против – ты тоже можешь спрашивать меня о чём-либо.

– Ой, спасибо! – Руслан облокотился на раковину, снова принявшись поигрывать пальцами аугмента. – А расскажи мне об этом Тенабраке. Он у нас за старшенького?

– Все Глаза Агнца равны по силе и статусу в семье, однако Тенабрак с детства выделялся лидерскими навыками. Благодаря его исключительной убедительности, восемь наших братьев и сестёр решили последовать за ним, согласившись сотрудничать с "Агхартой".

– Восемь? И сколько нас таких всего?

– Двенадцать, но про двух других, я тебе, пока что, говорить не намерена – ты ещё не заслужил достаточного доверия. А что насчёт тебя, – лицо Мелани тронула улыбка, – ты с детства был тем ещё забиякой, драчуном и наглецом. Никого не слушал, не желал следовать правилам, потому тебе было тяжело довериться Городу Мудрецов. Я утратила связь в восемь лет, и не знаю, что было между тобой и остальными потом. К тому моменту, тебя ещё не нашли, и связь наша была лишь духовной.

– А что наши родители? Кем они были? Вопрос, который мучает меня больше всего, сколько себя помню.

– Ни тебя одного. У нас много теорий, но все они – лишь теории. Моя очередь. Опиши механизм действия своей силы.

– Чего?

– Я прочла в отчёте сержанта Штейн, что ты убил агхартовского наёмника Халика силой своего Глаза Мора. Я не помню, что бы ты проявлял её будучи ребёнком, поэтому, опиши.

– Может, ещё и показать?

– Бесполезно. Сила одних Глаз Агнца не действует на других.

– А я не знаю, как её описать словами! Стою такой, – и тут бац! – потом пш-ш-ш, – и всё! Трупак скрюченный лежит. Вот доказательство, кстати, что я не засланец "Агхарты" – я их перебил уже целое стадо!

– Как я и сказала, Глаза не служат "Агхарте", а лишь сотрудничают с ней. Тенабрак решил, что это будет нам выгодно.

– А почему…

– Прекрати врать мне, – прервала парня Мелани. – Все Глаза обладают значительно ускоренной регенерацией тканей и органов, потому, даже если твой мозг и был повреждён в результате чего-либо, он уже должен был восстановиться.

– Может, тебе стоит вскрыть мне черепушку, да взглянуть на него самой? – Руслан выпрямился, на полголовы возвысившись над девушкой. – Я заметил, с мёртвыми ты общаешься куда лучше, чем с живыми.

Если эти слова и задели Мелани, эмоций она смогла не выказать. Не отражающий света матовый чёрный глаз прожигал Руслана ещё с десяток секунд, после чего, она молча вышла из мужской комнаты.

Руслан помассировал лоб. Интересно, нейростимуляторы можно мешать с обезболивающим? А с алкоголем?

Вячеслав ткнул пальцем чуть сбоку центра плоской голограммы карты, на которой отображались холмы, холмы и холмы.

– Старая авиабаза американских военных: в период Третьей войны, это был важный объект, им активно пользовались, но сейчас он заброшен. Крупный самолёт, вроде нашего, должен без проблем суметь приземлиться. А здесь, – офицер подвинул палец чуть влево, – здесь потайные катакомбы в скале, внутри – резервный командный центр и радиорубка. Там и должны были укрыться наши товарищи-рейнджеры, в случае, если придётся ждать эвакуации.

– Их, что, действительно вот так бросили? – спросил Илья за всех собравшихся в кают-компании: двенадцатый отряд выстроился в две плотных шеренги, а члены шестого сбились в неровную кучку. – Они ведь наверняка посылали запросы на помощь.

– Посылали, неоднократно. Но объективная реальность сейчас такова, что наше командование, запуганное инвесторами и учредителями из Совета, боится сделать лишний шаг, лишь бы не спровоцировать вооружённый конфликт. Все боятся волнений в обществе, паники среди народа, который они контролируют путём уверений в отсутствии конфликтов. Иллюзию гегемонии ORF рушить нельзя а то и так ходит много разговоров, чтобы урезать нам финансирование. Командованию ничего не стоит списать всего несколько появившихся трупов – чем меньше тел, тем меньше бюрократической волокиты и бюджетных трат.