Посёлок выглядел аккуратным и уютным. Дома в пять и в девять этажей располагались по склонам сопок. Всё было на виду: и школа, и больница, и дворец спорта, и дом культуры, даже бассейн. Все здания были современными, шло строительство новых домов. Дороги и тротуары закатаны в асфальт. Похоже, улицы посёлка не знали грязи в любое ненастье. За дальними домами, вокруг посёлка, возвышались сопки. За годы учёбы он привык к тому, что в Приморье нет гор. Там всюду сопки. Сейчас ему казалось, что дома посёлка со всех сторон укрыты от ветров и бурь огромными ладошками с пальцами торчавших вокруг сопок. Посёлок выглядел уютным.

  На проходной завода по просьбе Андрея вызвали начальника электромонтажного цеха, который не заставил себя долго ждать. К нему вышел молодой мужчина, широкоплечий, с седой шевелюрой. Широкое лицо, на лице очки в чёрной оправе. И движения, и речь его были быстрыми, энергичными.

  - Ларион ... Маркевич, - просто представился он, протягивая руку, чего Андрей никак не ожидал, будучи гораздо младше по возрасту. Их не мог не сближать тот факт, что оба они выпускники одной "бурсы", одного факультета, бывшие курсанты.

  Андрей представился и протянул записку декана, которую Ларион быстро прочитал. Надо сказать, что записка придавала Андрею уверенности, потому что по дороге он не удержался и заглянул в неё - уж очень хотелось узнать, о чём пишут в таких записках по блату. Оказалось, что декан ручался за него Лариону как за самого себя, гарантируя тем самым качество "предлагаемого товара".

  - Ты, наверное, не обедал? - спросил его Ларион: У нас тут обед уже закончился.

   - Ерунда, - бодро ответил Андрей: Это мелочи. Я могу долго не есть.

   - Ну, что же, такие люди нам нужны, - дружелюбно подмигнул ему Ларион и отвёл в сторонку, сразу ухватив быка за рога:

  - Ты не пожалеешь, - начал он и снова спросил: Женат? - Андрей кивнул головой:

  - Я с женой приехал. У неё тут практика в больнице до января, а потом вернётся на Урал учёбу заканчивать.

   - Медики нам тут тоже нужны, а ещё мне нужен начальник БПП. Через год квартиру получите в новом доме, - Ларион ожидал реакции Андрея, которому буквы БПП ни о чём не говорили. Ларион первым прервал молчание:

  - Объясняю - мне нужен начальник Бюро Подготовки Производства. Так понятно? - Андрей кивнул головой, а Ларион продолжал:

  - Если ты согласен, мы напишем от завода ходатайство в отдел кадров пароходства о твоём переводе из плавсостава в судоремонт. Они даже рады будут, потому что не знают, куда девать молодых специалистов. Судов для них нет, а отпустить их по закону пароходство не может, пока пять лет не проболтаются у них в коридорах. Так что решай - или заработать квартиру за год на заводе, или пять лет болтаться на берегу в ожидании приличного судна.

  Андрей и сам прекрасно понимал ситуацию в пароходстве, ожидавшую его по окончании училища, а отсутствие визы окончательно отбивало у него интерес к этой ситуации. Поэтому он и оказался здесь, перед Ларионом, которому был благодарен за то, что не было никаких расспросов о причинах списания на берег. Возможно, декан обрисовал Лариону ситуацию, а может быть, у Лариона просто выветрился дух морской романтики, и он давно живет по меркам житейского удобства, чего и всем желает, обретя домашний уют и хорошую работу. Этого Андрей не знал на тот момент, как не знал и того, что кроется за словами "начальник БПП", но слово "начальник" звучало многообещающе, скрывая за собой какие-то важные дела и обязанности. Неизвестно, каким бы был его ответ, знай он тогда, что речь идёт о должности обыкновенного снабженца, бегающего за деталями для цеховых бригад. Но Андрея на тот момент больше интересовал вопрос списания на берег, чем его будущая должность на берегу, поэтому он согласился. На том они и расстались с Ларионом.

  Андрей шёл обратно к пирсу, ноги сами несли его, а в голове мелькали, толкались мысли, будоража душу:

  - Вот и всё. Что я наделал?! Прощай, море. Прощайте, пароходы. Всё. ... Ничего этого не будет. Будет судоремонт с его пылью, грязью, хламом, ржавчиной.

   Он шёл вдоль заводского забора, и оттуда доносились резкие, неприятные звуки пескоструйных аппаратов - в доке обдирали ржавчину подводной части судна. Можно было подумать, что это судно громко визжит от щекотки, пока с него щётками сдирают ржавые лохмотья. Сюда, за забор ветер приносил неприятные запахи сурика из другого дока, где грунтовали корпус перед покраской.

   - Привыкай, - твердил себе Андрей: Теперь это будет твоя работа, за этим забором. Ты будешь видеть море не с борта своего судна, а с заводского причала - Он был готов на всё в своём решении уйти на берег. Ничто не могло изменить это решение.

  Ещё до защиты диплома декан вручил Андрею письмо от Лариона с ходатайством о переводе его целевым направлением на завод. В душе не раз возникало желание выбросить это письмо, порвать и по воле судьбы отдаться в руки пароходства, но каждый раз голова спохватывалась в ответ на такие желания и гнала их прочь. Его вины в этом нет. Пусть будет лучше никак, чем не так, как он хотел и представлял. Из двух вариантов, ожидаемого им и предложенного судьбой, он выбрал третий, чтобы не было обиды ни на себя, ни на судьбу. Он выбрал судоремонт, мысленно послав ко всем чертям визу с загранплаваниями и белыми пароходами. Это не для него. Надо жить на берегу. Голова делала своё дело, усмиряя порывы души.

  Сейчас был сентябрь. Андрей стоял на палубе парома с красным дипломом в кармане и направлением от пароходства на судоремонтный завод. Обратной дороги нет. Он теперь сухопутный. До января они будут жить с женой вместе, а потом она вернется с практики на учёбу. В отличие от майской поездки, Андрей сейчас знал, что ждёт его впереди. Пограничники на пирсе и Ларион на проходной завода.

  Озябнув на ветру, Андрей вернулся в тёплую духоту пассажирского салона и устроился в своём кресле возле дремавшей жены.

   2

  Если насчёт пограничников на пирсе ожидания Андрея сбылись, то дальше всё пошло не по плану, и чем дальше, тем больше. На проходной Ларион его не ждал. Андрею было предложено пройти через проходную в цех, что он и сделал, оставив Валю с чемоданами в просторном зале у турникетов. Он прошёл по территории завода к длинному корпусу с огромными железными воротами, на которых красовалась цифра 5. Через калитку в воротах он вошёл внутрь, сразу окунувшись в мир звуков и запахов судоремонта. Сверху вдоль корпуса передвигался цеховой кран. Шумя, гремя и трезвоня, он тащил вдоль цеха над головами железный ящик. Откуда-то летели искры электросварки, со всех сторон был слышен шум работающих станков, громкие удары по железу, суетились люди в спецовках, занятые своим делом и не обращавшие на Андрея никакого внимания. Андрею сразу показалось, что он попал не на завод, а в какой-то огромный организм, который живет, как единое целое, где каждая частичка его знает своё место и своё дело. Ему ещё предстояло прижиться в этом организме, стать полезной для него частью. Его всё устраивало. Как когда-то на первой плавпрактике в Арктику, где всё ему было в новинку и интересно.