Ну где они есть?

Гудок за гудком, и все бес толку. Набираю вторую тетю.

Макс садится рядом, опускает руку мне на плечи и притягивает к себе. Видимо на моем лице отразилась такая буря эмоций, что он не смог остаться в стороне.

- Аля, успокойся, - произносит он строго и властно, так, что я отрываюсь от телефона и с опаской смотрю на него. - Расскажи все четко, я постараюсь помочь, - и как-то бережно гладит по волосам, так, что хочется жалобно заплакать.

Но я этого не делаю. Какой толк в слезах. Просто нервно, сама от себя не ожидая, вываливаю свою проблему и затихаю.

Макс слушает внимательно, не перебивая. Когда я заканчиваю, поднимается на ноги. Задумчиво потирая лоб, проходится туда-сюда вдоль шезлонгов. Покрутив в пальцах выуженную из пачки сигарету, лезет в джинсы за своим телефоном и, потыкав в аппарате, кому-то набирает.

- Шестьдесят первый? — Переспрашивает у меня, остановившись напротив. — Скажи фамилию и имя родственницы.

- Ефремова Алена, - произношу я, даже не задумавшись. И с надеждой смотрю на него.

Отвечают ему быстро. Можно сказать молниеносно.

- Юра, найди мне Афанасьеву, - приказывает Коршун кому-то на том конце провода. — Скажи, что срочно нужна, пусть перезвонит.

- Да, Максим Эдуардович, - рапортует собеседник и отключается. И на этом все.

Меня снова начинает колотить. Кто такая Афанасьева, я не знаю, и тем более, когда она выйдет на связь. А помощь Алене нужна прямо сейчас. Я, конечно, понимаю, что никто не бросит ее одну умирать. Но одно дело, когда ты очередная пациентка из сотни таких же пролетающих перед глазами врачей, а с другой, ты чья-то знакомая и о тебе хлопочут, и контролируют. Я снова берусь набирать тетям. Может они ответят.

Алька приносит мне из бара бутылку воды. Садится рядом, всем своим видом показывая, что переживает за меня. Никита тоже начинает кому-то набирать. Минут через десять перезванивают Максу.

- Добрый день, Наталья Дмитриевна, — благодушно произносит Коршун, а я с надеждой прислушиваюсь. — Как ваше самочувствие? Как новая машина? Устраивает?

- Максим, рада тебя слышать, дорогой, - радостно отзывается собеседница. - Я очень довольна приобретением. Моя ласточка просто летает. И опции, которые ты мне посоветовал, пришлись к месту. Что бы я без тебя делала, - щебечет женщина и, по-моему, абсолютно искренне. - Как ты? Я вроде слышала у тебя сейчас дела в Греции.

- Да, так и есть, - качает головой Коршун, не отходя от меня. Садится рядом и в знак поддержки опускает большую теплую ладонь на мою подрагивающую от волнения руку. — Наталья Дмитриевна, у меня к вам небольшая просьба, - делает паузу, давая возможность ответить собеседнице.

- Я тебя слушаю, Максим. Ты же знаешь, я всегда рада помочь, - тут же отзывается женщина, не устраивая дополнительных наигранных пауз.

- В шестьдесят первом роддоме у меня родила хорошая знакомая. Роды были тяжелые, ребенок в реанимации, мама потеряла много крови. Ты же можешь подключить там нужных людей, чтобы все с ними было хорошо. Отдельную палату и полный контроль врачей. Я потом всех отблагодарю, ты же знаешь, - ровно, без лишних эмоций произносит Коршун и крепче сжимает мою ладонь, чтобы я не тряслась.

- В шестьдесят первом? — Задумчиво переспрашивает женщина. - Хорошо. Имя, фамилию скажи. Я позвоню кому надо, - без колебаний соглашается.

- Ефремова Алена, - сообщает Макс. — Ее только сегодня доставили.

— Да, да, я поняла, - перебивает собеседница, понимая, что время не ждет, и делать надо все быстро. - Жди, - они перекидывается еще несколькими незначительными фразами и отключаются.

Коршун откладывает в сторону телефон, поворачивается ко мне лицом, и берет за обе руки. Осмотрев меня придирчивым взглядом с ног до головы, строго произносит:

- Аля, хватит грызть губы, ты их до крови разодрала. Ничего с твоей сестрой не случится, я гарантирую, поняла? А теперь можешь порыдать, я же вижу, что еле держишь слезы, - благосклонно позволяет он.

