- Зая, пойдем, переоденемся, а то я скоро с лужу превращусь, - поднимается с места и смотрит на меня, ожидая, когда я сделаю то же самое. Но я не спешу, задумавшись.

Это ненормально идти в номер парня, где мы будем одни. Там может случиться все что угодно. Зная темперамент Коршуна, он так просто меня не отпустит, а я еще не готова дать ему что-то большее, чем поцелуи. Поднимаю на него глаза, в надежде, что он поймет мои сомнения. А он мне руку навстречу протягивает, помогая встать.

- Не дрейфь, солнечный зайчик, я только переоденусь, и мы вернемся, - манит ладонью.

- И мы пойдем, - Никита тоже поднимается. Берет свой портфель и ожидающе смотрит на Леру, которая растерялась не меньше меня.

Ну вот, теперь я не одна в такой неловкой ситуации.

Сомнения, сомнения. Куда от них деться? И вроде хочется провести с Коршуном время, но совесть не позволяет идти в его номер. На помощь приходит Лера. Отмерев, берет вилку и с невозмутимым видом засовывает в рот кусок говядины, а заодно шепеляво уточняет:

- Может, мы вас здесь подождем? А то еда остынет, - подцепляет вилкой лист салата и с лицом оголодавшего неандертальца пихает его в себя.

Я сжимаю губы и опускаю вниз лицо, пытаясь удержать выскальзывающую улыбку. Леру я понимаю, если мне охота побыть с Максом, то она категорически не желает уходить с Никитой, которой ей не нравится.

- Аля, пойдем, я сейчас воспламенюсь, - требует нервный Коршун, стягивая с плеч пиджак и перекидывая его через руку. — Потом поедем в греческий ресторан, закажешь себе все, что пожелаешь.

Поднимаю на него заинтересованный взгляд. Мы вечером куда-то собираемся?

- А еще у меня для тебя есть сюрприз, но он в номере, - коварно подергивая левой бровью, интригует невозможный Коршун.

Бесстыжий прием, нельзя так нагло заманивать девушку. Улыбаюсь. Ладно, не съест же он меня. И хаметь не будет, если не хочет, чтобы я опять начала его посылать. Поднимаюсь, вкладывая ладонь ему в руку, и оборачиваюсь к Лере, которая на глазах скисает. Правда ненадолго, немного подумав, решает применить новую тактику:

- Никита, а я тебе зачем? Одеться помочь или тебе одному одиноко? — Поддевает босса, намекая, что он не маленький сам со всем справится.

- Одиноко, Валерия Евгеньевна, и скучно, - чуть улыбнувшись, качает головой Никита. - И боюсь, сам не расстегну пуговицы на рубашке. Это очень сложное и ответственное мероприятие, без вас никак не обойтись, - делает наигранно озадаченный вид, а мне смешно, сил нет. Пропала Лерка, не выкрутится.

- Тогда, может, позовете на помощь Юлию Петровну, она квалифицированнее меня, быстрее с таким трудным и опасным заданием справится, - приняв правила игры, установленные боссом с таким же серьезным, деловым видом предлагает подруга.

- Нет, она подкована лишь в юридических вопросах. В делах рубашечных она профан. Давайте, давайте, Валерия Евгеньевна, работа сама себя не сделает, - вредничает Никита, подгоняя Леру.

Не придумав других аргументов, подруга расстроенно вздыхает и поднимается. Цепляется за локоть, предложенный боссом, и топает за нами. В номер мы поднимаемся на лифте. Лера с Никитой выходят на третьем этаже, мы с Максом едем на седьмой.

Лифт - это какое-то загадочное место, где притяжение к понравившемуся мужчине усиливается в разы, особенно если остаться наедине. Поворачиваюсь лицом к Максиму, его просить не надо, все понимает налету. Обнимает меня за талию и притягивает к себе. Целуемся как изголодавшиеся все время, которое поднимаемся. И даже в коридор выходим, не отрываясь друг от друга.

- Ц-ц-ц, молодежь, - слышу за спиной мужское ворчание, - чуть не сшибли, - боковым зрением вижу дяденьку в шортах и с большой пляжной сумкой, который за нами заходит в лифт.

