- Нет, правда, всё отлично, я даже рад, что так получилось.

   Мажуга радостно схватил графин и разлил остатки по рюмкам, протягивая одну Андрею:

  - Ну и ладно, а то я боялся сказать тебе.

  Андрей смотрел на него и не мог взять в толк, каким образом хозяин этих голубых глаз с детской наивностью мог оказаться за решёткой. Его внешность никак не вязалась со всем тем, что он рассказал о себе. Было непонятно, что же кроется за этими голубыми глазами и что от них можно ждать. После того банкета Андрею казалось, что Серёга проникся к нему симпатией, которую всячески старался выражать.

   7

  Вскоре произошло событие, заставившее Андрея взглянуть на Абрама совсем по-другому. Однажды, в конце года, в конторку стремительно ворвался Ларион:

  - Где Абрам? Я весь цех обошёл. Его нигде нет! Андрей сидел за своим столом:

  - Он с Лукашовым пошёл на приёмку судна. Траулер пришёл в ремонт. Надо ремонтную ведомость согласовать.

   Ларион неожиданно заорал:

  - Знаю я этих рыбаков! И Лукашова знаю! И Абрама! И знаю, чем всё это кончится! Нажрутся они там у рыбаков! Лукашов сам бывший рыбак, любит их в ремонт принимать!

  Андрей слушал и не понимал. Ларион сел за стол:

  - Что непонятно? У рыбаков денег нет на ремонт. Вот они и угощают ремонтников, чтобы впихнуть в ремонт помимо ведомости. Что сидишь?! - Ларион вскочил:

  - Давай, дуй за Абрамом, тащи его сюда! Ему присвоили орден Знак Почёта! Во Владивостоке будут вручать, в крайкоме партии! Живо сюда его! Директор завода требует!

  Андрей сорвался с места, и ноги сами понесли его после таких слов на пирс. При этом он испытывал чувство гордости от того, что является участником события, связанного с вручением ордена, чего ему до сих пор не приходилось испытать, впрочем, как и многим другим людям. Это чувство окрыляло его и гнало вперёд, но длилось это недолго. Он лишь успел выйти из цеха и не успел дойти до причала, как ему навстречу попали те, кого он искал. Увиденная картина заставила Андрея забыть про высокие чувства. Ему навстречу, подпирая друг друга плечом, ковыляли Виталя Лукашов и Абрамов, словно два сиамских близнеца, в отличие от которых отделение друг от друга могло им грозить всего лишь падением на землю, а не гибелью. Наверное, эта мысль их очень радовала, потому что оба они громко болтали на ходу и улыбались. У каждого из них со стороны свободной от близнеца руки подмышкой торчали большие бумажные свёртки. Был предобеденный час, и вокруг почти никого не было, кто мог бы увидеть эту картину, больше подходившую для кабака, чем для заводского пирса. Андрей стоял и не находил слов. Что он должен был сказать двум взрослым людям, которые и сами знают, что так делать нельзя? Слов у него не было. Он стоял и ждал, когда они подойдут.

   Увидев Андрея, они ещё больше заулыбались, а Андрей сердился на себя, зная, что не умеет скрывать свои чувства, всегда выдаваемые его лицом, поэтому он старался не смотреть им в глаза. Оба наперебой начали рассказывать, что приёмка судна прошла успешно. Виталя Лукашов вдруг протянул Андрею свой свёрток:

  - Слушай, Андрюха, парни нас камбалой угостили. Они с путины пришли. Ты такой камбалы в жизни не пробовал. Это океанская желтобрюшка. И в магазине её не найдёшь. Она заграницу продаётся. Я сам на траулере ловил такую. Знаю! Возьми, Андрюха! - совал он свёрток. Но тут вмешался Абрам, почуяв неладное своим бригадирским чутьём:

  - Андрей! Ты что? Нас искал? - бубнил он, качаясь из стороны в сторону: Так мы же на траулере. ... Да. ... С Виталей мы. Ты не думай, - махнул он рукой, чуть не потеряв равновесие:

  - Всё будет сделано в лучшем виде. Вот они где все у меня, - он сжал в кулак руку, которой обнимал Виталю: И вообще! - гаркнул он во всё горло:

  - Пусть про меня потомки скажут, что деньги я тратил не только на цветы! - язык его заплетался, он с трудом держался на ногах.

   - Тебя Ларион ищет, - глядя в сторону, проговорил Андрей. Ему было неприятно их состояние и своё бессилие. Хотелось покончить со всем этим. Он вспомнил недовольные слова бригады по поводу Абрама и понял, что для них такое явление не новость и что это явление постоянно сходит Абраму с рук за его производственную незаменимость. Андрей услышал, как Виталя вполголоса шепчет Абраму:

  - Да брось ты, Толя! Кто ты, а кто они! Всё будет путём!

   Андрей сунул бумажный свёрток подмышку и повернулся, чтобы уйти, считая свою миссию оконченной, но не удержался и сердито выпалил Абраму:

  - В этом месяце КТУ не получишь! - Больше не глядя в их сторону, он пошёл в цех, сердитый на Абрама и на себя за то, что рассердился на него. После обеда и на следующий день Абрама никто не видел. Если Абрам срывался, то потом трудно выходил из запоя. Ларион умел улаживать такие скользкие дела, и у него выходило всё гладко, если не считать недовольных разговоров в бригаде.

  Когда Абрам появился с утра на работе, как ни в чём не бывало, полный энергии и желания работать, Андрей ни словом не обмолвился о происшествии и чувствовал, что это тяготит Абрама, привыкшего к громким скандалам с Ларионом и к словесным перепалкам. Отсутствие и того, и другого выбивало бригадира из привычной колеи, вносило беспокойство в душу, чувство вины, которое раньше Ларион выбивал из бригадира "хорошей взбучкой", после чего инцидент считался исчерпанным, и Абрам мог чувствовать себя искупившим свою вину. Сейчас его никто не ругал. Его это угнетало, чему Андрей в душе весьма радовался, не имея другой возможности наказать провинившегося. Тем более, он знал, что Абрам помнит про конец месяца, когда он придёт подписывать ведомость на премию, которой Андрей обещал его лишить. Ведь КТУ - это и есть премия. Коэффициент Трудового Участия. Ставишь в ведомости "ноль" вместо "единицы" и тот, кому он поставлен, может не ждать премии за месяц. Но всё прошло не так, как хотел Андрей и предполагал Абрамов в ожидании своей участи. Когда в конце месяца они вдвоём оформляли протокол на премию, у Андрея в последний момент не поднялась рука, не повернулся язык влепить Абраму "ноль". Всей бригаде он проставил полную премию и подписал ведомость. После него ведомость молча подписал Абрам. Тот никак не ожидал такого поворота событий, ожидая обещанной ему участи. Подписав ведомость, он так же молча выскочил из конторы мастеров. Его не наказали, и это было для него неразрешимой загадкой, подобно шоку. Андрей понял это гораздо позднее, когда Абрам сам признался ему в этом.