Я не знаю, плакать мне или смеються. Коршун разговаривает со мной в таком повелительном тоне, что хочется его пнуть. Но с другой стороны, он без лишних вопросов решил мою проблему. Это дорогого стоит.

Плюю на гордость и чувство собственного достоинства, сейчас не до них, и прижимаюсь к его широкой надежной груди. Позволяю крепким рукам обнять себя и успокаивающее гладить по волосам. Слезы, тонкими мокрыми дорожками стекают по щекам, выплескивая наружу застрявший комом в горле испуг. И немного становится легче.

- Не плачь, Алька, все будет хорошо, - поглаживая по плечу, подбадривает меня рядом сидящая подруга. — Она уже метнулась в бар и притащила всем по мороженому в рожке. Мне мое любимое — кешью с карамелью. — Скушай сладенькое, оно повышает настроение, - подсовывает мне в руку.

Я благодарно киваю и забираю лакомство. Теперь только ждать.

Все время до вечера мы проводим вместе. Ужинаем, болтает, ребята травят истории, развлекая нас. Маме я сообщила, что об Алене позаботятся. Но не вдавалась в подробности, обещая объяснить потом. Тети на связь так и не вышли. Наверное, загуляли на отдыхе, пока нет помех от вредной племянницы.

В районе девяти Макса набирает Наталья Дмитриевна. Говорит, что с Аленой уже все нормально, ее перевили в отдельную палату и там круглосуточно дежурит медсестра. Для ребенка делают все, что возможно. Сейчас он под «колпаком», получает необходимое лечение.

Я стою рядом с ним и слушаю, что говорит его знакомая. На сердце потихоньку становится легче. Как же нам повезло, что Максим в нужную минуту оказался рядом и быстро отреагировал. Я же теперь с ним за всю жизнь не расплачусь.

«Я с ним не расплачусь», - эта мысль терзает меня весь вечер. Эмоции по поводу сестры немного схлынули, и им на смену пришла трезвая голова. Зря я втянула Макса в свои проблемы, теперь чувствую себя обязанной, а значит, становлюсь податливой. Но он все равно не получит того, чего хочет. Я не буду с ним спать.

Настроение словно шарик по наклонной катится вниз. И как выйти из ситуации?

На палубе играет громкая музыка, тусуется молодежь, шампанское льется рекой. Скоро начнется пенная вечеринка, а потом мы отправимся обратно на берег. Но до этого я должна разобраться с проблемой либо меня просто разорвет от переживаний.

- Давай поговорим, - я оборачиваюсь к парню, который со спины обнимает меня за талию и болтает с Никитой.

Макс согласно кивает и позволяет увести себя подальше от веселящегося народа и шума. Мы спускаемся на палубу ниже и останавливаемся рядом с иллюминатором, где не так людно и можно спокойно пообщаться.

- Чего надулась как воздушный шарик? — Коршун тут же подмечает мое задумчивое хмурое настроение, хотя я еще даже не начала.

Собираюсь с мыслями и чтобы больше не травить себе душу выкладываю свои мысли:

- Максим, ты мне потом скажи, пожалуйста, кого и каким образом надо будет отблагодарить за внимание к Алене. Я так понимаю, ей выделили отдельную палату. За нее тоже надо будет заплатить. Мы готовы. Родители все привезут…

- Аленький, я разберусь, - улыбнувшись, перебивает он. Чуть подавшись ко мне навстречу, тянет руку, чтобы убрать выпавшую на лицо прядь волос. — Не хмурься, все наладится.

На душе становится чуть теплее и немного светлее. Неужто я встретила настоящего мужчину, за спиной которого можно спрятаться в трудную минуту и ни о чем не думать. На глазах потихоньку наворачиваются слезы, но я прячу их за улыбкой и просто обнимаю его, уткнувшись носом в плечо.

- Я не хочу нагружать тебя проблемами. У тебя и своих, наверняка, выше крыши, - шепчу, никак не останавливаясь, хотя он сказал, что все сам. — Мы можем сами отблагодарить врачей…

- Ты меня ничем не напрягаешь, это мое решение и моя ответственность. Так что не дергайся, зая, и отдыхай, - чмокнув куда-то в волосы, берет за руку и ведет за собой наверх.