Неудобно. Засмущавшись, пытаясь отскочить от Коршуна. Но кто бы меня выпустил. Макс, не обращая внимания на постороннего, прижимает меня к стене рядом с дверью и целует так, что подгибаются коленки и учащенно бьется пульс. Даже не замечаю, когда он открывает дверь, только чувствую, как меня подхватывают под попу и просто вносят в номер.

Его пиджак падает куда-то на пол, а моя спина касается чего-то мягкого и вполне удобного. Макс нависает сверху, устаиваясь между моих ног, и продолжает целовать так, что мир разноцветной каруселью кружится перед глазами и не хватает дыхания.

Обнимаю его, чувствуя, как взмокли волосы у него на затылке. В костюме в такую жару помереть можно. И хотя в номере довольно прохладно, бесшумно работает кондиционер, он все равно весь потный. Только это совсем не останавливает, как не странно, меня в нем все устраивает. Он пахнет, не смотрю на жару, очень приятно: мужским шампунем, лаймом и еще чем-то личным, свойственным только ему.

Макс расстёгивает верхние пуговицы рубашку и через голову снимает ее с себя. Отправляет одежду в быстрый полет и снова возвращается к моим губам. Провожу кончиками пальцев по его крепкой загорелой спине и чувствую, как их покалывает от удовольствия. Он очень привлекательный: широкие плечи, крепкий накаченный живот, правильный рельеф груди. А руки, это отдельная песня — сильные, уверенные и такие хулиганистые, не стесняясь, гуляют по моему телу, гладят, сжимают, ласкают приятно до одури.

- По-моему это лишняя деталь, - приподнявшись, Максим ловко стаскивает с меня майку-разлетайку. Я даже не успеваю ее придержать, как она исчезает в неизвестном направлении. — Хочу видеть тебя всю, - прижимается губами к ключице, спускается поцелуями к моей груди. И накрывает губами сосок, сжимая тонкое кружево черного лифчика.

- Ох, - прогибаюсь я в спине, хватая ртом воздух. Это так невыносимо чувственно, что низ живота скручивает спазм. — Не надо, - прошу со стоном, который вырывается вместе со словами.

- Надо, моя хорошая, надо, - мнет, прикусывает, втягивает в себя, подевает языком сосок мой несносный Коршун, от чего я стискиваю на затылке его волосы и кусаю губы.

Мне девятнадцать, раньше я встречалась с парнями, но дальше обычных поцелуев и обнимашек дело не заходило. Я рубила все посягательства на корню. Почему? Просто прикосновения и ласки не вызывали во мне явного отклика. Да и с интимной жизнью я не спешила, зная как все это ответственно.

Но с Максом все иначе. Что он творит со мной, как мое тело на него реагирует, не поддается объяснению. Ничего не могу контролировать, в голове смиренная пустота и затишье, зато тело словно в огне горит.

Плавлюсь от его тягучих настойчивых ласк, растворяюсь как сахарок в горячей воде и тянусь навстречу, отдавая свое тепло и нежность. Но это происходит ровно до того момента, когда он, справившись с застежкой лифчика, начинает стаскивать его с меня.

Ну нет, мы об этом не договаривались! Намертво вцепляюсь ладонями в кружевное полотно обтягивающее грудь и распахиваю ресницы. Я на это не подписывалась.

- Нет, - четко произношу я, разрывая поцелуй. — Я не хочу, - отворачиваю голову в сторону, больше не разрешая к себе прикоснуться.

В институте на уроках психологии нас учили, что в такие моменты надо давать точные команды, чтобы человек понял — с ним не шутят и прислушался. Так и делаю.

Да, Макс мне нравится. И целуется он так, что в животе оживают не только бабочки, но и остальные вымышленные насекомые. Но я не настолько ему доверяю и не так им увлечена, чтобы впустить в свою постель.

Макс приподнимает голову, несколько секунд фокусируя рассредоточенный взгляд. Потом закрывает глаза и недовольно сжимает губы.

- Ладно, - произносит на выдохе. Приподнимается, садится рядом и, не смотря в мою сторону, проводит рукой по лицу, стряхивая наваждение.

Вот и все. Большая любовь в постельных тонах закончилась, так не начавшись.

Я на всякий случай отползаю от него вперед, параллельно высматривая свою майку. Застегиваю крючки лифчика и прикрываю грудь рукой. Интересно, он злится на меня? Не получив желаемого, выставит за дверь? Чего мне ждать? Нервничаю, а он молчит и смотрит куда-то в одну точку перед собой.